Черные руки - Стас Бородин

Колдун вскинул руки, и я почувствовал, как мана заструилась с его ладоней. Эта мана была колючей как иглы дикобраза, и ледяной как сосульки. Она устремилась навстречу всадникам, вытянувшись в длинные острые пики!

Невидимые копья пронзили насквозь коней, вместе со всадниками. Я видел, как на телах корнвахов внезапно расцветают алые цветы ран, брызжущих кровью! Их лица оставались невозмутимыми и сосредоточенными, они хотели, во что бы то ни стало добраться до нас и водрузить наши головы на свои черные копья! Отвагой кочевников можно было только восхищаться!

Передний ряд атакующих смялся и рассыпался. С жалобным ржанием животные валились на землю. Кричали наездники, хватаясь за призрачные пики, пронзающие их тела. Воздух наполнился визгом лошадей, предсмертными хрипами и хрустом костей.

Задние ряды врезались в передние, сшибая с ног тех, кто еще был жив и пытался подняться. Кони вставали на дыбы, балансируя на задних ногах, и падали во всеобщую свалку. Картина была устрашающей!

Лицо Никоса приобрело бордовый оттенок. Я видел, как у него на лбу выступили крупные капли пота, а на висках запульсировали набухшие вены, но он продолжал держать лес невидимых копий, заслонивших нас барьером от неприятельской конницы.

Его ноги заскользили по земле, а мана в его руках постепенно стала накаляться, приобретая алый оттенок. Кочевники тем временем совладали с неразберихой и бросились врассыпную, продолжая осыпать нас градом отравленных стрел.

Брас забросил лук за спину, вытащил из ножен саблю и приготовился к рукопашной. Я изо всех сил держал щит. Мои плечи горели огнем от напряжения, а стрелы потрескивали у нас над головами, как мошки, летящие на пламя свечи, вспыхивая и разлетаясь в щепки.

Никос затряс ладонями.

— Горячо! — он грозно зыркнул на мастера-скаута. Однако тот был слишком увлечен, наблюдая за хороводом, который кочевники устроили вокруг нас. Лицо мастера-скаута превратилось в кровожадную маску мстительного божества, которое вершит жестокое правосудие.

Всадники, между тем, заключили нас в кольцо, продолжая без остановки осыпать стрелами. Они мчались так быстро, что голова шла кругом!

— Держишь? — Никос протянул ко мне руки, обрывая струны маны, текущей из моих ладоней. — Дай-ка его мне!

Щит покачнулся, и я почувствовал, как мана изгибается в воздухе у нас над головами причудливыми загогулинами, сворачивается в узлы и завязывается в петли.

— Можешь пока отдохнуть, — крикнул Никос. — Но будь наготове!

Со вздохом облегчения я сбросил щит и прижал руки к груди. Ощущение было такое, будто я таскал раскаленные камни из котла с кипятком!

Зажав в кулаке Слезу Сердца, я застыл, глядя, что происходит у нас над головами.

Пущенные в нас стрелы теперь не взрывались и не сгорали, едва соприкоснувшись с маной. Долетев до щита сплетенного Никосом, они неожиданно меняли направление, и летели дальше, поражая всадников с другой стороны круга.

— Это «Лабиринт», — сказал Никос, вытирая предплечьем пот со лба. — Пока они сообразят, что к чему, будет слишком поздно!

Пронзенные отравленными стрелами своих товарищей всадники посыпались с лошадей. Они кричали, не понимая, что происходит, однако непрерывно продолжали выпускать стрелу за стрелой, надеясь найти хоть малейшую прореху в нашей защите.

Брас захохотал, размахивая саблей над головой. Он наслаждался каждой секундой битвы!

— Ты все еще можешь пользоваться маной? — спросил Никос, наклоняясь ко мне. Я решительно кивнул, вытягивая руки вперед.

— Держи тогда сеть! — мана перескочила с рук колдуна на мои ладони и я чуть не упал! Щит, сплетенный Никосом, был очень тяжелым. Нити шевелились и извивались как живые. Он двигались с каким-то жутким гудением и вибрацией, от которых у меня даже дух захватило.

— Подержи его немного, — подбодрил меня колдун. — Скоро все закончится.

Кочевники, вероятно, смекнули, что орешек им не по зубам, и развернули своих коней. С громкими воплями они бросились наутек, стегая своих лошадок что было мочи.

Вены на руках Никоса вздулись как змеи! Он собрал огромное количество кипящей маны, которая бурлила вокруг него как расплавленная магма. Его плечи затряслись, а голова запрокинулась назад.

Удар был чудовищным! Мне показалось, что колдун притянул к себе сам горизонт! Земля вздыбилась, воздух заполнился пылью, кровью и криками.

Даже солнце скрылось за огромными пылевыми столбами, превратившими день, в оранжевые сумерки. Я закашлялся, зажимая нос и рот одной рукой, а другой, заслоняя глаза.

— Вперед, Брас! — приказал Никос. — Там где-то осталось еще несколько живых! Приведи ко мне хоть одного!

Мастер-скаут закрыл лицо платком, и рванул с места в карьер, в одно мгновенье исчезнув в клубящейся пыли.

— Отпускай, — Никос махнул рукой. — Больше стрелять по нам некому!

Я оборвал нити, связывающие меня с «Лабиринтом» и облегченно вздохнул. Все тело болело, похоже, что мана вытянула из меня последние силы. Даже просто сидеть в седле было утомительно.

Спрыгнув на землю, я рухнул на траву и закрыл глаза, слушая биение своего сердца и пытаясь восстановить дыхание. Голова у меня кружилась, а руки и ноги были словно ватными.

Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом цикад да свистом ветра, уносящего пыльные облака от нас прочь. Солнышко припекало, в траве копошились длинноногие кузнечики. Все стало таким спокойным и умиротворенным!

Когда черные точки перестали плясать у меня перед глазами, я оттолкнулся от земли локтями и сел. Глова у меня гудела как барабан, а плечи словно пронзали тысячи невидимых иголок!

— Твои запасы маны впечатляют, — сказал Никос, слезая с лошади. — Я даже не ожидал!

Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам.

Земля была устлана ковром из мертвых тел. Люди лежали вперемешку с мертвыми животными. Вывалившиеся наружу внутренности страшно смердели. Жужжали вездесущие насекомые, в кровавой грязи уже возились какие-то мелкие зверьки.

Все вокруг было усыпано обломками стрел с опаленным опереньем. Повсюду валялись треснувшие копья и разорванные меховые колпаки. Последний удар, который колдун нанес по кочевникам, был самым страшным!

Я ни когда не привыкну к виду поля боя, усеянного мертвыми телами! Это зрелище всегда наполняло меня каким-то иррациональным ужасом и ощущением безвозвратной потери. И совсем не важно, кем были мертвецы, друзьями или врагами, у меня всегда так же щемило сердце, а слезы наворачивались на глаза.

— Вынужден признать, — сказал Никос. — Брас был прав, когда говорил, что нельзя отпускать этих молодчиков. Они бы захватили Нерв с одного наскока. Тамошний гарнизон слишком долго дремал под сенью крепости Маген. А эти волки, однажды попробовав крови, уже никогда не остановятся!