Дом с белыми клибисами (СИ) - Бунькова Екатерина

— О чем вы? — осторожно поинтересовался Кан гадая, говорит ли она о чем-то серьезном или просто несет всякую пьяную чушь.

Вместо ответа леди Ветта сдернула платок с лица и уставилась на мастера суровым и укоризненным взглядом из-под бровей.

— Ладно, можете не рассказывать, — тут же пошел на попятный Кан и поднял руки, словно собирался сдаться. — Но, честно говоря, я уже так устал от ваших странностей и недомолвок, что готов вытерпеть любые побои, лишь бы вы уже наконец успокоились. Вот чем вам помешал ребенок? Почему вы вечно напиваетесь всякий раз, как встречаете посланников герцога? И что, в конце концов, произошло тогда, десять лет назад?

Они уставились друг на друга. Он — с надеждой, она — с сомнением. В глазах миледи мелькнуло что-то странное, она открыла было рот, чтобы заговорить, но потом вдруг резко замкнулась в себе, снова превратившись в пьяное чудовище. Мастер Кан вздохнул.

Когда-то она была совсем другой. Тихая девочка, упорно скрывавшая лицо под вуалью. Всегда избегала общества людей, но часто пряталась и подслушивала разговоры слуг. Когда ее на этом ловили, она отворачивалась и молчала. Со временем ее способность игнорировать людей превратилась в настоящее искусство. Тогда еще совсем юный охранник Кан этого не понимал, и нисколько не винил ее братьев и младшую сестру в том, что те, не скрываясь, презирают странную затворницу, и когда ему велели защищать леди Ветту, был этим очень недоволен.

Но затем что-то изменилось. Ему начал нравиться их дуэт: таинственная леди, лица которой никто никогда не видел, и ее Белый мастер. Тихий шелест страниц среди библиотечных стеллажей, задумчивые посиделки на поросшем травой обрывистом берегу реки, бесконечные прогулки по заброшенным и разрушенным Слиянием улицам были нисколько не похожи на будни обычных аристократов. Вынужденный сопровождать ее всюду, Кан заметил, что его подопечная совершенно лишена человеческого общества. Ее избегали все: родители, брат, сестра, прочие родственники и именитые гости. Других же знакомых у нее не было. Из-за этого она практически не разговаривала, хотя довольно много читала. Ее тянуло к людям, но общаться с ними она не могла. Кан догадывался, что под ее вуалью скрыто что-то нехорошее, но подглядывать за девушкой считал ниже своего достоинства и упорно ждал случая, когда загадка разрешится сама собой.

День за днем он наблюдал за ней. Научился слышать ее желания по дыханию, читать настроение по движению плеч, угадывать отношение по наклону головы. Научился говорить с ней так, чтобы редкие моменты ее разговорчивости длились дольше двух фраз. И однажды, когда ему предложили более перспективную работу, он, к удивлению всех, отказался и остался телохранителем леди Ветты. Что послужило причиной этому, он и сам не знал, просто чувствовал: он не может ее бросить.

Но в тот день, десять лет назад, все изменилось. Привычно явившись спозаранку к воротам дома Санвай, он обнаружил, что там царит какая-то суматоха, а люди подавлены и напуганы — особенно те, что работали в самом доме. Кан поговорил с другими охранниками и узнал, что ночью при странных обстоятельствах погиб брат леди Ветты. Но герцог почему-то не вызвал городскую стражу. Более того, он даже собственных слуг — всех, кроме нескольких, которым особо доверял — выставил за пределы внутренних стен. Люди строили предположения — одно другого причудливее — а правда скрывалась за закрытыми дверями. Оттуда время от времени доносился плач, ругань, споры. В какой-то момент оттуда стал долетать и голос его подопечной — непривычно злой и громкий. Она была не просто расстроена, она была в бешенстве. Затем раздался грохот, дверь открылась, и по ступеням быстро сбежала во двор леди Ветта. Она сорвала с себя украшения, побросав их на камни, скинула шляпку вместе с вуалью, впервые явив миру обезображенное лицо. А потом заявила всем собравшимся, что уходит, и спросила, кто пойдет с ней. Все промолчали. Вот тогда-то мастер Кан и сделал выбор, навсегда определивший его судьбу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Затем были годы унижений, голода, бесконечного поиска работы и жилья. Леди Ветта ведь убежала из родного дома, совершенно ничего с собой не прихватив, и отказывалась принимать помощь от отца. Да тот и не предлагал. Гордец Кан чувствовал себя последним побирушкой, тайно встречаясь с ее бывшими слугами, пытаясь достучаться до их совести и выпросить хоть немного одежды и драгоценностей для госпожи. В конце концов, одна сердобольная горничная собрала ему пару сундучков. Точнее, пару десятков. Переполненный самодовольной радостью, он показал чудом добытые вещи леди Ветте и… получил нагоняй.

