Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

В 1938–1939 гг. производственные планы по снарядам постоянно увеличивались. Так, в первом квартале 1939 г. завод № 112 должен был произвести девять тысяч 203-мм снарядов и 35 тысяч калибра 107-мм, а во втором квартале – соответственно девять и сорок тысяч. Годовая программа в целом предполагала сдачу ГАУ РККА 90 тысяч 203-мм и 290 тысяч 107-мм снарядов.

Однако этот план оказался заведомо нереальным и по итогам второго квартала был выполнен всего на 37 %. Причины банальны: простой оборудования из-за несвоевременной подачи штамповки, неполучение новых станков и большой физический износ имевшихся. Для выполнения плана требовались минимум 302 станка, в наличии же имелись лишь 103. Вместо потребной площади в 1,8 кв. м производство велось на 1,1 кв.м. Штамповкой завод обеспечивался всего на 55 %. По-прежнему сохранялась неудовлетворительная начальная механическая обработка.

В то же время из-за брака по металлу штамповки за первое полугодие 1939 г. были забракованы 1843 снаряда. В частности, завод № 92 поставлял штамповку с 30 % брака. Плюс ко всему цех № 5 пришел в полную негодность и подлежал сносу. Поэтому в 1940 г. снарядное производство решили перенести в бывший вагоностроительный цех.[247]

Из-за объективных и субъективных трудностей, перечисленных выше, советская промышленность вплоть до начала войны хронически не выполняла план по снарядному производству и давала высокий процент брака. Так, в приказе по заводу № 112 от 23 октября 1939 г. отмечалось, что последние полигонные испытания корпусов 107-мм и 203-мм снарядов дали неудовлетворительные результаты. Причины были все те же: недостаточный контроль готовых корпусов, несоблюдение технологического процесса и низкое качество поставленного металла.

В ноябре 1940 г. в приказе по заводу снова приводились данные о неудовлетворительных результатах полигонных испытаний 107-мм и 203-мм снарядов: по меткости – партии № 27, 28, 41, 43 и 55, по прочности – партии № 29, 53 и 54, по прочности по бетону – партия № 43.[248]

В начале 1941 г. во время аналогичных испытаний наблюдалась та же самая картина: все снаряды проходили испытания на прочность по бетону, но показывали неудовлетворительную прочность, зачастую разрываясь на куски уже в орудийном стволе.[249] 15 марта того же 41-го года приказом наркома боеприпасов СССР была даже создана специальная комиссия для установления причин участившихся преждевременных полных разрывов 203-мм бетонобойных снарядов. Таким образом, наладить качественное производство корпусов снарядов данного калибра до начала войны не удалось.

Глава 7

«Циклоны» против «бумеров»

Братья по мотору

В нашем народе широко распространился миф, что на советских танках Т-34 и КВ якобы исключительно стояли мощные дизельные двигатели, коих не было ни у кого в мире. Однако эти танки в 1941–1942 гг. на самом деле оснащались бензиновыми авиамоторами М-17Т. И в дальнейшем – до 1944 г. – они ставились на часть «тридцатьчетверок». Этот мотор развивал максимальную мощность до 650 л.с. и имел удельный вес 0,9 кг/л.с.

Как же получилось, что авиационный мотор оказался там, где должен был стоять дизель? Тут надо поглубже заглянуть в историю советского двигателестроения. Только так мы сможем понять, почему в 1941–1942 гг. наша страна осталась без танковых моторов.

Вообще 12-цилиндровый V-образный двигатель М-17 – это германский BMW VI, производившийся в СССР по лицензии. История этого двигателя с поистине уникальной судьбой восходит к середине 20-х годов ХХ века, когда тайное сотрудничество между Красной Армией и германским Рейхсвером было в самом разгаре. Придя к власти и затем выиграв Гражданскую войну, большевики имели большие планы по созданию армии. В то же время молодые военачальники понимали, что будущая война – это война моторов, а не тачанок и конницы. Этому учил весь опыт Первой мировой войны. Но чего-чего, а моторов-то в Советской России не было. Не было их и в России царской, ибо в отличие от западных стран собственной школы двигателестроения в стране не существовало.

Риторический вопрос: можно ли в принципе с нуля создать двигатель внутреннего сгорания, прочитав пару-тройку учебных пособий? Теоретически можно, но бессмысленно. Дело в том, что страна, создающая собственное двигателестроение на пустом месте, обречена на бесконечное отставание от конкурентов. Мало спроектировать рабочую модель мотора, надо организовать его производство, систему отладки и техобслуживания, выпуск огромного количества деталей. А для всего этого требуется высочайшая, формировавшаяся десятилетиями культура производства, которой в Советской России тогда и в помине не было. К тому же более развитые страны, уже имея богатый производственный потенциал и научные школы, всегда будут опережать в технических решениях.

