Голубоглазая ведьма - Барбара Картленд

Вернувшись в комнату к Идилле, маркиз застал ее сидящей, свернувшись клубочком, на краешке огромной кровати. Она вся сжалась от страха и казалась еще меньше, чем обычно. Закутавшись в одеяло, девушка неотрывно смотрела на дверь – в ожидании его возвращения.

Маркиз умышленно не стал будить няню – ему хотелось поговорить с Идиллой наедине и первым узнать ее историю.

Кроме того, он был уверен, что поможет ей преодолеть потрясение лучше, чем кто-либо другой, даже старушка с ее знаменитыми травяными отварами.

Маркиз присел на стул возле кровати Идиллы, и она инстинктивно сжала его руку.

Сквозь ткань рукава маркиз почувствовал, что ее пальцы холодны, как сосульки. Очевидно, подобие спокойствия, которое Идилла сохраняла, стоило ей поистине нечеловеческих усилий.

– Я вспомнила, кто я! – промолвила девушка тихим, дрожащим голосом.

– Расскажите мне все, что можете, – попросил маркиз как можно спокойнее. – Но, поскольку спешить нам некуда, позвольте мне прежде развести огонь в камине, я вижу, что вы никак не можете согреться. Может быть, вы хотели бы что-нибудь выпить?

Она ничего не ответила, и он с улыбкой прибавил:

– Я несколько лет не только лечился, но и учился у своей дорогой няни. И хотя она считает свои рецепты страшной тайной, кое-что мне удалось подсмотреть. Уверен, что теперь она напоила бы вас медовой укрепляющей настойкой. Мне даже кажется, что она может держать небольшой запас этого полезного средства где-нибудь в вашей комнате.

– Вы правы, – вымученно улыбнулась Идилла. – Там в шкафчике есть немного ее лимонада с медом.

– Я сейчас вам его принесу, а вы постарайтесь расслабиться, бояться нет никаких оснований.

Ободряюще улыбнувшись девушке, маркиз повернулся к камину и поджег дрова от свечи.

Пламя вмиг весело разбежалось по сухим поленьям. Их уютное потрескивание и теплый свет живого огня создали обстановку умиротворенности, которая была так нужна Идилле.

Тем временем маркиз уже нашел нянин целебный напиток и наполнил им стакан.

– Вам надо выпить горячего и сладкого, – наставительно произнес он, протягивая разогретый лимонад Идилле. – Это лучшее средство от всяких потрясений.

Для верности Идилла взяла стакан обеими руками.

– А теперь попробуйте рассказать мне, что здесь произошло, – попросил маркиз.

– Очевидно, я заснула очень крепко, – начала Идилла. – Вероятно, на меня так подействовало ваше вино, я же не привыкла к крепким напиткам!

Маркиз невольно улыбнулся, припоминая, какими воробьиными порциями девушка пила за обедом его лучшие вина.

– Я проснулась лишь в тот момент, когда двое мужчин стояли возле моей кровати, – продолжала Идилла. – Один из них сразу же завязал мне рот платком, так что я не могла позвать на помощь.

В глазах девушки отразился неописуемый ужас, который она недавно испытала. Маркиз пожалел, что заставляет ее пересказывать кошмарные события этой ночи. Но перебить Идиллу сейчас было бы еще хуже. Это означало бы, что не выплеснутый в рассказ страх оставался бы с ней надолго, возможно, на многие годы, и просыпался бы, снова и снова мучая воспоминаниями.

– Я пыталась... бороться, – продолжала девушка, – но это не слишком хорошо мне удалось. От испуга я будто окаменела.

С губ Идиллы сорвался глубокий громкий вздох, скорее похожий на стон. Она была готова разрыдаться, но сдержалась.

– Меня крепко связали. Самое ужасное было то, что злодеи действовали совершенно молча. За все это время ни один из них не проронил ни звука. Я даже думала, что вижу дурной сон...

– Можете не продолжать, – перебил маркиз. – Все остальное я видел собственными глазами. Они отнесли вас на балкон и стали спускать по веревочной лестнице, перехватив веревкой за талию.

– Да, – задумчиво кивнула девушка. – И в тот момент я стала молиться, чтобы вы меня спасли.

– Я и спас, – ласково закончил маркиз. – Слава богу! Если бы наутро обнаружилось ваше исчезновение, я бы сошел с ума!

Это прозвучало так зловеще: Идилла сразу напряглась, очевидно, представляя себе, что с ней могло стать к утру. Маркиз постарался обратить свои слова в шутку.

– Я бы решил, что вы таки были ведьмой и, улучив удобный момент, улетели на метле.

Идилла попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной – девушка оставалась в плену страха.

– Итак, к вам вернулась память? – Маркиз постарался повернуть ее мысли в другое русло.

– Я начала вспоминать в тот момент, когда вы на моих глазах ударили того, кто меня держал, – неуверенно сказала Идилла. – У меня в голове что-то стало проясняться. А когда вы стукнули того... второго, я все вспомнила!

– Что же вы вспомнили?

– Что однажды так уже было... Я видела, как какой-то мужчина... ударил моего дедушку... почти так же.

Последние слова Идилла проговорила едва слышно – говорить ей мешали вырывавшиеся из груди приглушенные рыдания, в глазах стояли слезы.

Идилла зарылась лицом в грудь маркиза и, не в силах долее сдерживаться, расплакалась.

Маркизу оставалось лишь пережидать приступ слез, поглаживая девушку по волосам, от которых веяло ароматом ландышей.

– Ну пожалуйста, моя милая, попробуйте успокоиться, – нежно попросил маркиз. – У меня сердце разрывается от ваших слез.

Он почувствовал, как девушка напряглась, пытаясь подавить порыв отчаяния.

Наконец, немного успокоившись, Идилла отстранилась. Маркиз достал из кармана халата носовой платок и вытер слезы с ее припухших глаз.

– Может быть, отложим этот разговор до завтра? – предложил он. – Сейчас вы заснете, все страхи отступят, а наутро, проснувшись со свежими силами, все мне расскажете.

– Нет-нет, – пробормотала Идилла, – я не могу ждать. И потом я боюсь, что снова все забуду.

– Не думаю, что это возможно, – возразил маркиз. – Если память вернулась, она едва ли может снова пропасть. Но если вам будет легче, рассказывайте.

Идилла откинулась на подушку, очевидно, силы оставили ее, но рукав маркиза она сжимала довольно крепко. Казалось, прикосновение к руке спасителя придавало ей душевные силы.

– Это случилось в лодке, – начала она. – Мы были недалеко от берега, когда он... тот мужчина, взял кочергу или полено – я не заметила – и нанес свой удар. Изо всех сил стукнул дедушку по голове.

Взгляд Идиллы был устремлен в пространство. Должно быть, ужасная сцена заново разыгрывалась перед ее глазами.

Прерывисто вздохнув, она продолжала:

– Дедушка упал плашмя, лицом вниз, с него слетела шляпа. Тот негодяй ударил его опять... Потом – еще раз... и еще! Я не могла смотреть и, должно быть, зажмурилась. Но страшные звуки тех ударов до сих пор отдаются у меня в голове. По-моему, я закричала. Потом он столкнул дедушку с лодки и занес свое орудие над моей головой. И больше я ничего... не помню, – всхлипнув, закончила Идилла.