(Не) верю в любовь (СИ) - Юлиана Ермолина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Набираю ритм, и меня накрывает блаженство и эйфория. Появилась к Тане какая-то теплота, нежность. Она доверилась мне, подпустила к себе на максимально близкое расстояние и теперь я чувствую, что не только наши души породнились, но и физически мы стали словно единым организмом. И для меня сейчас почему-то это так важно, так значимо.
После яркой вспышки наслаждения мы еще долго лежали в обнимку и слушали как наш сердечный ритм начинает успокаиваться, замедляться. Я закрыл глаза и прислушивался к своим эмоциям, впечатлениям. Что я испытываю к Тане? Это просто секс, физическое желание? Нет, мне кажется, это что-то другое. Это не животное чувство, это что-то светлое, доброе, чистое. Хочется мою Танюшку оберегать, защищать, баловать. Хочу, чтобы она улыбалась, и ее глаза светились от счастья. Буду стремиться, чтобы эти изумрудные глаза смеялись и наслаждались жизнью. Просто хочу, чтобы она была счастлива рядом со мной. Но возможно ли это?
Открываю глаза и осторожно спрашиваю у нее:
— Танюш, а почему ты не можешь иметь детей? Это тебе врач сказал?
Она сразу прижалась ко мне, едва заметно, но я почувствовал. Поэтому обнял сильнее, показывая, что я рядом, я с ней. Она не одна. И она может мне доверять.
— У меня с юности были гормональные проблемы, цикл нерегулярный. — Признание дается ей тяжело, но она продолжает. — Это всё вылилось потом к дисфункции яичников. Я проходила целыми курсами лечение, постоянно пропадала в больнице. И в итоге у меня получилось забеременеть. Я была на седьмом небе от счастья! — Она начинает рисовать невидимые узоры на моей руке погружаясь в воспоминания своей прошлой жизни. — Но, когда было шесть-семь недель беременности у меня случился выкидыш. Как выяснилось, пока я бегала по больницам, мой муж бегал по любовницам и наградил меня, уже беременную, половой инфекцией. Это был мощный удар по едва восстановившемуся гормональному фону. Я потеряла ребенка, — она тяжело вздохнула, — а вместе с ним надежду на возможность стать когда-либо мамой. — Выдержала паузу, но вскоре продолжила. — Муж конечно все отрицал, сказал, что это я в больнице подцепила заразу и вообще, что я пустышка. Даже не могу ребенка выносить. И никому я такая не нужна.
— Не правда, ты мне нужна! — перебиваю ее и крепко прижимаю к себе, целуя в макушку.
Она чуть заметно и натянуто улыбнулась. Подняла голову и, посмотрев мне в глаза, произнесла:
— Рома, я понимаю, что рано или поздно ты захочешь детей и найдешь себе ту, которая тебе сможет родить. Ты только скажи мне это прямо, не придумывай предлоги. Я держать не буду. Отпущу. Понимаю, это жизнь и все хотят оставить после нее свое продолжение.
— Ну уж нет. — Я погладил рукой ее лицо. — Так просто ты теперь от меня не избавишься! Всё, попала ты, птичка, в мою клетку. Дверца захлопнулась. Выхода из нее нет. Ты уже проникла в мою душу и сердце, и теперь тебя оттуда и щипцами не вытянешь! — приподнял голову и легко поцеловал ее. — Танюш, после такого секса и ароматного запаха завтрака у меня появились долгосрочные планы на нашу совместную жизнь. Поэтому, привыкай к моему присутствию в твоей жизни. Есть ощущение, что это надолго.
Таня улыбнулась уже так искренне.
— Всё-таки я не ошиблась, когда дала нам шанс. — Она положила свою голову мне на грудь и продолжила. — Я ведь действительно в тот момент, когда ты не приехал на ужин, хотела поставить точку. — Гладит меня нежно по руке. — Мне показалось, что всё повторяется. Появляются отмазки, предлоги, дальше я узнаю, что у тебя параллельно еще есть подружки. Не хочу пережить всё это снова.
— Тань..
Но она меня перебивает:
— Сейчас я понимаю, что ошибалась. Нельзя всех людей под одну гребенку. Нужно давать людям шанс! Ты другой, по крайней мере, хочется в это верить. Ведь ты не сделаешь мне больно? — она поднимает голову и с надеждой ищет ответ в моих глазах.
— Да я не особо люблю «Садо-мазо», — пытаюсь разрядить обстановку, но у Тани серьезный взгляд. — Танюш, я живой человек, всё возможно. Судя по тому, что я не всегда могу предугадать твою реакцию, я ненароком могу тебя этим обидеть. Но я буду стараться тебя только радовать. Мне приятно видеть твою улыбку и счастливые глаза.
Она кокетливо улыбнулась. А я воспользовался моментом, быстро ее поцеловал и спросил:
— Танюш, а можно и меня сделать ее счастливее? После такого ночного марафона я голоден как волк и в глазах стоит эта ароматная стопочка свежеиспеченных блинов. Пойдем, поедим, а?
Она застенчиво кивнула в ответ и робко прикрываясь руками выпрямилась. Я увидел ее обнаженную фигуру, улыбнулся и произнес:
— Хотя я бы и от другого блюда не отказался, — провел рукой по ее обнаженному бедру.
Она резко остановила мою руку своим твердым нажатием ладони.
— Хватит уже, пошли завтракать! Блинчики окончательно остынут.
Глава 31
Пока мы в очередной раз наделись, пока разлили чай, блины и правда уже остыли. Но даже холодными они были самыми вкусными на свете! Возможно, я просто очень проголодался. А быть может, у Тани какой-то секретный рецепт? Не знаю. Но их вкус надолго врезался в память.
После завтрака предложил Тане съездить ко мне домой. Хочу тоже принять душ, да и переодеться не помешает. Она поколебалась, больше наверно для приличия, и согласилась. Так мы оказались у меня дома, в моей евродвушке. Таня пристально и долго осматривалась. По квадратным метрам моя квартира меньше, чем у нее, но за счет совмещенной кухни с гостиной, кажется больше. Оставил ее хозяйничать, а сам направился в душ.
Вышел из душа и застал ее на диване с блокнотом в руках. Такая сосредоточенная, загадочная. Не стал отвлекать ее от творческой волны. Налил кофе и сел за барную стойку. Незаметно для Тани наблюдаю за ней. Не думал, что спустя столько времени после ухода жены буду спокойно воспринимать другую девушку у себя дома. Что удивительно, присутствие Тани не раздражает. Она не кажется лишним экземпляром в моей холостяцкой квартире. Наоборот, ощущение, что она все время была здесь. Просто я как будто спал и не хотел ничего замечать вокруг.
Таня заметила меня, улыбнулась. И так стало приятно на душе. Я уже и забыл, что могу вызывать у кого-то улыбку просто так, одним своим видом.
— Кофе? — я отсалютовал ей
