Повесть о государыне Касии - Юлия Латынина

Путники сделали привал, а Идасси взял шест, на котором носят корзины, и, выпилив у него середину, положил внутрь меч. В плетенные из травы сапоги Идасси, по совету разбойника, вдел два кинжала, и еще Рагон Сушка подарил ему складной дротик, части которого вдвигаются друг в друга.

Прощаясь, пожилой разбойник сказал Идасси.

– Не знаю, государь ли тот человек, который с тобой, или самозванец, – хорошо бы в нем было хоть на горчичное зерно твоей воли. Но если тебе удастся оплести своей сказкой свой народ, ты поднимешь великую бучу, и я думаю, что в этой буче мне кое-что достанется.

Глава пятая,

в которой молодой король вархов поднимает меч против всей ойкумены, и в которой Даттам вновь встречается с Идасси у Висячего Моста

Идасси был неправ, полагая, что его исчезновение вызвало тревогу уже поутру. Государыня проснулась к часу Меда. Она подосадовала, увидев, что лежит в постели одна, – ей хотелось позавтракать вместе с Идасси. Поэтому, встав, государыня вела себя неровно. То сердилась на служанку, досадуя одиноким завтраком, то, наоборот, смеялась, вспоминая прошедшую ночь.

В конце завтрака она велела впустить Чаренику, который пришел с докладом о крупном воровстве в сырном ведомстве, но слушала его рассеянно и отпустила без распоряжений, из чего Чареника напрасно заключил, что герои его доклада уже пронюхали о разысканиях и дали крупную взятку Рушу, который замолвил словечко государыне. Это показалось Чаренике обидным, потому что он писал доклад не для того, чтобы герои доклада платили отступное Рушу, а для того, чтобы они платили отступное самому Чаренике.

После ухода Чареники государыня спустилась в кладовую и принялась там выбирать мужские кафтаны. Она выбрала расшитый драгоценными камнями кафтан и велела было послать его Идасси, но потом передумала: как бы маленький варвар не оскорбился заочным подаркам женщины.

В час Императора государыня приняла Даттама, который пришел просить лицензии на разработку медных рудников в Чахарских горах. Рудники все равно были заброшены государством из-за глубокого горизонта залегания породы и невыгодности разработки, и государыня Касия сказала, что она обсудит этот вопрос с советом.

«Странно, чрезвычайно странно, – подумал Даттам, выходя из покоев государыни. – Касия жива, а маленького варвара нет и в помине. Может ли такое быть, что он отравился в одиночку или рассказал все государыне? Вряд ли, скорее всего, он просто перетрусил».

Даттам явился в павильон государя – но ему ответили, что государь спит и не стоит его беспокоить.

Государыня Касия сидела, читая доклад о состоянии дел в провинции Инисса, когда явившийся чиновник доложил:

– Государь Инан изволят отсутствовать с утра!

– Это его дело, – отвечала государыня.

– Но через два часа государю полагается возлагать Плетеные Ветви на алтари Риса и Воды, – это будет плохая примета, если церемонию отменят.

– Разыщите его! – отдала приказание государыня.

На поиски был отряжен начальник стражи Аверия, но все попытки поначалу оказались безрезультатными. Тогда Аверия отдал приказ привести своего любимого гепарда и велел ему искать.

Гепард вылез через окно государевой спальни и побежал по тропинке. «Так и есть, – подумал Аверия, – милуются где-нибудь в парке с этим Идасси! Черт побери, что же делать? Если не докладывать об этом государыне, она обидится, а если доложить – так обидится государь! А ведь женщина не всегда будет царствовать…»

И тут любимый гепард начальника стражи ткнулся носом в землю, завертелся волчком и, тихо взвыв, бросился в кусты – к полузасыпанному входу в пещеру.

– Боже мой! – вскричал Аверия. – Что это он роет?

Через пять минут дворцовые стражники вытащили из пещеры два заваленных ветками и камнями тела, а еще немного погодя отыскали и головы.

Этим днем, после обеда, Даттам выслушивал донесения.

– Что прикажете делать относительно чахарской границы? – спросил его управляющий.

– А что такое?

– Мы получили сведения, – ответил монах, – что человек двадцать вархов во главе с Даром Дашери отправились к границе. Едут они, по обыкновению, поразбойничать, и я бы хотел знать, что с ними сделать: послать предупреждение местному городскому начальнику, самим остановить их или нагнать их за границами империи и купить у них задешево награбленное добро.

– Местный начальник сволочь и дурак, – ответил Даттам, – и имеет наглость поддерживать Руша. Пусть люди Дара Дашери похозяйничают, сколько хотят, а за границами империи мы их нагоним.

С этими словами Даттам отпустил управляющего.

Следующий посетитель был лет сорока, шпион по душевной склонности и рыбак по профессии. Он пришел в дом Даттама с корзинкой рыбы, как будто на продажу, но на самом деле он продавал не свежую рыбу, а свежие новости.

Даттам принял его добродушно, и тот рассказал ему разные разности о делах бандитов и в конце концов попросил у Даттама пять золотых.

– Ты мне принес не свежую рыбу, а очень несвежие новости, – усмехнулся Даттам. – Что это Шаль Голоед ограбил дом начальника третьей заставы, я знал и без тебя. Неужели ты больше ничего не знаешь?

Рыбак почесал в голове и сказал:

– Пожалуй, больше в городе не было никаких происшествий, а то вот еще: вчера днем на корабль Бануки приходил мальчишка-варвар, лет семнадцати, но крепкий и широкогрудый, и я слышал, как они обменивались условным словом подданных ночной улицы. Думается мне, что мальчишка хотел сплавить посредством Бануки награбленное, а сам Банука снялся с якоря глубокой ночью.

– А куда этот Банука плывет? – безразличным голосом спросил Даттам.

– По Белобокой реке вплоть до Шестого Канала, а потом через Шестой Канал в Чахар, в город Одун, а там рекой Шечен к морю и в области лесов.

Даттам сидел неподвижно минут пять после ухода соглядатая.

Одун! Город Одун! Идасси исчез, и государь тоже. Корабль контрабандиста, на котором видели широкогрудого юношу-варвара, плывет в Одун. Разбойники-вархи, дружинники Дашери рыщут к западу от Одуна, будто для поживы…

Даттам вдруг вспомнил, что род Дашери был на стороне покойного короля, отца Идасси, и сильно ослабел после того, как глава рода и десяток его вернейших дружинников закололись после гибели короля, а сейчас оправился.

– Рани, – закричал Даттам, вскакивая с места, – готовь дорожное платье и коней, – мы выезжаем через час!

В дворцовом парке начальник дворцовой стражи Аверия разглядывал мертвецов. Оба покойника были наги, если не считать подштанников, но, по счастью, самые худшие предположения Аверии не оправдались, – это были явно не государь и не Идасси. Одному покойнику было около тридцати, а другой и вовсе был сед. Аверия с отвращением поглядел на лица, уже обглоданные пестрыми шакалами.