Обманщики. Пустой сосуд (СИ) - Дарья Алексеевна Иорданская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цзюрен с кочевником ушли, и, оставшись один, Шен огляделся. Пожитков у Кала-аны было немного: несколько платьев в раскрытом сундуке, пара простых медных украшений для волос, пара браслетов местной, дикарской работы, тоже медных. Подбитый мехом плащ, явно знавший лучшие времена. Короткий меч в простых кожаных ножнах. Утварь самая обыкновенная. Единственной ценностью, и притом весьма условной, были несколько нефритовых и ониксовых флаконов в шкатулке. Вытащив пробку, Шен высыпал на ладонь несколько десятков мелких пилюль и поднес к носу. Пилюли ничем не пахли.
— Что это ты делаешь⁈
Шен высыпал пилюли обратно и обернулся.
— Роюсь в твоих вещах.
На прелестном лице юной ведьмы появилось на секунду весьма комичное выражение обиды. Опомнившись, она подскочила и попыталась отнять флакон. Шен вскинул руку.
— Ты ведь не рассказала Цзюрену всю правду, верно? Ты где-то прячешь сокровища Акаш?
— Ничего подобного! — вскинулась девушка.
Шен теперь не сомневался, что она врет, и притом — неумело: пряча глаза. Шен взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Целый народ взял, собрался и ушел, ничего не оставив? Ни единой плошки, ни одной монетки? Кроме той статуи? Не слишком-то смешная история, госпожа Кала-ана, и не особенно ладная. Они несомненно должны были что-то оставить, спрятать надежно на случай, если появятся разбойники.
— Разбойники! — девушка вдруг переменилась в лице. — Точно! Разбойники!
Вырвавшись — Шен особенно и не удерживал, — девушка выпалила:
— Вам нужно уходить!
— Это я уже слышал.
— Если вас убьют, я плакать не буду! — зло проговорила Кала-ана. — Дай сюда лекарства.
Шен молча поставил шкатулку на столик и, скрестив руки на груди, привалился к стене. Несколько минут Кала-ана перебирала флаконы, потом нашла нужный и вложила в приоткрытый рот лекаря пилюлю. Задумавшись на мгновение, Шен все же не стал ее останавливать, однако взял с полки меч. Пользоваться им Шен не умел, но полагал, что с девчонкой как-нибудь справится. Впрочем, он волновался зря: щеки мастера Ильяна порозовели, а парой минут спустя он открыл глаза. Сел. Схватился за голову.
— Вам нужно уйти, — снова затянула свою песню юная ведьма.
Ильян помассировал виски.
— Я не играю с вами и не вру. Скоро здесь будут вооруженные люди, и они убьют всех. Богиня меня укроет, вас же изрубят на куски.
— Что за люди? — хмыкнул Шен.
— Я почем знаю⁈ — огрызнулась девушка. — В моих видениях имен никто не называет.
Тут Шен не выдержал и расхохотался. В Карраске гаданиям уделяли много внимания, отводили им важную роль, но вот видения считали скорее нелепым кликушеством. Гадание предполагало знание и глубокое понимание ситуации, умение расшифровывать и трактовать предложенные знаки. Видения же… мало ли кому что мерещится?
Его ироничное недоверие Кала-ану, кажется, задело. Подойдя, она ткнула острым ногтем в шенову грудь.
— Тебе отрубят голову. Двумя ударами. Будешь мучиться.
Шен хотел посмеяться над этой весьма мрачной шуткой, но не успел. В комнату влетел Цзюрен Дзянсин с обнаженным мечом.
— Нужно уходить! Здесь люди Джуё!
* * *
Ильян поднялся, с трудом сдерживая стон. Боль нарастала, становясь все сильнее, и мешала мыслить здраво. В горле образовался горький, не дающий свободно дышать вязкий ком.
— Джуё? — выдавил он наконец.
— Наемники. Скоро они найдут вход в город, и тогда нам не поздоровится. Мы в ловушке.
Ильян покосился на ведьму, после чего спросил:
— Что им здесь нужно?
— Это, полагаю, — Цзюрен бросил на пол связку железных мечей. — Недалеко от входа есть кузня, а там я нашел это и несколько железных слитков.
— Слитков⁈
— Как я и сказал, должно существовать месторождение железа на земле. Акаш его, судя по всему, знали и разрабатывали, — Цзюрен повернулся к ведьме. — Какие еще секреты вы от нас скрываете, госпожа?
Девушка опустила взгляд вниз, на груду мечей. Несмотря на возраст, сохранились они великолепно; сухой воздух пустыни уберег клинки от ржавчины.
— Мастер! — голос Ратамы из коридора прозвучал встревоженно и как-то гулко, точно из могилы. — Они спускаются!
— В пещеру! — распорядился Цзюрен. — Уйдем западным выходом.
— Меня не тронут, — глупо и совершенно беспомощно пробормотала ведьма. — Меня никто не трогает. Уходите.
Ильян сомневался, что наемники Джуё девушку попросту заметят. Ее сметут, разорвут в клочья и позабудут об этом малом препятствии уже спустя мгновение.
— Люди князя даже не заметят, что ты существуешь, — грубо сказал Шен Шен. — Тебя просто убьют. Снесут голову двумя ударами.
Щеки юной ведьмы вспыхнули от гнева.
— Не время препираться, — Цзюрен поднял пару мечей, один сунул Ильяну, второй Шен Шену. — Госпожа, есть тут еще какие-то коридоры?
— Что ты спрашиваешь эту лгунью, Дзянсин? — фыркнул Шен. — Правду она нам не скажет. Идемте.
Ильян постоял минуту, пытаясь привыкнуть к тяжести меча. Боец был из него сейчас совсем никудышный, ему бы на ногах устоять. Впрочем, судя по судорожно сжавшим рукоять побелевшим пальцам, Шен Шен был и того хуже.
Нагнав товарищей, Ильян протянул меч ведьме.
— Госпожа, помогите нам уйти. Поверьте, наемники Джуё не какие-то бандиты или кочевники. Вас они не пожалеют.
Девушка замерла, сжав рукоятку меча, и прислушалась. В правом коридоре уже слышны были голоса. Слов было пока не разобрать, но голоса были грубые и злые и не сулили ничего хорошего. Ведьма размышляла несколько мгновений.
— За мной.
Девушка нажала пару камней и указала на открывшийся в стене узкий проход.
— Вперед. Не сворачивайте.
Сама она пошла последней, и стена снова сомкнулась за ними.
В коридоре едва хватало воздуха, цвет ламп тускнел и таял, а перед глазами все плыло. Духота утраивала ильянову слабость. К счастью, ход был таким узким, что в нем практически невозможно было упасть — стены сдавливали плечи. Редкие боковые проходы были прорезаны низко: чтобы в них попасть, пришлось бы согнуться в три погибели. По ним долетал сухой ветер, принося запахи пустыни и мертвечины.
— Это склепы Акаш, — проговорила ведьма зловещим тоном, но особого впечатления ни на кого не произвела. Шен Шен только фыркнул и пробормотал что-то себе под нос.
Шли они долго. Время растягивалось, коридор казался бесконечным, а слабость все ниже и ниже клонила к земле. Ильян готов был уже отчаяться и предаться унынию, сдаться и просто лечь тут, в одном из боковых пролазов. Он все еще не верил, что Акаш исчезли со всеми своими секретами, без следа. Они оставили после себя железо и мечи в кузне, могли и чудесное снадобье где-то припрятать. Но здесь, в этом узком коридоре, где почти не было воздуха для дыхания, все эти надежды казались напрасными
