Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров - Барнс Маргарет Кэмпбелл

Елизавета не видела ничего, кроме облака пыли.

— Где? — нетерпеливо спросила она.

— За тем деревом, до которого мне разрешают ездить. Смотри, кузина Бесс, как их много, и вот они поравнялись с ним. А теперь проехали. Ну как же ты не видишь, кузина Бесс!

Да, наконец она их разглядела. Отряд всадников направлялся прямо к замку. И часовые, должно быть, уже заметили его, потому что начальник охраны принялся выкрикивать приказы. И скоро рядом с ней уже стоял, обливаясь потом, толстый коннетабль, которому стоило немалых усилий взбежать к ней наверх по крутым ступенькам.

— Кто бы это ни был, они едут к вашей светлости от имени победителя, — выдохнул он.

Никогда Елизавета не забудет этих минут тревожного ожидания. Отряд ехал через поле для турниров.

Еще несколько минут — и ей станет известна ее судьба. Она боялась поднять глаза.

— Метти, есть ли среди них кто-нибудь, кого мы знаем? — спросила она, когда к ней на стену поднялись ее встревоженные фрейлины и служанки.

Но глаза Метти были уже стары и подслеповаты, а всадники сбились в кучу, и можно было разглядеть только их неясные силуэты, лиц не было видно вообще — только шлемы на головах. Но нашлись глаза помоложе, которые помогли получить ответ на вопрос.

— Никаких белых кабанов! — захныкал Уорвик, для которого они были олицетворением Вестминстера и двора тети Анны, окружившей его материнской заботой после того, как умерли его родители.

— Маленький герцог говорит правду, — подтвердил коннетабль, для которого такой поворот событий означал конец его многолетней службы.

— Похоже, в центре едет сэр Роберт Уиллоуби, — заметила одна из фрейлин Елизаветы.

— А вон и Хамфри Брэртон машет нам рукой. Это точно он, — сказала Елизавета и закрыла глаза, мысленно благодарив Бога. — Они, наверное, страшно устали после такой быстрой езды под палящим солнцем! Давайте спустимся и встретим их.

Поскольку Елизавета независимо от исхода битвы все равно стала бы королевой Англии, коннетабль счел разумным повиноваться. Зычным голосом он прокричал приказ, который на самом деле ему очень не хотелось отдавать, и она, спускаясь по витой лестнице, услышала, как скрипят цепи подъемного моста и глухо стучат копыта лошадей, проезжающих надо рвом. Когда они наконец, остановились во внутреннем дворе, залитом солнцем, вокруг толпилось множество солдат гарнизона, которые смотрели, как ланкастерцы слезают с лошадей.

Сэр Роберт Уиллоуби уже склонился перед Елизаветой на одно колено и целовал ей руку.

— Лорд Стенли послал меня сообщить вашей светлости радостное известие, — сказал он. — В местечке под названием Босуорт, неподалеку от Лестера, Генрих Тюдор одержал победу.

Неужели все ее тревоги и злоключения позади? Елизавета растерялась и, не сумев подобрать подходящие слова, лишь улыбнулась сквозь слезы.

— Новый король поручил мне сопровождать вас, когда вы поедете домой, в Вестминстер, — продолжал он.

— Новый король? — переспросила она.

— Король Генрих, да сохранит его Господь!

— Вы хотите сказать — его короновали?

— Милорд Стенли короновал его прямо на поле битвы, и войска прокричали: «Да здравствует король Генрих VII!» — подхватил Хамфри Брэртон, который подошел к ней, чтобы поцеловать ей руку.

Но они не могли короновать его без нее! Елизавета стояла на верхней ступеньке, смотрела на их возбужденные радостные лица и старалась не обращать внимания на угрюмые лица йоркширцев, которые, сбившись в группки, стояли позади победителей. Многие из них участвовали в давнем сражении при Тьюксбери, и она понимала, что означало для них сегодняшнее поражение. Умер их бог.

— Но как они его короновали? — в изумлении спросила она.

— Один солдат нашел корону Англии в кустах колючек, — сдерживая возбуждение, ответил Хамфри.

На мгновение она перестала замечать окружающих и представила себе Ричарда Плантагенета на белом коне со сверкающей золотой короной, надетой на шлем. Она знала, что он готов был сражаться за нее до последнего дыхания.

— Значит Ричард?.. — спросила она упавшим голосом.

— Он мертв.

Эти жесткие слова торжественно произнес сэр Роберт, и тут она услышала, как горько заплакал старый лучник. Даже сейчас, когда одержана победа, ланкастерцы не могли не почувствовать всю силу ненависти и горя, которая исходила от окружавших их людей. Одно слово их офицеров — солдаты гарнизона растерзают их. Все посмотрели на коннетабля, а коннетабль, этот обрюзгший старый воин, опустил глаза. Если больше не за кого сражаться, то зачем отдавать рискованные приказы?

