Полоса везения, или Все мужики козлы - Екатерина Вильмонт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь распахнулась.
– Что это все значит? – удивился Костя, окидывая взглядом Сергея. – Почему ты с телефоном? Что за бред?
– Это не бред! Это была мудрая мысль! Сережа, познакомься, это мой брат, Константин Никитич, а это – Сережа!
– Очень приятно, – благовоспитанно сказал Сергей и пожал Костину руку, но ответной любезности не дождался. – Ладно, Манечка, я пойду, тут все нормально, да?
– Спасибо за все, Сереженька!
Я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
– Спокойной ночи, – пробормотал он. – Я позвоню.
С этими словами он вошел в лифт. А Костя за руку втянул меня в квартиру.
– Так, что это за тип? Ты пьяная, Маруська?
– Чуть-чуть!
– Где ты была?
– В ресторане.
– Это новый хахаль?
– Это новый друг!
– А Макс? Как же твоя неземная любовь к Максу?
– Макс? Макс – козел, братишка, как вы все…
– Ах вот как? – словно бы обрадовался Костя. – Значит, Макс козел?
– Безусловно!
– Прекрасно! А ты, Маруська, помнишь наш уговор?
– Какой еще уговор?
– Ну как ты могла забыть? Мы же условились, что, если до истечения полугода ты не объявишь Макса козлом, я выполню любое твое желание, и наоборот. Так что ты, сестренка, проиграла.
– Проиграла, – грустно согласилась я. – Ну, и чего ты хочешь?
– Еще не придумал. Но придумаю, будь уверена.
– Костя, ты надолго?
– Я тебе мешаю?
– Глупости, просто спросила.
– На неделю, самое большее. Я, Маруська, уеду в Швейцарию. На два года. Буду работать в Берне. Когда нормально устроюсь, заберу Белку.
– А она уже знает, что ты приехал?
– Конечно, я у них был. По-моему, они живут душа в душу. Я даже думаю, если все будет хорошо, Лизу тоже взять с собой. Пусть поживет в Швейцарии на старости лет. Как ты считаешь, она согласится?
– Боюсь, что да.
– Боишься? Сестренка, что, так плохо?
– Плохо, Косточка. Совсем хреново.
– А что значит этот молодой парень с сотовым?
– Ничего. Он просто занимается моей машиной…
– Ладно, не надо врать своим ребятам! Я же видел, как он на тебя смотрит.
– Он мне сегодня даже предложение сделал.
– Руки и сердца?
– Ну да.
– Спятила?
– Почему? Я же не согласилась.
– Еще не хватало! Да он же моложе тебя! И вообще…
– Ладно, Косточка, не будем о грустном, скажи лучше, как с Варварой?
– Знаешь, я думал, будет хуже. Она очень легко согласилась на все, при условии, что квартира останется ей.
– А то, что Белка переехала в Москву, ее не трогает?
– По-моему, нет. Во всяком случае, я не заметил, чтобы она огорчилась.
– Сумасшедшая! А на что она собирается жить?
– Сказала, что сдаст комнату. Впрочем, это ее дело. Я устал. А все-таки, Маруся, что произошло с Максом?
Мы проговорили до трех ночи и совершенно вымотанные легли спать.
…Утром Костя унесся по каким-то своим делам, а я села за работу, стараясь ни о чем постороннем не думать…
Три рукописи я забраковала полностью. Одна оказалась просто отличной, а две с грехом пополам можно было отредактировать. Я позвонила Вырвизубу и сказала, какие сделала выводы.
– А как Журасик? – испуганно спросил он.
– Годится только в помойку!
– Мария Никитична, вы уверены?
– Борис Евгеньевич, я уверена на сто процентов.
– Вы с нею не знакомы?
– Никогда даже не слышала о такой. А что, она какая-то высокопоставленная дама?
– Да нет…
– А в чем дело? Это ваша протеже?
– Боже упаси, просто… Просто я ее боюсь!
– Как боитесь? – не поняла я.
– Понимаете, она приходит и заявляет, что она лучшая переводчица и с французского, и с немецкого, что ей нет равных…
– И вы поверили?
– А Бог ее знает…
– В таком случае, отдайте ее переводы на рецензию ему…
– Кому?
– Богу, кому же еще! Я свое мнение высказала, а решение принимать будете вы. Но в таком случае я не понимаю, зачем я вам нужна?
– Мария Никитична, я вам свято верю…
– Не надо мне свято верить. Вы сами в ее перевод заглядывали?
– Мельком.
– Хорошо, я сейчас ткну пальцем в первую попавшуюся строчку, без выбора… Вот: «Я знал, что она старая дева, но думал, что у нее это прошло».
– Там так написано?
– Я не в состоянии такое придумать! Еще: «Она стояла аккурат возле Мулен-Руж». Как вам такое нравится?
– Кошмар!
– Полный и абсолютный.
– Мария Никитична, дорогая, у меня к вам нижайшая просьба!
– Слушаю вас!
