Чуть не треснуло очко! - Евгений Алдаев

— Ты что здесь натуралов увидел? Ты на хрен, нам про эту проститутку Ленку рассказываешь, нам надо узнать как вы с Вовкой трахались! — настаивал Анатольич.

— Да хорошо, хорошо, я немного отвлёкся, — ответил Артём Анатольичу, — через пять минут после захода в баню я обратил внимание на Вовку, он весь напрягся, его сервелат торчал колом и немного не доставал до пупка. Шляпа расширилась, и всё его хозяйство стало грибком, при этом его шланг импульсивно дёргался. Он пальцами провёл по сервелату вверх-вниз, мне показалось, что он перегорел и сейчас спустит. И тут Вовка предложил потеребить. Мой сервелат также торчал, и всё, что происходило с ним, передалось мне. Мне очень в тот момент захотелось потрахаться и я предложил Вовке потереть ему спину. Вовка встал ко мне задом, и теперь я испытывал высокие чувства ещё сильней. Стал тереть ему спину и старался дотронуться сервелатом до его булок, что и стало продолжением нашего траха. Его очко будто бы отрехтовали, ни одного пупырышка, ни единого волосика, да ещё будто бы полиролью прошли. От такого зрелища, хочешь, не хочешь, встанет. Такого напряжения я даже не ощущал, когда глубоко пахал в пилотке у Ленки.

Тогда мой дружок просто купался в лабиринте тугой дырочки, но, то, что мне пришлось почувствовать теперь, ни шло, ни в какое сравнение. Испытав такое хотя бы один раз, ни один парень не отказался бы повторить это снова и снова. Очко Вовки само приняло мой сервелат, и готово было не отпускать никогда. Не понадобилось никакой смазки и мыла, корма, а вернее, очко само открылось, и сервелат провалился туда без труда. Вовка своим очком туго обхватил мой сервелат, и я как канифолью по смычку стал двигать им. В настоящий момент смычком была Вовкина дырка и со временем она разыгралась и захлюпала, да ещё как, аж воздух стал выходить. Я не знал как мне вести дальше, не причиню ли я ему боль, которую потом придётся лечить, но передо мной была только спина и пространство кольца, в которую входит мой сервелат, а о других вещах больше думать в тот момент не хотелось.

— Давай, давай рассказывай, — сказал дядя Игорь, потирая свой сервелат в штанах. Артём видел, что все слушающие его историю про баньку, возбудили свои фантазии и недоумённо смотрели на него, требуя взглядом продолжения. Артём продолжил, — Вовка просто наслаждался и сам нанизывался на мой сервелат, я не мог сдерживаться от переполняющих меня чувств. Я просто парил в блаженстве непередаваемого сладострастия. Кто-то подумает, что не может в таком возрасте таких чувств и это бред сивой кобылы, но я могу ответственно утверждать, что только в таком возрасте, есть не притуплённые, а самые искренние и яркие впечатления, не говоря об острых чувствах. Валит даже с ног, можно потерять голову, возможно, такое происходит со всеми по-разному, но я упиваюсь такими непередаваемыми моментами. Я говорил, что с первого раза ощутив высшее чувственное наслаждение, я старался его преумножить и оставаться долго в нём. Вовка выгнулся и скользил в моих руках, как налим, но я решил помочь и своей рукой теребил его хлюпающий от смазки шланг. Я парил от таких ощущений и не забывал, что надо доставить приятное и напарнику.

Я немного отступлю от своего рассказа, но мне этот трах с Вовкой напомнил вот что. Вовка подрабатывал наравне с взрослыми на сенокосе, за ним была закреплена колхозная лошадь, вернее жеребец по кличке Резвый. Вовка приходил на конюшню, чистил его, кормил, частенько подкармливал хлебом или морковкой, которую Резвый с хрустом съедал. Я сам наблюдал за этим и видел, как у жеребца горят глаза. Вовка мне показывал, как у Резвого выходит конская балда. Такого огромной балды я не видел и не мог даже во сне себе это представить. Только потом до меня дошло: зачем коню такая балда. Когда он вскакивает на кобылу, то ему необходимо достать до того места лошадной пилотки куда должно попасть его молоко. В такие моменты у меня у самого происходило движение в штанах.

Потом я тайком от него где-то в крайнем углу конюшни или свободной от лошадей стойле мог вдоволь насладиться самоудовлетворением, пока никто не видел. Так требовал мой организм. Я разряжался по несколько раз в день, и молоко снова наполняло мои яйца.

— Тема, не отвлекайся от голубой темы, нам не интересно твоё теребление на лошадей, — перебил его Анатольич.