Германский 12-цилиндровый V-образный авиационный двигатель BMW VI

Немецкий истребитель «Хейнкель» Не-51, оснащенный двигателем BMW VI

Большевики знали это и потому выбрали более простой и доступный путь – заимствование и копирование старых импортных разработок. В западные страны отправились советские делегации с предложениями купить все, что сгодится. В итоге в 1925 г. удалось купить во Франции 200 моторов «Лорен-Дитрих», в Англии – 200 «Сидлей-Пума» и в Германии – 160 BMW VI.[250] Затем в США была куплена первая партия авиационных двигателей «Либерти». Последние так и не нашли применения в авиации, но все же сгодились для легких танков БТ-2 и БТ-5.

Из всех перечисленных моторов наиболее интересно сложилась судьба немецкого «бумера». Надо сказать, что разные руководители по-разному оценивали данный двигатель. Так, исполняющий обязанности директора авиазавода № 1 им. Авиахима Онуфриев 11 марта 1926 г. писал Сталину: «Моторы БМВ маломощны и ценности для боевого воздушного флота не представляют». Однако с ним не соглашался начальник ВВС РККА Баранов, который в письме К. Е. Ворошилову от 11 апреля 1929 г. указывал, что закупаемые в Германии BMW VI имеют высокие технические характеристики.[251]

Сами немцы ставили этот двигатель на все свои самолеты, разработанные в конце 20-х – начале 30-х годов, в т. ч. на «Юнкерс» W.34 «Меркур» и истребитель-биплан «Хейнкель» Не-51. В Советском Союзе мотор впервые был установлен на истребителе И-3 – так назвали копию опять же немецкого Не-37. В 1928 г. «БМВ» оснастили уже дальний двухместный самолет-разведчик Р-5. Это был довольно большой биплан, напоминавший своих германских собратьев, особенно Не-45. Смешанная конструкция самолета, сделанного совместно с немецкими специалистами, оказалась довольно удачной. В 1930 г. он даже выиграл в Иране конкурс разведчиков-бомбардировщиков, после чего эта страна закупила партию Р-5 для своих ВВС.

Советский самолет-разведчик и легкий бомбардировщик Р-5, оснащенный двигателем М-17 – лицензионным вариантом немецкого BMW VI

Машина имела широкие возможности для модернизации, поэтому ее использовали в качестве штурмовика, связного самолета и морского разведчика (с поплавками). Всего московский авиазавод № 1 выпустил 6826 Р-5 всех модификаций. Они активно участвовали во Второй мировой войне в качестве ночных бомбардировщиков и тактических разведчиков. Была попытка даже переделать Р-5 в торпедоносец.

Гораздо менее удачным оказался дальний разведчик Р-6 с двумя моторами BMW VI, принятый на вооружение в 1929 г. Устаревшая конструкция планера оказалась такой плохой, что суммарной мощности моторов хватало только на скорость не выше 200 км/ч на высоте 2000 метров.

Надо сказать, что к началу 30-х годов мощности старого немецкого двигателя стало явно не хватать. Кстати, именно в это время, на рубеже десятилетий, BMW VI и получил свое русское название – М-17. А потом, да и сейчас, о его истинном происхождении и вовсе забыли. Мотор пытались всячески модернизировать, попутно приспосабливая к особенностям отечественного производства. Появились модификации М-17ф, М-17б, а потом – М-34, М-34РН и другие. За счет установки нагнетателя, впрыска этанола и увеличения объема удалось довести максимальную мощность до 950 л.с., но зато при этом сильно ухудшилось качество. И все равно это был старый добрый «бумер».

В 1930 г. четыре двигателя М-17 были установлены на тяжелый бомбардировщик ТБ-3, также являвшийся плодом сотрудничества Красной Армии с Рейхсвером. Это был огромный самолет с размахом крыльев почти 42 метра и взлетным весом в 21 тонну. Он мог доставить четыре тонны бомб на расстояние 1200 км. Однако ТБ-3 имел очень низкую скорость – всего 250–260 км/ч, и потому легко поражался как зенитным огнем, так и истребителями. Не случайно в годы Второй мировой войны он в основном применялся как транспортник, да и то по ночам.

В 1932 г. на основе общей схемы германского гидросамолета Do-15 «Валь» в ОКБ Бериева была разработана отечественная летающая лодка МБР-2 (аббревиатура расшифровывалась «морской ближний разведчик»). Машина с размахом крыльев 19 метров и длиной 13,5 метра весила 4,7 тонны. Двигатель был установлен на штангах над фюзеляжем, причем винтом назад. Такая схема в морской авиации была довольно редкой. После взлета с воды лодка поднималась на высоту 3000 метров в течение 14 минут, после чего была в состоянии поддерживать крейсерскую скорость до 240 км/ч. Радиус действия МБР-2 составлял при нормальном расходе топлива около 700 км. Всего на тбилисском авиазаводе № 31 были выпущены 1365 таких летающих лодок.