Книга о Боге - Кодзиро Сэридзава

Рассказывая об этом, живосущая Мики Накаяма время от времени прерывалась и напоминала, что просит о новой биографии только потому, что этого требует Бог-Родитель: сознавая нависшую над человечеством угрозу, Он жалеет людей, возлюбленных чад своих, и настаивает на том, чтобы им была немедленно оказана помощь. И действительно, бывали минуты, когда я остро ощущал присутствие Бога-Родителя. Когда она начинала говорить о Нем, ее голос приобретал совершенно иные интонации, в ее речи начинали мелькать мудреные слова, смысл которых не сразу доходил до меня, зачастую я вообще переставал улавливать, о чем идет речь… Но в какой-то момент я заметил, что профессор Кодайра записывает ее речи при помощи маленького аппарата на магнитофонную пленку, и успокоился — потом можно будет прослушать еще раз и обдумать все как следует…

В заключение невидимая Мики Накаяма ласковым голосом сказала, что, если мне будет что-нибудь непонятно, я всегда могу обратиться к ней и она все объяснит.

В тот же миг старушечье лицо превратилось в лицо юноши, юноша сошел с сиденья и, дважды хлопнув в ладоши, поклонился нам. Я проводил гостей в прежнюю европейскую гостиную, но оба были чрезвычайно молчаливы и, выпив чаю, сразу же откланялись.

Оставшись один, я почувствовал себя так, будто только что очнулся от сна. Затем я задумался. Что ж, один эксперимент так или иначе закончен, почему бы не решиться на другой? Если я не встречусь с этим человеком еще раз, мне будет трудно поверить в реальность того, что произошло сегодня.

Потом я стал терзаться досадой — зачем я, вовсе не являющийся последователем учения Тэнри, скорее относящийся к нему скептически, создал «Жизнеописание Вероучительницы»? Ведь не сделай я этого, мне не надо было бы теперь обременять себя лишними заботами.

Глава девятая

Об истории создания «Вероучительницы» я уже писал раньше, но обстоятельства вынуждают меня снова обратиться к этой теме.

Сколько же лет назад это было? Пожалуй, сорок с небольшим, если мне не изменяет память. В то время отдел культуры Ассоциации помощи трону[22] возглавлял Кунио Кисида[23], я носил тогда зимнюю одежду, так что, скорее всего, это было в конце 1941-го — начале 1942 года.

Ко мне в сопровождении двух важных особ из Центра Тэнри зашел господин О., руководивший издательскими делами Тэнри, и попросил меня познакомить его с Кисидой. О. на правах моего читателя и до этого дважды бывал в моем доме, я знал его как человека, достойного во всех отношениях, и готов был выполнить его просьбу, но сначала все-таки спросил, какое у него дело к Кисиде.

Оказалось, что руководство Тэнри, желая в это тяжелое время быть полезным родине, хотело получить у начальника отдела культуры указания относительно того, что конкретно они могут сделать. Я удивился, мне казалось верхом глупости стремление религиозной организации служить государству, однако мои гости стали с жаром убеждать меня, что в условиях войны многие религиозные догмы должны быть пересмотрены, иначе трудно даже представить себе, какие гонения могут обрушиться на учение.

Я позвонил Кисиде, и он предложил встретиться у него в приемной, куда я и повел всю троицу. Руководители Тэнри тут же изложили начальнику отдела культуры цель своего визита. Поскольку они пришли по моей рекомендации, то Кисида, сразу же заявив, что будет говорить откровенно, сказал:

— Сам я далек от учения Тэнри, но в нашем доме в течение долгих лет работала одна старая женщина, которая была связана с Тэнри. Наблюдая за ней, за тем, как она ведет себя в повседневной жизни, я преисполнился уважения к вашей религии. И мне кажется, не дело религиозной организации служить государству; в эти трудные времена у нее много других, куда более важных дел, не так ли? Если ваша религия истинна, то решить, что делать, вы можете сами, не обращаясь за советом к Ассоциации помощи трону…

Тут один из руководителей Тэнри, воспользовавшись паузой, сказал с горечью в голосе, что если Тэнри не будет служить государству, то учение подвергнется гонениям, его вообще могут запретить. На это Кисида ответил:

— А разве не лучше подвергнуться гонениям? Ведь если вы преданы вере, которую вам ниспослал Бог, вы должны быть готовы ради нее на любые гонения, пусть вашу религию запрещают, пусть пытаются ее искоренить, истинная вера всегда выстоит и только окрепнет благодаря испытаниям, разве не так? Война не будет продолжаться вечно. Она когда-нибудь закончится. Но религия, ежели она истинна, останется навечно. Мне кажется, вы не должны совершать неугодное Богу только потому, что настали тяжелые времена…

Тогда О., почтительно поклонившись, сказал:

— Вы правы, благодарю вас, — и поднялся с места.