– Не могли бы вы сами поговорить с этой дамой? Она меня подавляет! Мне очень стыдно, но…
Я расхохоталась.
– Да ради бога, Борис Евгеньевич, я уж постараюсь ей все объяснить.
– Только прошу вас, помягче!
– Попробую! Я, правда, сейчас довольно злая, но попробую.
Вырвизуб перезвонил мне через час и попросил приехать в редакцию к пяти. Я еще раз просмотрела рукопись Журасик, сделала пометки в особо выдающихся местах и ровно в пять вошла в помещение редакции.
Меня встретил Вырвизуб, помог снять пальто, поцеловал ручку и сказал:
– Она еще не пришла. Мария Никитична, я предупреждаю вас, это тяжелый случай!
– Не волнуйтесь, разберемся.
Поведение Вырвизуба лишний раз доказывало, что все мужики – козлы. Надо же, испугался какой-то бездарной бабы!
Он усадил меня в кресло, налил кофе из электрической кофеварки. Журасик все не было.
– Она непунктуальна, – заметила я.
– А вдруг она поняла… И больше не явится? – мечтательно произнес Вырвизуб.
– Борис Евгеньевич, к Вам пришли, – почему-то шепотом сообщил верзила охранник, добродушный парень по имени Валера.
Вырвизуб выскочил в коридор и вскоре вернулся с дамой лет пятидесяти, очень дорого и хорошо одетой.
Темные с проседью волосы были уложены волосок к волоску и сияли лаком. Так, подумала я, для нее переводы – не заработок, а средство самовыражения.
– Антонина Дмитриевна, вот, познакомьтесь, Мария Никитична Шубина – известная переводчица и наш консультант..
Дама смерила меня ироническим взглядом и уселась в кресло напротив.
– Ну, я вас оставлю! – радостно проговорил Вырвизуб.
Я хотела возразить, но он уже исчез.
– Итак, Антонина Дмитриевна, – начала я, но она меня сразу перебила:
– Насколько я поняла, именно вы знакомились с моими произведениями?
– С вашими переводами, хотите сказать?
– Нет, так это назвать нельзя! Это именно мои произведения! Я отдала им столько сил, вложила всю себя, это уже не просто переводы!
О! Кажется, я понимаю, почему сбежал Вырвизуб!
Я молчала, ожидая, пока она иссякнет.
– Это мои дети… Часть меня…
По-видимому, она ждала от меня какой-то реакции.
Но напрасно. Это ее обескуражило.
– Ах, да, вы, вероятно, хотели мне что-то сказать?
– Антонина Дмитриевна, вынуждена огорчить вас, – решила я сразу взять быка за рога, – ваши переводы в нашем издательстве не могут быть опубликованы.
– Ах, даже так? – она высокомерно вздернула брови. – Позвольте спросить, – почему?
– Потому что они не удовлетворяют нашим требованиям.
– Не удовлетворяют вашим требованиям? Что вы хотите этим сказать? По-вашему, это плохие переводы?
– Увы!
– И кто это решил? Уж не вы ли?
– Я.
– Да кто вы такая, чтобы иметь право судить? – возвысила она голос.
– Я переводчица с двадцатилетним стажем, – скромно ответила я.
– Переводчица? Тогда мне все ясно! Вы боитесь конкуренции, потому и не подпускаете талантливых людей, которые не ремесленники, которые вкладывают душу. Но, я этого так не оставлю! Я буду жаловаться!
– Жаловаться? – чуть не рассмеялась я. – Позвольте спросить, кому? Это частное издательство, и выбор переводчиков, слава богу, никто не может ему навязать, даже налоговая полиция..
Кажется, она смекнула, что угрозами ничего не, добьется.
– Простите, я погорячилась, просто меня так оскорбили ваши слова… Я много лет жила в Германии и во Франции, и лучше меня в Москве никто этих языков не знает! Ни одна душа!
– Охотно верю, но вот с русским языком дела у вас обстоят не так хорошо. Вероятно, вы его немного подзабыли, живя за границей.
– Что? – позеленела дама. – Да как вы смеете?
– Да уж смею, Антонина Дмитриевна. Я не хотела пускаться в подробности, но вы меня вынуждаете. Вот возьмем ваш французский роман.
– Вы знаете французский?
– Знаю. Но тут дело не в нем. Вот первая фраза.
«Мари-Франс жила в семиэтажном многоквартирном особняке…»
– Ну и что?
– А вы знаете, что такое особняк?
– Это дом.
– Совершенно верно. Дом. Но семиэтажных особняков, и уж тем более многоквартирных, не бывает!
– Много вы понимаете! – фыркнула дама. – Вы бывали в Марселе?
– Я не бывала в Марселе, но знаю, что там могут быть семи-, да хоть тридцатиэтажные дома, здания, дворцы, что угодно, но не особняки! Особняк – это небольшой дом, как правило на одну семью, пройдитесь по Москве, вы увидите множество старинных особняков, но…
