Продайся мне (СИ) - Соловьева Анастасия

— И меня уволишь? — глаза распахиваются от ужаса и неверия. Он не поступит так со мной.

Дамир сжимает челюсти, смотрит куда-то в окно. Его грудная клетка быстро вздымается, взгляд нечитаемый.

— Тебя не могу, — сипло произносит.

— Почему?

— А сама как думаешь? — хмыкает он.

— Я хорошая помощница? Ну, не сегодня, конечно, а в другие дни, — кладу голову ему на плечо, закрываю глаза. Так хорошо и приятно.

— Да, но это не главная причина. Тебя что-то тревожит, но ты боишься мне об этом сказать.

— Не могу, Дамир, я пока ни в чём не уверена. Прости.

— Хватит постоянно извиняться, — произносит он тоном начальника, а затем говорит уже мягче: — Тянет меня к тебе, Илана. С самой первой встречи.

— Да ладно? Ты всегда говоришь понравившейся девушке: «Эй, красотка, продайся мне, а?»

Он усмехается и мотает головой.

— Нет. Но я люблю устраивать людям проверки.

— Ужасное качество, — передёргиваю плечами, вспоминая, какой униженной я себя чувствовала после его отвратительного предложения. — Не проверяй меня больше, хорошо?

— В этом уже нет необходимости, — невозмутимо отвечает он.

Я тянусь и касаюсь губами его щеки. Дамир перехватывает инициативу: сжимает пальцами мой затылок, проталкивает язык в приоткрытый рот и целует невыносимо жадно, остро, мучительно долго и страстно. Внизу живота закручивается огненная спираль, тело оживает, просит, требует.

— Поехали ко мне, — слышу хриплый голос Дамира.

— Сейчас? Рабочий день ещё не окончен.

— Я твой начальник, — он широко улыбается, — и могу освободить тебя пораньше.

Как же хочется ответить согласием! Но вместо жаркого секса с Дамиром меня ждёт посещение гинеколога. И ответ на главный вопрос: беременна ли я или это гормональный сбой.

— Прости, не смогу, — жадно покрываю поцелуями его лицо, чуть ли не плачу из-за того, что второй раз ему отказываю. — У меня есть важные дела.

— Ясно.

— Я скоро тебе всё объясню! — тянусь к его губам, но Дамир подставляет щёку. Поцелуй срывается.

— Ты уже это говорила. Ладно, — он мягко отводит мои руки. — Мне необходимо ещё поработать. Увидимся завтра.

Я выхожу из его кабинета, чувствуя неприятный осадок после нашего разговора. Дамир сказал, что увлечён мной, а я скрываю от него важную информацию. Внутренний голос подсказывает: так делать нельзя. Подобные игры в молчанку ни к чему хорошему не приведут.

35

В клинику я добираюсь в полуобморочном состоянии. От продолжительного стресса эмоции словно притупились, и даже страх не такой сильный, как я ожидала.

Заполняю несколько бланков, после чего вежливая девушка провожает меня к лечащему врачу. Гинеколог, Мария Степановна, с первого же взгляда внушает доверие. У неё приятный успокаивающий голос. Я стараюсь внятно и чётко ответить на все вопросы. Затаив дыхание, жду её вердикта.

— Сейчас я вас осмотрю и сделаю УЗИ, — говорит Мария Степановна. — А в соседнем кабинете медицинская сестра возьмёт кровь на ХГЧ. Результаты будут готовы завтра днём.

— А сейчас нельзя узнать, есть ли беременность? — от безысходности хочется заскулить. Меня ждёт ещё одна бессонная ночь.

— К сожалению, нет.

Мои плечи опускаются, а в горле начинает першить. Я терпеливо жду, пока Мария Степановна возьмёт все необходимые анализы. Смотрю на экран, где мелькают чёрно-белые пятна и пытаюсь разглядеть в них эмбрион или же его отсутствие. Боже, что я делаю? Ничегошеньки ведь не смыслю в УЗИ, сдуру могу и тройню там увидеть.

Через полчаса я выхожу из клиники, согнув правую руку в локте. Мария Степановна сказала, что на первый взгляд у меня всё хорошо, а задержка, вероятнее всего, возникла из-за сильного стресса и плохого питания. Я ведь почти не ем в последние дни, да и сплю плохо. Новая работа и расставание с Назаром тоже могли повлиять на моё самочувствие.

Однако Мария Степановна напомнила, что любое средство контрацепции может подвести, поэтому исключать беременность всё же нельзя до тех пор, пока не придёт анализ крови на ХГЧ.

