Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она дотянулась до меня и покровительственно похлопала по плечу, словно я действительно переживала из-за собственной никчемности. Этого княгиня уже не вынесла и, растеряв остатки вежливости, весьма прохладно процедила:
– Как раз до вашего прихода мы решали, как лучше развить Лизины таланты. И в какой области это делать.
– Какая незадача, – протянула Поленька, впрочем, ничуть не обиженно. – Получается, мы с Александром Михайловичем вам помешали? Как неловко с нашей стороны. Александр Михайлович, пойдемте же, не будем препятствовать выяснению столь серьезных вопросов. Как-никак решается будущность Елизаветы Дмитриевны. – Она встала и выжидательно посмотрела на Волкова, который под ее гипнотическим взором даже начал подниматься. Вариант, что он, как воспитанный человек, не может сидеть в присутствии стоящей дамы, я даже не рассматривала. – Как говорит папенька, в крайнем случае барышня всегда может удачно выйти замуж. Если уж ни на что более не годна.
Она посмотрела на меня, потом на Волкова и внезапно застыла, поскольку в ее голову наверняка проникло подозрение, не эту ли мою будущность недавно обсуждали. Ее глаза сузились, брови попытались встретиться, а кулаки начали сжиматься, поэтому я сочла нужным пояснить:
– В вопросе моего замужества Фаина Алексеевна пошла мне навстречу и дала согласие на помолвку с Николаем Петровичем Хомяковым.
Я не смогла удержаться и бросила насмешливый взгляд на княгиню. Поленька не такой свидетель, чьими словами можно пренебречь в случае чего. А уж заручиться ее поддержкой против Волкова оказалось вообще бесценно.
– Хомяковым?
В этой короткой фразе смешалось не только облегчение оттого, что назван не Волков, но и недоумение от этого же. А уж в том, что фамилия Хомякова Поленьке не говорила ровным счетом ничего, даже сомневаться не приходилось. Видно, Полина Аркадьевна заботилась о своем пищеварении и не читала ни до обеда, ни после оного никаких газет.
– Кузен Александра Михайловича, – любезно пояснила я.
Поленька заулыбалась, поскольку теперь для нее все встало на свои места. Действительно, кузен Волкова может быть неплохой партией для такой бесталанной особы, как я.
– Мы еще окончательно не решили, – холодно вставила свое веское слово княгиня.
– Тогда решите сразу после нашего с Александром Михайловичем ухода, – распорядилась Поленька. – Александр Михайлович, пойдемте же. Вы же понимаете, что сейчас решается судьба.
Чья судьба, она не уточнила, поэтому я с полным правом посчитала, что она сейчас переживает о себе.
– Я бы хотел поприсутствовать при обсуждении, – бросил Волков, в чей рукав уже вцепилась ухоженная Поленькина ручка.
– Боги мои, Александр Михайлович, – закатила глаза Поленька, – не стоит так тревожиться за кузена. Конечно, Фаина Алексеевна сказала, что окончательно еще ничего не решено, но решать надо в его присутствии, а не в вашем. Я понимаю ваше беспокойство о родственнике, но вы в первую очередь должны переживать о себе. Кстати, папенька с вами о чем-то хотел переговорить. Вот проводите меня домой и сразу с ним переговорите.
Ее воодушевление к кавалеру не перешло. Выглядел он необычайно кисло.
– Боюсь, я сегодня не готов к серьезным разговорам.
– Тогда просто отужинаете с нами.
– Я не голоден. И меня беспокоит, что Фаина Алексеевна может принять неправильное решение.
– Пока ваш кузен не вернется, я никакого решения принимать не буду, – с довольно-таки хищной усмешкой ответила княгиня, наблюдая за бесплодными попытками Волкова отделаться от Поленьки. Нет, сбросить ее он, конечно, мог в любой момент, только возникающие при этом проблемы со старшим Свиньиным-Морским уже столь легко не сбрасывались. – А к этому времени многое может поменяться.
– Вы обещали, – напомнила я.
– Я от своих слов не отказываюсь, но к чему тебе торопиться с решением? – улыбнулась княгиня. – Кроме того, твой долг перед кланом заключается вовсе не в том, чтобы побыстрее выйти замуж.
Волков наконец понял, что чем скорее отведет Поленьку домой, тем вернее от нее отделается, поэтому позволил даме себя увлечь, довольно прохладно с нами попрощавшись. Княгиня лишь небрежно кивнула ему в ответ, и входная дверь вскоре хлопнула, вселяя надежду, что эту пару я сегодня больше не увижу.
– Экая хамка, – с чувством сказала Рысьина. – Лиза, как тебя угораздило с ней подружиться? Впрочем, ты всегда умудрялась выбирать неподходящих подруг. Что Хомякова, что эта наглая особа.
За Оленьку я оскорбилась: сравнить ее с самовлюбленной Свиньиной-Морской? И не просто сравнить, а приравнять. Уж кто-кто, а Оленька для меня точно сделала намного больше Рысьиной и замуж меня не хочет выпихнуть. То есть, разумеется, хочет, но не потому, что ей или ее клану это выгодно, а потому, что подруги часто хотят породниться. Будь у меня старший брат, я бы тоже наверняка пыталась привлечь его внимание к Оле. Но брата нет. Не считать же таковым Юрия? Такого я бы подруге не пожелала. Впрочем, если ему достанется кто-то типа Строговой и выведет из-под влияния отца, то… тогда он будет идеальным подкаблучником.
– Некоторые вещи случаются сами собой, – пожала я плечами. – Полина Аркадьевна как стихийное бедствие, ее просто надо пережить.
– Она нацелилась на слишком крупную добычу, – недовольно сказала княгиня. – Не по зубам.
– Не так давно Волков говорил то же самое про вас.
– Лиза, ну ты сравнила, – рассмеялась она. – Рысьина и какая-то там Свиньина.
– Морская, – напомнила я.
– Это еще хуже, – недовольно фыркнула она. – Свиньины необычайно приятное семейство, а вот Свиньин-Морской… Ходят слухи, что он запускает свои лапы в казну. А это значит, что постоянно ходит по самому краю. Этак он до каторги доворуется. Будет строить ту самую железную дорогу, по которой сейчас так любит разъезжать.
Столько неодобрения было в ее словах, что я невольно спросила:
– А за похищение императорских артефактов какое наказание? Тоже каторга или сразу смертная казнь?
– Никогда не интересовалась, – не моргнув глазом ответила княгиня. – Пусть переживают те, кто на такое нацелился.
И чуть заметно повела глазами. В самом деле, полог от подслушивания мы не поставили, и сейчас Полина, та, которая моя прислуга, совершенно наглым образом грела уши у двери в гостиную. Для моего обострившегося слуха издаваемые ею звуки были прекрасно различимы. Получается, не такое уж доверенное лицо ко мне приставили?
– Поскольку мы все обсудили, то, пожалуй, пора отправляться в Ильинск, – сказала Рысьина. – Осмотришься на месте и наконец вернешь семейную ценность. В этом случае я на твое поведение буду смотреть сквозь пальцы. Хочешь – встречайся с Хомяковым, хочешь – с Волковым…
– Со вторым точно не