Бесконечные упреки, крики, слезы, пьяные выходки, побои — такой стала его жизнь. У высокородной леди не было даже сменного белья, она жила на его деньги и все равно не могла остановиться и не срывать на нем злость. Это был самый отвратительный период их жизни. От полной безысходности он продал некоторые ее вещи, оставив только семейные драгоценности да самые дорогие платья из тех, что могут носить только благородные. Леди Ветта тогда так и не узнала, откуда у телохранителя столько денег. Весь город болтал, что в доме Санвай случилась беда, и старшая дочь герцога со скандалом покинула родной дом, а с ней ушел один из охранников. Правды никто не знал, и горожане решили, что юная Ветта убежала с ним. Тогда-то ее и прозвали «миледи». Официально это был титул замужней женщины. Называя ее так, горожане одновременно и уважение проявляли, и издевались. И никто, разумеется, не хотел брать на работу пройдоху-охранника, охмурившего дочь герцога.

Выслушивая смешки, оскорбления и раз за разом получая от ворот поворот, мастер Кан, тем не менее, не сдавался. Да и леди Ветта спустя несколько дней немного успокоилась и тоже стала строить новую жизнь. Что бы там ни случилось в доме Санвай, титула дочери герцога ее никто не лишал, и люди старались не высказывать ей в лицо всякие гадости, а вот за спиной болтали вовсю, не особо скрываясь. Да и работу тоже не торопились предлагать. Кое-как она устроилась в городское управление, где иногда брали грамотных для бумажной работы. Кан перебивался заработками в тавернах: работал вышибалой.

От нечего делать они стали учить друг друга тому, что знали сами. Белый мастер показывал своей госпоже основы владения мечом, а та пыталась сделать из него грамотного человека. Как-то раз после одного из Слияний город лишился целого отряда городских стражников. Леди Ветта тогда работала помощницей при управлении: проверяла ошибки в отчетах. Вот и предложила взять Кана городским стражником. Особого выбора у попавшего в затруднительную ситуацию начальника не было, и сомнительного охранника взяли на государственную службу. А после драки в управлении, когда леди Ветта уложила троих возмущенных отказом в принятии на работу грубиянов, взяли и ее. Дальше все было просто. Лучше Белого мастера никто в управлении не владел оружием. Лучше леди Ветты никто не разбирался в законах. Время сделало свое дело, и леди Ветта стала Начальницей городской стражи, а Белый мастер — ее помощником. Год за годом они доказывали всему городу, что чего-то да стоят. Стойкость, с которой они боролись за свою жизнь и честь, постепенно заставила болтунов устыдиться. К тому же, и сам Кан старался держаться прежних привычек, обращаясь к ней, как к своей госпоже. Город привык к странной парочке, сплетни поутихли. Жизнь их не стала легкой, но теперь, много лет спустя, ее можно было назвать нормальной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тяжелая ли жизнь послужила тому причиной или тайна дома Санвай, которую миледи так никому и не открыла, но характер ее ощутимо испортился. Вот и сейчас она смотрела на мастера тяжелым взглядом и словно бы решала: сразу его убить или чуть погодя.