Вопрос времени - Мирра Блайт

Она искоса наблюдала за ним, пока они шли по коридору; в его глазах был лишь вежливый интерес, как тогда, когда он интересовался парковкой… они были дружелюбны, но ничего больше, и она, облегченно вздохнув, решила, что ошиблась.

Войдя в квартиру, она прошла в гостиную, зажигая лампы.

— Присаживайся и чувствуй себя как дома. Я буду через минуту.

Повесив жакет на спинку стула, она направилась на кухню.

— Если хочешь, включи телевизор… Ох! — Катрин вскрикнула от неожиданности, повернувшись и увидев его совсем рядом в маленькой кухоньке. — Я не знала, что ты здесь…

Он схватил ее за плечи и крепко прижал к себе. Прежде чем она могла что-то сообразить, он крепко обнял ее и, повернув лицом к себе, не дав ей ни секунды на размышление, прижался к ее губам.

Это был жесткий, властный поцелуй, поцелуй собственника. Помутившемуся сознанию Катрин казалось, что он длится вечно, становясь с каждой минутой все более и более чувственным, захватническим, пронизывающим ее. Когда, наконец, он отпустил ее, она услышала голос полного удовлетворения.

— Дорогая Кейт, я мечтал об этом весь вечер.

Чувствуя, что ноги ее подгибаются, она прислонилась к кухонной раковине.

— Я должна признать, — выдохнула она и с трудом глотнула, пытаясь безуспешно освободиться от тяжести в горле, — что нервы у тебя железные…

— Это совсем не трудно для мужчины — целовать женщину, зная, что и она этого хочет.

Его губы, те самые губы, которые только что творили волшебство с ее губами, сложились в чувственную улыбку. Улыбку, которая опять обдала ее сердце огнем желания.

— Я не сказала ничего такого сегодня вечером, что могло бы спровоцировать тебя!

Если бы только он отодвинулся… хотя бы немного… чтобы она могла освободиться от этой жаркой волны, поднимавшейся в ней и разбивавшей вдребезги все ее намерения.

— Нет, ты ничего не сказала. Напротив, ты сделала все возможное, чтобы показать, как я тебе безразличен.

— Тогда почему?..

— Перефразируя Шекспира, «леди слишком сильно сопротивлялась».

Конечно, он был прав. Она выдала себя.

— Почему, Катрин? — Он сунул руки в карманы и посмотрел на нее, нахмурившись. — Зачем с этим бороться? То, что происходит между нами…

— Между нами ничего не происходит!

Катрин отвернулась и, взяв в руки кофейник, стала наполнять его водой.

— Может быть, я была увлечена на острове, совсем немного, но это легко объяснить обилием солнца, красотами самого острова и…

— Когда мы были в бассейне, Кейт, солнца не было. И нас не окружали никакие красоты. Просто полумрак перед рассветом. Но это началось гораздо раньше — это началось с момента, когда я поцеловал тебя в январе на твоей вечеринке.

Она издала протестующее восклицание, когда он взял кофейник из ее рук и поставил обратно.

— Послушай, Кейт. Я хочу сделать признание. До этого поцелуя я думал, что ты очень красивая и очень холодная женщина, но я отказывался признаться самому себе, что меня влекло к тебе. Больше всего я ценил и ценю в женщинах теплоту и мягкость…

К своему ужасу, Катрин почувствовала, что сейчас расплачется. Сердито замигав глазами, она постаралась проглотить подступившие слезы.

— Спасибо за эти добрые слова…

— Выслушай меня, Катрин! — Его глаза были настолько серьезны, что она пожалела о вырвавшихся у нее словах. — В тот день, когда я пришел на вечеринку в офис Кена и увидел тебя, такую недоступную, как будто скованную льдом, со мной что-то произошло — во мне вдруг возникло непреодолимое желание обнять тебя и целовать до тех пор, пока не растает последняя льдинка, целовать, пока твои ноги не подкосятся… Но вышло все наоборот. Это я почувствовал, что у меня земля уходит из-под ног. Но ты исчезла, прежде чем я смог поговорить с тобой, как Золушка на балу. А на следующий день, ты знаешь, что я улетел на Ближний Восток. — Рекс протянул руку и нежно провел по ее шелковым волосам, уложенным в прическу. — Эти два месяца я не мог думать ни о чем, кроме твоих мягких губ, касающихся моих…

Катрин чувствовала, как нарастающее в ней желание медленно, но верно затягивает ее в бездонный омут, в пучину непредсказуемых чувств. Мне нужна… веревка, лихорадочно думала она, чтобы выбраться из этого омута, пока не станет поздно…

— Эта женщина, — сдавленно прошептала она, — с которой ты обедал той ночью, ты о ней сейчас совсем не думаешь?

— Лаура? — Его сильные ладони обхватили ее лицо, дыхание обжигало ее и без того горящую кожу. — Да, я о ней часто думаю. Прежде всего она моя… — Она твоя женщина. — Катрин не могла больше смотреть на него, боясь увидеть чувство вины в его глазах, прежде чем ему придется солгать.

Твердый палец приподнял ее подбородок, заставив ее поднять глаза. В его глазах она увидела только честность… прямоту… и легкую усмешку.

— Она моя сестра. Она на год старше меня и благополучно замужем; она счастлива. У нее и у Боба трое детей, у Лауры собственный антикварный магазин на Саут-Гренвилль. Она очень занята, иногда даже чересчур, и поэтому, когда я нахожусь в городе, я обязательно приглашаю ее в рестораны, чтобы она немного отдохнула. Она для меня делает очень много. — Он откашлялся. — И если бы ты не исчезла в тот вечер вне себя от возмущения, чуть не попав под машину, то я бы вас познакомил. А теперь, раз мы уже выяснили этот вопрос…

Его губы были настолько прекрасны… как хрустальный горный ручей знойным летним днем. Мягкие и волнующие, и уже такие близкие, они без труда растопили остатки ее сопротивления. Со вздохом, исторгнутым из самой глубины души, она прильнула к нему. Руки ее обвились вокруг его шеи, она запустила пальцы в густую копну его волос… Она не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки, легко, будто перышко, как будто она была частью летящей мечты… не сопротивлялась, когда он, торопясь, нес ее в спальню, двигаясь легко и быстро. Его подбородок был слегка шершавым, он скользнул поцелуем вдоль ее щеки, от него исходил легкий мужской аромат, когда она покрывала поцелуями гладкую кожу его шеи чуть повыше воротника. Его глаза потемнели от желания, когда, уложив ее на постель, он сел рядом.

— Прежде чем… мы будем любить друг друга, — голос его был хриплым, — я хочу задать тебе вопрос.

С чувством огромного всепоглощающего счастья Катрин поняла, как будто читая его мысли, что он собирается спросить. Он собирался просить ее стать его женой.

Но эта радость вдруг начала исчезать, пропадать в том темном уголке сознания, куда Катрин не хотела заглядывать. Она не могла выйти за него замуж. Он обожает детей, ему нужна настоящая семья.