Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

Вошел юноша в черном, принес чаши для питья и мешочки с порошками. Воздух наполнил легкий аромат трав. Горан принялся смешивать порошки, отмеряя каждый в нужной пропорции. Он быстро и умело управлялся с серебряными весами, что стояли тут же на столе. Лишь один раз задумался, когда отмерял тягучую бурую жидкость.

— Не много ли яда в зелье? Вы будете восстанавливаться пару дней после такого. Глядишь только к обряду в себя придете, — осторожно проговорил юноша.

— Так и должно быть. Сейчас змей особенно силен и чем ближе день обряда, тем сложнее мне будет контролировать его, — ответил князь.

— Вы хорошо справляетесь в этот раз. Яр прав, не стоит травить себя ядом, если нет повода, — обеспокоенно поддержала Чаяна.

— Я обещал змею кое-что, поэтому он подчинялся, но сейчас собираюсь пойти наперекор.

Сегодня он простится с девицей Огнеславой. Горан решил отказаться от первоначального плана. У нее должен быть шанс на счастье. Видение же лишь утвердило его в этой мысли. В следующий раз они встретятся, когда она станет женой брата и тогда всё будет уже совсем иначе. Если боги позволят ему выжить, возможно, он продолжит борьбу за содержимое ларца, но не сейчас. Ибо если им со змеем предопределено погибнуть, артефакт бесполезен. Мир изменится, перед его семьей и народом возникнут совсем другие задачи. Если остановиться сейчас, то Огнеслава станет хорошей женой Аскольду и поможет ему в нелегком деле управления государством. Даже если между ними не будет тепла, у неё останутся эти воспоминания. Многие семейные пары живут лишь воспоминаниями о любви в юности, находя отдушину в детях и взаимной поддержке. Коли Горану со змеем суждено сгинуть, то кроме Аскольда и родителей никто не уронит слезы. Для мира людей, брат молодого князя умер в день жертвоприношения шесть лет назад. «Она даже не будет знать, что это я останусь в её памяти…» — подумал он. Горько поморщившись, взглянул на Чаяну и выпил зелье.

— Давайте начинать.

***

Огнеслава с недоумением и интересом рассматривала девушек в необычных черных одеждах, что помогали ей наряжаться. Еще в сумерках, когда Забава вышла ненадолго, в светлицу вошла молоденькая девица с необычными золотисто-желтыми глазами. Она была одета, как и другие помощницы, но никогда раньше княжна её здесь не видела. Девица передала Огнеславе записку. Уже знакомым подчерком было написано следующее: «Отправь слуг спать пораньше. Надень то платье, что показывала мне, и следуй за женщинами в черном. Сегодня третья ночь». Как только княжна прочла записку, девица сожгла её. Следом незнакомка попросила у Огнеславы дать ей те рушники, которые она недавно вышила и исчезла за дверью. Любопытство не давало княжне покоя, она пыталась угадать, что задумал Аскольд и зачем ему рушники, но так ничего и не придумала. Когда же на небо взошла луна, к ней явились четыре юные красавицы с одинаковыми золотыми глазами. Одежды девиц были совершенно черными, без узоров или вышивки. Ни украшений, ни румян, ни разноцветных лент — ничего, что так любят их ровесницы, не было. Зато у каждой на поясе имелся небольшой клинок и кожаная поясная сумка. Войдя, девицы поклонились и сообщили, что их прислал молодой князь в помощь «хозяйке».

— В помощь? — удивилась Огнеслава.

— Вы мечтали пойти в вышитом вами платье под венец. Сегодня у вас будет свадьба понарошку.

— Свадьба понарошку? — удивилась княжна, и волнение тут же охватило её.

— Да. Мы будем вашими подружками, если позволите, — опустив глаза, заулыбались девицы.

Огнеслава тут же вспомнила, как княжич спрашивал её, чего бы ей более всего хотелось. Тогда она ответила, что мечтает сбежать с острова, увидеть маму и одеть своё свадебное платье…

«Он хочет исполнить всё?! Всё, что я тогда пожелала!» — догадалась она, и сердце забилось как сумасшедшее.

— Хорошо, — смущенно произнесла Огнеслава. — Я согласна.

Все приготовления к одеванию невесты прошли в безмолвии. Лишь когда со столика случайно упала склянка с румянами, а княжна испуганно уставилась на место возле печки, одна из девушек заговорила, объяснив, что беспокоиться не о чем, все люди на острове уснули глубоким сном.

Венчальное платье село идеально. Не зря Огнеслава с матерью потратили на него столько труда. Алое, словно маки, оно было покрыто вышивкой золотого, зеленого и черного цвета. Белоснежную нижнюю рубашку под ним тоже испещряла обильная обережная вышивка, но уже красными нитками. Негромко напевая, девицы расчесали княжне волосы и разделили их на пробор. Отчего-то в этот момент Огнеслава вздрогнула и затаила дыхание. Песня напополам с причитаниями разливалась по светлице. Две плотные косы легли на грудь. По шее пробежал холодок. «Подружки» уже собирались накрыть невесту платком, когда княжна остановила их.

Стойте. Мы забыли важное! — сказала она, поднимаясь и открывая одну из шкатулок.

— Так свадьба же не настоящая, мы можем не соблюдать все традиции, — скромно подала голос одна из красавиц.

— Будем соблюдать всё, что в наших силах. И почему ты говоришь, что свадьба не настоящая? Для меня она будет такой же настоящей, как и та, что готовит княгиня Верея.

— Но… — девица хотела, что-то возразить, однако осеклась под взглядом напарницы. — Как пожелаете.

— Вот, держите. Иголки! — счастливо улыбаясь, Огнеслава подала помощницам золотые иглы, которые ещё дома приготовила для свадебных ритуалов.

Девицы покорно склонились, воткнув иголки с внутренней стороны подола. Когда дело было сделано, на Огнеславу сверху опустили огромный венчальный платок, который скрыл княжну до колен. Девицы подхватили её под локти и повели вперед.

Платок почти полностью закрывал обзор. Видно было лишь пространство под ногами. Но по тому, как сменялась поверхность, как ей помогали подниматься и спускаться, невеста прекрасно понимала, что происходит. Они покинули остров и на лодке отправились куда-то вверх по течению.

Вскоре лодка пристала к берегу. Причал был большим, хорошо освещенным из широченных, но очень старых дубовых досок. Значит, место, в прошлом, часто посещали высокие гости. От причала каменные ступени вели наверх. Подниматься пришлось довольно долго, но вот подъем закончился, остановились.

Оказывается, вокруг стояли люди, потому что целый хор голосов вдруг запел ритуальную песню. Огнеслава под платком дрожала, словно осенний листочек на ветру, еще никогда в жизни она так не нервничала. Она помнила, что согласно традиции, должна сейчас поклониться родне и гостям, но тело не слушалось. Девицы, что держали её под локти пришли на помощь и всё получилось. Её повели дальше и вот ноги ступили на рушник. Знакомые переплетения калины и дуба, знаки рода — это был её рушник. Комок подступил к горлу,