— Плантагенет бился как лев. Три раза он шел в атаку, хотя и истекал кровью, — сказал Хамфри, который по молодости лет не мог не отдать должное мужеству врага. — Но когда он подобрался к Тюдору на расстояние вытянутой руки, мы убили его.

Стон, слетевший с губ йоркистов, был красноречивее всяких слов.

— Сколько людей сражались бок о бок с ним, когда он упал? — спросил их капитан.

— Только лорд Ловелл и, кажется, знаменосец, — ответил сэр Роберт и вдруг почувствовал перед ними стыд.

— Похоже, он один стоял против целой армии, — произнесла Елизавета. Но тут же поняла, что от нее ждали совсем других слов, и поэтому она заставила себя добавить: — Интересно, что он почувствовал, когда сам заглянул смерти в глаза?

И напряженные лица людей, которые отомстили за ее братьев, осветились улыбками.

— Обед вас ждет, — миролюбиво объявил коннетабль. — Вы, наверное, скакали во всю прыть.

Когда они умылись и сели за стол, их настроение снова поднялось.

— Где встретит меня король Генрих? — спросила Елизавета, с некоторой запинкой произнеся этот пугающий своей новизной титул.

— Он не сказал, ваша светлость. Он лишь заметил, что не торопит вас, и вы можете распоряжаться своим временем по собственному усмотрению, а мне надлежит в целости и сохранности доставить вас к вашей матушке в Вестминстер.

Елизавета положила обратно кусок пирога, наколотый на новомодную французскую вилку.

— И он даже не передал мне письмо и кольцо? — спросила она глухим голосом, надеясь, что никто за столом не заметит ее разочарования.

— Мадам, в тот момент он только что пришел в себя после битвы, в которой он сыграл, как вы понимаете, не последнюю роль, и собирался в Лестер, чтобы выразить свою благодарность за поддержку-

— Конечно, я понимаю. — Усилием воли Елизавета постаралась подавить охватившее ее уныние. Вряд ли в такой важный для ее жизни момент девушка мечтает вернуться к матери. Она — жизнерадостна и красива, она — нареченная невеста. Ей хотелось вместе с женихом отпраздновать победу и торжественно проехать по улицам Лондона. Но он решил иначе, и, наверно, его решение разумно и правильно. На первом месте у него Бог — Бог и собственность.

В последнее время она постоянно ловила себя на кощунственных мыслях. Надо будет признаться своему исповеднику в этом грехе — тем более что сегодня она должна особенно усердно благодарить Бога за судьбу, которую он ей ниспослал! После ужина она распорядилась, чтобы служанки упаковали ее вещи. Она не должна заставлять Генриха ждать.

— А мой кузен Уорвик? — спросила она в надежде, что о нем не забыли.

— Ему тоже разрешено приехать, — ответил сэр Роберт.

Она выглянула из-за спины коннетабля, чтобы сказать об этом мальчику.

— Мы возвращаемся в Лондон, где ты увидишь своих любимых акробатов и мимов и будешь играть с Кэтрин и Бриджит, — пообещала она ему и мысленно поклялась, что будет к нему так же добра, как покойная Анна.

— Я прикажу, чтобы мои люди за ночь все упаковали, и мы сможем выехать завтра рано утром, до жары, — сказала она сэру Роберту и Хамфри. «И я забуду о Ричарде, — подумала она, — когда покину эти стены и не увижу больше его людей».

На следующее утро Елизавета ощутила огромный Душевный подъем. Уже несколько месяцев она не испытывала ничего подобного. Свежий ночной ветерок принес желанную прохладу. По августовскому небу неслись пушистые белые облака, воздух был напоен сладким запахом жимолости, растущей вдоль оград, на бескрайних полях колосились золотые головки ячменя. Йоркшир остался позади, они проезжали мимо деревень, жители которых высыпали из домов, чтобы благословить путников, и Елизавета знала, что в Лондоне их ждет теплый прием. «Все мои печали и тревоги позади, — думала она, — а впереди меня ждет новая жизнь. Новые апартаменты готовят моей матери, которая, должно быть, на седьмом небе от счастья. Она снова станет одной из первых особ в государстве, а Маргарита Ричмонд, которую такие вещи не слишком волнуют, обретет своего сына. Дорсет, Томас Стеффорд и другие изгнанники вернутся домой. Начнутся беспокойные приготовления к свадьбе и к коронации, и я забуду прошлое. У меня будет хороший муж, и, Пресвятая Дева, пошли мне детей! — молилась Елизавета. — И за то, что Бог избавил меня от стольких бед, хоть я и стану не кем-нибудь, а королевой Англии, клянусь, что поставлю своим девизом слова: «Скромность и почтение».