Какой была древняя Цивилизация до Катастрофы? - Александр Горбовский

Об «альтруистическом поведении», наблюдаемом у птиц и зверей, писал и известный советский исследователь член-корреспондент АН СССР Л. В. Крушинский. Подчеркивая внимание и нежность, которыми окружают своих детенышей павианы, он пояснял это следующими словами: «Думаю, не будет сильной натяжкой сказать, что они ощущают то чувство к детенышам, которое можно охарактеризовать словом «любовь».

Множество наблюдений свидетельствуют о том, что животные и птицы с готовностью приходят на помощь друг другу. Вороны и сороки с криком летят выручать своих раненых. Сурки никогда не бросают своих раненых, а, рискуя собой, стараются затащить их в норы. Всегда помогают своим раненым и больным дельфины и обезьяны. Убегая от хищника или охотника, обезьяны несут на себе своих раненых, хотя это увеличивает их собственный риск. Так же поступают в минуту опасности и слоны. Во время бегства они поддерживают с двух сторон раненых и больных, помогая им скрыться.

Безусловно, можно сказать, что здесь действует механизм инстинкта. Сурок не думает: «Вот какой хороший сурок ранен. Спасу-ка я его, чтобы нас, сурков, было много». Как не думаем мы, когда бросаемся спасать человека, хороший ли это человек. А может, он растратчик, браконьер или морально неустойчив? Как и вороны, дельфины или слоны, мы не задаемся таким вопросом. Мы видим представителя нашего вида в беде и бросаемся ему на помощь.

Известны случаи, и их много, когда звери и птицы приходят на помощь существам совершенно иного рода и племени, в том числе человеку. Чайки, например, оказывали помощь даже своим бывшим врагам: они спасали ворон. Дело в том, что воронам тоже нравится ловить рыбу. Единственное, чего не хватает им, это ловкости и профессионализма, которые есть у чаек. Как-то на Волге чайки, носясь над самой водой, ловили рыбу. Одна из ворон попробовала повторить их маневр и с высоты тоже спикировала было на рыбу, но волна захлестнула ее, и ворона стала тонуть. Чайки тут же прекратили свою охоту и бросились ей на помощь. Одна за другой они подныривали под нее, выталкивая птицу из воды. Наконец вороне удалось взлететь.

Другой, подобный же случай: «Рейдовый катер «Измаильский пионер» возвращался в порт. Стоявшие на палубе пассажиры и моряки стали свидетелями необычайного зрелища. Над самой гладью Дуная стремительно пронеслась ворона. Не рассчитав, по-видимому, траекторию своего полета, она ударилась о фальшборт идущего судна и камнем упала в воду. Крылья ее намокли, ворона не могла взлететь.

На крики вороны прилетела стая чаек, которых «сигналы бедствия» не оставили равнодушными. Чайки начали «пикировать», хватая клювами утопающую птицу. Первые их попытки не увенчались успехом. Но вот одна из сильных белокрылых «морячек» изловчилась, схватила ворону клювом и стрелой вылетела с ней на берег». Очевидно, подобные действия не такое уж исключение в мире живого.

В Замбии у одного хозяина жили собака и ворона. Однажды собака пропала. Между тем с вороной происходило что-то странное. Птица стала прожорлива необычайно. Схватив кусок, она улетала с ним, а вернувшись, громким карканьем требовала еще. Хозяину пришло в голову проследить, куда же летает ворона. Он сделал это и нашел свою собаку, которая попала в капкан. Собака была жива и даже весела, особенно при виде хозяина. Рядом сидела ворона и смотрела, как собака ела очередной принесенный ею кусок.

Другой случай. Как-то в Средней Азии на турбазе заприметили, что большой белый пес постоянно выпрашивает хлеб и носит его куда-то по дороге, ведущей в горы. Оказалось, пес носил хлеб на пастбище теленку, с которым подружился.

«Видел, как остался один теленок без матери, – пояснил знавший историю сторож местной турбазы Абдукаримака, – затосковал малыш, а когда покормили хлебом – повеселел. Шарик понял все, и теперь каждый день бегает в соседний кишлак, добывает хлеб маленькому другу».

О собаках, спасающих людей, писалось много. О дельфинах, приходивших на помощь человеку в открытом море, упоминали еще древние. Правда, долгое время к сообщениям этим относились скептически.

Сейчас нам известно, сейчас мы должны признать: да, дельфины спасают людей. Об одном таком случае рассказали многие газеты мира. Каирский инженер Махмуд Вали оказался в открытом море на надувном матраце. Волны и течение уносили его все дальше от берега, и он несомненно погиб бы, не приди ему на помощь дельфины. Почти сутки, несколько десятков километров толкали они матрац к берегу, пока инженер не был наконец спасен. Корреспондент «Известий», побывавший у Махмуда, рассказал этот случай читателям своей газеты.