В растрёпанных чувствах добираюсь домой. Слёзы то и дело подкатывают к глазам, но я не даю им волю. Стараюсь быть сильной. Если что — я смогу вырастить ребёнка. В лепёшку расшибусь, но стану хорошей и понимающей матерью, а спустя год-второй после родов вернусь в университет. И пусть в моей жизни больше не будет Дамира, я выживу. Мужчина ведь не самое главное, правда?

Выхожу на балкон и долго смотрю на блестящую в небе луну. Тоска сжимает внутренности ледяным кольцом, мне холодно, больно, отвратительно. Самовнушение не помогает. Не хочу становиться матерью-одиночкой! Мне нужен Дамир, его тёплый карий взгляд, его нежные прикосновение и вибрирующий голос, от которого мурашки каждый раз бегут по коже. Я не смогу жить без его редкой улыбки, без сильных рук и обжигающих поцелуев.

Вдруг он всё-таки примет моего ребёнка?

Какая же я наивная дура! Да невозможно такое, не верю в сказки. Больше не верю.

Достаю из кармана телефон и пролистываю список контактов. Палец застывает над знакомым именем. Может, сейчас самое время?

Зажмурившись, я нажимаю кнопку вызова. Раздаются долгие гудки, они давят на оголённые нервы, с каждой секундой колени слабеют, а решимость куда-то исчезает. Достаточно! Надо сбросить.

— Слушаю, — доносится из динамика полузабытый звонкий голос Лики.

— Привет, — слово невнятным шелестом слетает с моих одеревеневших губ, я прочищаю горло и повторяю ещё раз: — Привет. Это Илана.

— Угу. Я сохранила твой номер.

— Да? Я не знала, — лихорадочно думаю, о чём бы спросить бывшую подругу, чтобы хоть немного продлить наш неловкий разговор. — Как ты? Не занята?

— Не особо. Я в сериал залипла, сегодня настроение какое-то тухлое, ничего делать не хочется, — беззаботно отвечает Лика.

— Какой сериал?

— Да фиг его знает, триллер какой-то, — подруга молчит, а затем напряжённым голосом спрашивает: — А ты почему звонишь?

Я пожимаю плечами, забыв, что Лика не может этого видеть. Мы слишком далеко друг от друга. Во всех смыслах. И как ответить на её вопрос?

— Мне плохо. Я рассталась с Назаром. В личной жизни сейчас сплошные непонятки. Голова пухнет от постоянных мыслей. Вчера я заходила на твой профиль в инстаграме. Поняла, что скучаю… Очень… Ты была права — я действительно разрушила нашу дружбу…

Закрываю рот ладонью, стараюсь заглушить подступающие рыдания. Мне потребовалось бросить Назара, чтобы осознать прошлые ошибки. Не наоборот. Долго же до меня доходит.

— Ладно, кто былое помянет — тому глаз вон, — говорит Лика после долгой паузы. — Я рада, что ты наконец-то кинула этого идиота.

— Мне нужно было самой до этого дойти. Других я не слушала. Считала, что люди просто завидуют, что никто не понимает всю идеальность наших с Назаром отношений. Дико звучит, — я тихонько смеюсь, вытирая ладонью влажные глаза.

— Ты что там, рыдать вздумала? — голос Лики становится обеспокоенным. — Тю, радоваться же надо!

— Я не из-за бывшего расстроена.

— А из-за чего тогда?

Плотно прикрыв балконную дверь, чтобы мама не смогла меня подслушать, я вываливаю на Лику информацию о своей вероятной беременности. Рассказываю о двух сделанных тестах, о Марии Степановне, об анализе на ХГЧ. Спустя какое-то время подруга меня перебивает:

— Ну и чего ты себя накрутила? У меня уже несколько раз задержки были, и ни одной беременности в анамнезе! А бледная вторая полоска вообще ни о чём не говорит. Мало ли, вдруг тебе китайскую подделку втюрили. В аптеке порой такой шлак продаётся, ну вот правда! Я бы на твоём месте ещё штук двадцать тестов сделала, чтобы не переживать.

— Думаешь, зря волнуюсь?

— Конечно, ты же известная паникёрша. В универе ты больше всех нервничала перед сессией, помнишь?

— Да, — улыбаюсь, поддавшись ностальгии.

Мы с Ликой вместе готовились к сессии, зачитывали друг другу билеты, иногда строчили шпоры, чтобы точно получить пятёрку. В ночь перед экзаменом я места себе не находила и почти не спала, то и дело перелистывая конспекты и учебники. А Лика дрыхла без задних ног, её вообще ничего не волновало.