Прекрасное время года Любовь (СИ) - Арина Вольцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сначала ты, — строго объявил он.
— Иду.
Настя, закутавшись в большое полотенце, дождалась, когда стукнет его дверь, и быстро пробежала в ванную. Включив как и вчера горячую воду, встала под нее. Но согреться так и не могла. Наоборот, зубы стали отбивать дробь, кожа покрылась мурашками, а по венам будто вместо крови пустили лед. На этот раз душ не помог.
Помня о том, что Сашке тоже необходимо согреться, она постаралась скорее ополоснуться и вышла, так же закутанная в Сашкино полотенце.
У самого порога ее ждал друг, в одних домашних штанах, он стоял, прислонившись плечом к стене, на плече висело полотенце. От неожиданности она отпрянула, сделав шаг назад в ванную.
Сашка удивленно на нее посмотрел.
— Я принес тебе махровый халат, Он, правда, мой, придется как-то подвернуть. Зато очень теплый, — сказал он и протянул ей темно-серый халат.
Мысленно отметив, что халатик в тон интерьеру, Настя тихо поблагодарила друга и тут же нырнула в теплые недра халата и плотно подпоясалась. Полы халата и впрямь тащились немного за ней по полу, а рукава пришлось подвернуть на три раза, но стало значительно теплее.
— Дуй под одеяло, — распорядился друг. — Я сейчас тоже душ приму и сделаю нам горячий чай.
— Давай я сама, — предложила Настя.
— Иди давай, — кивнул он подбородком в сторону временно ее комнаты. — Я тоже продрог. А пока мы тут с тобой спорим, я рискую окончательно околеть, — без упрека сказал друг.
Настя поджала губы и взяла его за плечи, подталкивая в ванную, как вчера он подталкивал ее в спальню.
— Ты решила принять душ вместе со мной? — хохотнул Сашка.
— Дурак! — фыркнула подруга и, оставив его посреди ванной, быстро вышла, не забыв плотно закрыть дверь.
Вернувшись в свою комнату, она все же высушила волосы феном, затем залезла под одеяло, накинув сверху все тот же плед, пальцами щупая ледяной кончик носа. Свернувшись клубочком, она ожидала, когда окончательно согреется, незаметно для себя задремав.
Разбудил ее Сашка, войдя в комнату с небольшим разносом, на котором стояли пиалка с медом и две большие кружки чая с лимоном.
— Я бы оставил и дальше тебя спать, — с сожалением сказал он, пристраивая разнос на комоде. — Но надо выпить горячего. А еще лучше, горячительного. Но глинтвейн мы вчера допили, — коротко вздохнул он. — А больше спиртного дома не держу.
— Все нормально, — ответила Настя, отмечая, что слегка запершило в горле.
Ничего, сейчас она попьет чая с медом, и станет лучше.
Кружку чая Настя выпила почти на автомате, едва не выливая из нее содержимое. Сашка отобрал у нее немного недопитый чай, поставил чашку на разнос, укутал ее плотнее в одеяло и плед и, прихватив посуду, пошел к выходу из комнаты. Развернувшись на пороге, он посмотрел на девушку.
— Сладких снов, Бельчонок! — пожелала он.
Но в ответ было слышно только тихое сопение. Сашка улыбнулся и, уходя, выключил свет.
Его разбудил какой-то неясный шум. Он, замерзнув окончательно, достал еще одно одеяло и накрылся им поверх тяжелого пледа, под которым спал зимой даже в лютые морозы. Неплохо их дождик промочил!
Силясь понять, что его разбудило, молодой офицер задумчиво разглядывал потолок, когда звук повторился. Глухой, протяжный, ни на что не похожий.
И шел он из Настиной комнаты.
Стоит ему идти или не стоит? С одной стороны, врываться ночью к ней в комнату по крайней мере невежливо. В другой, она его гостья, вдруг что-то случилось, и ей требуется его помощь…
Когда звук повторился в третий раз, Сашка решительно откинул одеяла и пошел к двери. Выйдя в коридор, он постоял пару секунд под дверью соседней комнаты, а потом тихонько постучал. Недолгое время все было тихо, и он уже собирался с чистой совестью вернуться в теплую кровать, как неожиданно раздался крик.
Ни секунды больше не раздумывая, он рванул дверь на себя и влетел в спальню, оглядываясь по сторонам. Настя все так же лежала в кровати, одеяла сбились в ногах, полы халата слегка разошлись, открывая левую ногу до бедра, но сверху все так же плотно стянутый.
В замешательстве Сашка подошел к кровати, пытаясь рассмотреть лицо подруги. Шторы были плотно задернуты, поэтому видно было очень плохо, а свет друг включать не хотел, чтобы не помешать Насте.
Настя беспокойно сжала край простыни, пытаясь намотать ее на кулак, во сне напряженно наморщив лоб. Затем голова ее беспокойно заметалась, и с губ слетел едва различимый стон — очевидно, именно этот звук и разбудил его. Еще раз повернув голову, будто от чего-то уворачиваясь, Настя повернулась к нему, и друг рассмотрел на ее лбу капельки пота.
Нехорошая мысль сразу обозначилась в его голове: она в бреду. Но он не поверил сам себе. Протянув руку и откинув со лба влажную прядь, он осторожно потрогал ее лоб и едва слышно присвистнул.
Она просто пылала…
Когда на голову ей опустилось что-то мокрое и холодное, Настя в ужасе едва не захлебнулась в хриплом крике. Ей виделось, что самолет их падает. Как будто все, что наяву произошло с ней после того, как самолет благополучно приземлился в Питере, на самом деле ей привиделось. Будто их посиделок с глинтвейном, прогулок по Питеру, ужина в ресторане не было, все это она себе навыдумывала в предчувствии скорой катастрофы. Жуткий страх сковал сердце девушки. Вокруг истошно рыдали женщины, им вторили, заходясь в крике, дети, кто-то молился, кто-то ругался, кто-то тихо плакал… Настя же пыталась представить свое будущее, которого у нее теперь не будет. Вот именно в этих мечтах ей и почудилась и встреча с другом по прилету, и их споры о достопримечательностях и все остальное…
Став заложником своего кошмара, Настя не могла из него вырваться. Сон повторялся и повторялся… Она все больше убеждалась, что сон — это явь, и наоборот…
И вот теперь к панике прибавился страх — неужели они все же упали? Что отскочило ей по голове? Мокрое… Может, чье-то… содержимое… Может, она уже в искореженном салоне воздушного лайнера, вокруг горы трупов, а она сама еще толком ничего не понимает?.. Может, у нее шок?… А вдруг, это последние секунды в жизни, а она не может разобраться⁈.
В панике забив руками, она поняла, что они вдруг стали обездвижены, будто их парализовало, и уже прощаясь с жизнью, девушка услышала, как кто-то ее зовет.
— Настя, Настюша… Насть. Бельчонок!
Чтоб его! Прицепилось же. Что, теперь и после смерти с ней остается это прозвище⁈ Мысленно