— Хорошо. У меня просто от этого Вовки всё в голове перемешалось, — оправдал себя Артём и продолжил. — Такого любовного порыва я не мог добиться давно. Вовка тоже теребил себе в конюшне, я только успевал застать его, когда он резко напяливал трусы. Но разговор не об этом. Лето и банька — это то время, когда не надо напрягаться с учёбой, всё это настраивало меня на лирический лад. Эмоций полон мозг, трахаю Вовкину дырку и мне так прекрасно, что стараюсь продлить эти минуты. Вовка пыхтит и стонет, ему хорошо и он как упругий мячик в моих руках старается вырваться и снова сам наскакивает на мой сервелат. Чувства не передаваемы, только стараюсь быстро не заканчивать, хотя я уже нахожусь на волоске от пика удовольствия. Смотрю в оконце бани и замечаю, что тётка идёт к бане. Мы с Вовкой недовольны её приходом. Она пришла, наверное, из-за любопытства. Вовка успел поддать парку, чтобы нас было не заметно, и были не заметны наши торчащие сервелаты. Мы с Вовкой тут же заорали: «Чо припёрлась, мы тут и без вас справимся, тётя». Она быстро ушла от нашего недовольного крика. Желание продолжить наши утехи не пропало, я усилил свой напор, немного потеребив сервелат и развернув Вовку задом, засадил огурец по самые помидоры. Мне стоило сделать несколько движений, как я стал спускать. Что происходило со мной, я смутно помню, но я всем телом входил в него. Я только ощущал, что его шланг дёргался в моей руке и также изливался молоком в мою ладонь. Володька стонал на всю баньку, и он даже прижимал меня своей рукой, чтобы я не выходил из него. И, всё равно я стеснялся своего поступка и как только пришёл в себя, понял, что совершил что-то непоправимое, то, что исправить будет невозможно. Первый раз в жизни я отшлифовал Вовку, как девочку. Мы потом попробовали потеребить друг у друга сервелаты и ещё раз спустили, но молока было уже мало. Окончив помывку, мы уставшие от баньки и от хорошего траха, поплелись в дом. Нас стали спрашивать, понравилась ли нам новая банька. «О такой баньке мы только и мечтали!» — хором восклицали мы с Вовкой, даже не согласовывая наш ответ.

Распаренные и довольные мы удалились в комнату и завалились спать, до вечера оставалось ещё много времени. Вечером в деревенском клубе показывали популярный индийский фильм «Зита и Гита», куда мы с Вовкой и пошли. Мой орган болел от такого траха. И мне даже показалось, что я его надломил, но это были мои напрасные опасения. Долго я вспоминал ту первую баньку, и это продолжалось почти всё лето, пока у нас Вовка гостил в деревне. Стояк мой был постоянным, и только спасало то, что я успевал незаметно оттеребиться под душем, чтобы никто не заметил. Вовкина дырка представлялась мне каждый раз, когда я мылся без него. Мои страдания, и мои стыд и срам выплёскивались самоудовлетворением и вместе с водой исчезали вместе с водой. Теперь мы с Вовкой, как представиться возможность, осуществляли новые способы своих телесных пристрастий в нашей любимой деревенской баньке.

— Хороший рассказ, как же я хотел бы иметь такого Вовку! — обрадовался Антон. В комнате все до единого возбудились от рассказа Артёма и были готовы к действию.

— Ну что, раз такая у нас история складывается, тогда мальчики, не стесняйтесь, тут все свои, раздевайтесь, — взял инициативу в свои руки дядя Игорь.

Парни стали робко стягивать с себя одежду, оставшись в трусах, но, вскоре сняли и трусы. У Димы и Жени стояли сервелаты. У всех парней были большие заросли возле яиц, а у Алексея был аккуратно выстриженный газончик, что очень понравилось дяде Игорю. Дядя Игорь приказал Артёму и Алексею отсосать у Димы и Жени, что мальчишки нехотя, но принялись делать. Сосали они небрежно, еле глотая её кончик, боясь, что волосы с газончика попадут им в рот. Это очень взбесило дядю Игоря, но дядя Игорь решил не орать на них, а начать учил чувствовать парней с помощью массажа.

— Мальчишки! Сделайте мне качественный массаж. Пожалуйста! — попросил дядя Игорь, улёгшись на высокую кушетку.

— Как скажите, дядя Игорь, ложитесь на животик, мы Вам ещё и очко заодно языком шлифанем.

— Какие Вы у меня хорошие, дай Бог Вам здоровья! — сказал дядя Игорь, не скрывая удовольствия.

Парни, стоявшие в чистом образе, принялись массировать уставшее тело дяди Игоря, постепенно переходя от шеи к стопам. Перевернувшись на спину, дядя Игорь заставил Алексея пососать его сервелат, который он достал, а Артём с Димой делали приятно стопам дяди Игоря, яростно загоняя свои языки, между пальцев ног. Одной рукой дядя Игорь подмахивал головой Алексея, другой шарил в сокровенном месте у Жени, одновременно с этим, успевая потрепывать ему шланг. Антон на всё это скотство смотрел со стороны и нежно массировал свои яйца.