Оба руководителя последовали его примеру, и мы вышли из приемной. Нам хотелось куда-нибудь зайти, но в городе не осталось почти ни одного кафе. Служители Тэнри, очевидно собираясь ехать по каким-то своим делам, побрели к станции, я пошел вместе с ними, поскольку тоже собирался ехать электричкой. Один из моих спутников сказал другому:

— Несмотря на все, сказанное Кисидой, я уверен: случись что, он нам непременно поможет.

А другой, обратившись ко мне, сказал:

— Надо было рассказать Кисиде, что на территории нашего Центра собираются воздвигнуть мемориал Победы, даже уже готов проект. Ведь он сказал, что война долго не продлится.

Пораженный, я воскликнул:

— Мемориал Победы? — потом тихо добавил: — Признаться, я боюсь, как бы мы не проиграли войну. Я редко об этом говорю, но… Конечно же я тоже надеюсь, что мы победим, но, судя по всему, это почти невозможно, по-моему, мы должны готовиться к поражению.

— Но ведь Япония — Священная страна. Мы денно и нощно молим Бога-Родителя, чтобы Он помог нам победить. Все будет хорошо, не волнуйтесь.

Мы уже подошли к станции, поэтому разговор на этом прервался. Если бы кто-нибудь его подслушал, нас бы растерзали за антипатриотические настроения. На станции мы расстались, О. то ли слишком устал, то ли неважно себя чувствовал, на лице его застыло мученическое выражение, и он ничего не сказал мне на прощание.

Через несколько дней я получил от него очень теплое благодарственное письмо, в котором он писал между прочим, что ему было стыдно перед Кисидой и передо мной. После этого, до самого конца войны, мы с ним не виделись, но я получил от него несколько писем. А осенью 1947 года, через два года после окончания войны, меня в моем временном пристанище на улице Мисюку в районе Сэтагая с письмом от Кисиды навестил главный редактор «Вестника Тэнри».

Он хотел, чтобы я написал биографию основоположницы Тэнри для еженедельника «Вестник Тэнри». По его словам, учение Тэнри должно использовать поражение Японии для того, чтобы, устранив вред, нанесенный ошибочным курсом японского правительства в отношении религии, вернуться к истинному учению Основоположницы, а для начала они решили попросить меня, которого считали «самым совестливым, достойным доверия писателем», написать биографию Родительницы. На самом деле обратиться ко мне с этой просьбой собирался сам О., но он был болен и, учитывая тогдашнее состояние транспорта, никак не мог приехать в Токио, за что приносил свои извинения.

Я конечно же отказался: начиная с 1943 года и вплоть до конца войны я не мог публиковаться, поэтому после войны мной овладела жажда творчества, и, почти никуда не выходя, я неустанно трудился в своей каморке на втором этаже. После этого главный редактор «Вестника» в сопровождении разных влиятельных лиц Тэнри приходил ко мне еще два или три раза с такой же просьбой. Но в моем доме негде было даже принять гостей, их усаживали прямо в прихожей, я выходил к ним и, выслушав, неизменно отказывал.

Ранней весной 1948 года вместе с редактором пришел сам О. Он был очень слаб, поэтому я не мог допустить, чтобы он ушел, даже не зайдя в дом. Я отвел его в комнату жены на нижнем этаже, чтобы он смог немного отдохнуть, и он сразу же с жаром стал уговаривать меня писать биографию Основоположницы. В его голосе звучало такое отчаяние, что мне стало ясно: он просто не уйдет, пока я не соглашусь.

Я ответил, что подумаю. Во мне вдруг поднялось что-то вроде гнева — а в самом деле, почему бы не воспользоваться случаем и не попробовать окончательно разобраться в том, что это за религия — Тэнри, из-за которой мне пришлось столько страдать в детстве и о которой я, по существу, почти ничего не знаю? Обрадованный О. распрощался со мной и, поддерживаемый главным редактором, пошел пешком до станции Мисюку, где останавливались электрички, идущие до Тамагавы. Глядя ему вслед, я печально подумал: «Интересно, придет ли время, когда у нас в Японии снова будут такси?»

Примерно через неделю ко мне пришел журналист по имени Н. из «Вестника Тэнри» с сообщением от О. Тот просил меня, прежде чем приступать к работе, заехать как-нибудь в Центр Тэнри, чтобы ознакомиться с разного рода материалами. И вскоре в назначенный О. день я отправился в Центр. Сначала Н. провел меня в комнату О., который радостно приветствовал меня, лежа в постели. Он обсудил с Н. мой распорядок дня, потом мы наскоро позавтракали у него в комнате, и сразу же после завтрака Н. отвел меня в издательство, где я стал подыскивать то, что мне было нужно.