Корреспондент «Известий» в Эфиопии сообщал о подобном же случае. В нескольких километрах от берега, в открытом море рыбаки заметили человека – он держался на плаву, хотя не подавал никаких признаков жизни. Но самое странное – хотя был отлив и его должно было бы относить в океан, человек двигался к берегу. «Рыбаки, – писал корреспондент, – отчетливо видели: человека кто-то подталкивал к спасительным рифам, до которых было уже рукой подать. Тогда и они поплыли к выступавшим из воды скалам». На берегу, придя в себя, спасенный рассказал, что во время подводной охоты ему стало плохо, он потерял сознание и, наверное, погиб бы, если бы не дельфины, которые пришли на помощь.

Первый случай (с египтянином) произошел в Средиземном море. Другой – у побережья Африки, в Индийском океане. Нечто подобное случилось недавно у берега Австралии. Одиннадцатилетнего Ника Кристидиса штормовая волна смыла с борта большой лодки, на которой он рискнул выйти со своими друзьями в океан. Когда спасатели обнаружили мальчика, они были поражены – вокруг Ника кружило несколько акул, а крупный дельфин, державшийся рядом, не давал им напасть на него. Ник рассказал потом, что дельфин подплыл к нему сразу же, как он упал в воду, и не оставлял его затем ни на секунду.

Все три эпизода произошли в местах, разделенных между собой тысячами километров. Похоже, перед нами некая устойчивая черта в поведении дельфинов – спасать людей, приходить им на помощь. Число таких случаев, считают некоторые, возросло в последнее время, когда охота на дельфинов была запрещена почти повсеместно.

То, что человек не исключен из великого круга участия, радостно и утешительно. Природа, мир живого, породившие нас, не отступились от человека. К страдающему, гибнущему человеку другие существа приходят на помощь так же, как они приходят порою друг к другу.

Исследователь, работавший с шимпанзе, взял стул, чтобы придвинуть его к клетке, и сильно занозил руку. Он стал было пытаться вынуть занозу, когда заметил, что шимпанзе, придвинувшись к самим прутьям, с состраданием наблюдает за его усилиями.

«В следующее мгновение, – рассказывает он, – я сам не мог понять, как это произошло, я протянул ей мою руку, она схватила ее и сунула мой палец в рот. Потом, нажимая ногтем большого пальца, она умело выдавила занозу».

В другом случае, когда исследователь никак не мог заставить шимпанзе слезть с дерева, он притворился, будто ушиб руку. Обезьяна тут же соскочила вниз и принялась сочувственно поглаживать его по руке.

Отдельные случаи эти, будучи рассыпаны в памяти, скоро исчезают и забываются. Собранные воедино, они заставляют о многом задуматься. Что стоит за действиями живых существ, приходящих на помощь друг к другу и человеку? Разум? Инстинкт? Благоговение перед жизнью, о котором писал Альберт Швейцер?

Чувство прекрасного?

Не только птицы, но и некоторые животные умеют, оказывается, и любят петь. Причем не в одиночку – мы имеем в виду не любовный призыв самца или самки, а именно хором. Хором, в унисон «поют» белки, бурундуки, иногда волки в тундре. Хором поют обезьяны.

Вечерами гиббоны взбираются на верхушки деревьев и хором исполняют общую мелодию. Даже человеку понятен радостный, мажорный тон их песни. Часто поют дуэтом супружеские пары обезьян. А две пары гиббонов, живущие во франкфуртском зоопарке, составили даже квартет. Самки начинают каждый «куплет» одновременно, а самцы в определенный момент хором подхватывают мелодию. Французские исследователи, записавшие на магнитофоне десятки песен гиббонов, считают, что песни эти разделяются на «куплеты», некоторые из них повторяются. Они предполагают также, что пение обезьян несет в себе какую-то информацию.

От поющих обезьян – к поющим тюленям. Один датский ихтиолог присутствовал на Гебридских островах при следующей сцене. Заметив на берегу нескольких тюленей, островитяне пропели им какую-то народную песню. Едва замолкли их голоса, как один из тюленей тут же воспроизвел эту мелодию чистым контральто.

Только наша отстраненность от мира других живых существ заставляет нас удивляться всему этому. Но удивляться должно не этому, а тому, что нам это кажется странным. Ибо все это – и поющие гиббоны и тюлени, исполняющие мелодии, – естественно, повседневно, присуще природе и миру.