Древо Тьмы - Лори Форест

Она находит в себе силы усмехнуться. «Разве ты хочешь, чтобы он вернулся?» Странный вопрос, который она к тому же задала себе сама, застаёт врасплох. Неужели её влечёт к этому юноше, который совсем недавно намеренно мучил её?

«А что он, в сущности, такого сделал? Просто показал мне мои собственные страхи».

Тьерни долго смотрит туда, где он только что сидел, не зная, появится ли вновь знакомый силуэт. Как странно! Он взбудоражил её скрытыми страхами, одновременно породив желание увидеть его снова!

В следующий раз она не убежит.

С другой стороны, её заслон водной магии тоже пытаются нарушить. Кто-то ещё требует внимания: Тьерни ощущает всплеск чужой магии, тоже водной, чувственной.

— Собираешься взять сородича смерти в любовники? — произносит кто-то звучным, глубоким голосом на языке фей-акви.

Это бесцеремонное вторжение царапает Тьерни будто острой льдинкой.

К тому же она сразу узнаёт голос.

Стремительно обернувшись, она без удивления видит перед собой величественную фигуру Фийордина Лира — высокого, невероятно красивого, чья кожа отражает мерцание речной воды. Тьерни опускает взгляд на свою руку, лежащую на каменном парапете.

Удивительно! На её коже тоже отражаются переливы речных потоков, тёмное течение создаёт крошечные водовороты.

Стараясь не показать изумления, Тьерни поднимает взгляд на Фийордина. Он катает на ладони водный шар, расслабленно и дерзко прислоняется рядом с ней к парапету. Тёмные губы Фийордина складываются в усмешку, а глазами он явно указывает на что-то у неё за спиной, будто предлагая взглянуть.

Проследив за его взглядом, Тьерни с удивлением ощущает новый всплеск своей водной магии.

Вайгер материализовался на дальнем конце террасы, теперь он сидит на каменном парапете, не сводя глаз с Тьерни.

И снова растворяется чёрным дымом, уходит спиралью в ночное небо.

— Полагаю, он очарован, — насмешливо тянет Фийордин, вбирая водный шар в ладонь.

Тьерни пытается ответить недовольным взглядом, не поддаваясь обаянию красавца, но это невозможно. Хорошо хоть, вечером он оделся: сапфировый мундир Вивернгарда обтягивает его мускулистые плечи. Тьерни стóит некоторых усилий отогнать воспоминания о мощном теле, скрытом военной формой.

— Хорошо, что ты оделся, Фийордин, — фыркает она в попытке доказать, что вовсе не находит его привлекательным, но сердце её предательски стучит, а магия рвётся к нему, щёки заливает румянец.

Фийордин вопросительно приподнимает брови, но даже такое выражение его лица приводит Тьерни в ступор.

— В Западных землях мужчины не разгуливают без одежды, — со вздохом поясняет она. — Меня вырастили гарднерийцы. И я переняла их манеры. Такая уж я порочная, ничего не поделаешь.

В глазах Фийордина вспыхивает огонь, губы сжимаются в тонкую линию, а мощная водная магия бурлит отражением воды Во. Впрочем, Во отражается и в Тьерни.

— Что тебе нужно, Фийордин? — наконец спрашивает она, отводя взгляд от переменчивой кожи его рук. — Мне показалось, утром меня изгнали из отряда водных фей.

Фийордин снова поворачивается к парапету и пристально всматривается в реку Во. А река, кажется, смотрит на них.

Похоже, река приняла и Фийордина, и Тьерни.

— Я не хочу прогонять тебя.

Его тёмно-синие глаза вспыхивают, обратившись на Тьерни, проникая сквозь её магическую защиту.

В её груди разгорается обида, будто в ответ на его чары.

— Я думала, вы меня не приняли, — срывающимся голосом произносит она на всеобщем языке.

Губы Фийордина вздрагивают, во взгляде, пусть неохотно, но всё же мелькает досада, разочарование. Он снова отворачивается к реке, явно недовольный и «своей» Во. Его чувства отражаются в потоках магии и не остаются тайной для Тьерни.

— Ты наша. Мы твой народ, — уверенно произносит он на языке фей-акви. Он явно не привык извиняться, и эти короткие фразы — всё, что он способен сказать.

Тьерни упрямо не сводит с него глаз, и Фийордин оборачивается. Ах, если бы она могла взять его сейчас за руку тем самым приветствием фей-акви, как утром, но не здороваясь, а чтобы показать, какая буря разразилась в её душе.

Ну уж нет! Так не извиняются, и незачем тратить на всяких наглецов драгоценное время. Уж лучше перелететь через парапет и провести ночь на дне реки Во, в её крепких объятиях.

— В тебе дремлет огромная сила, — произносит Фийордин, и в темноте его голос звучит ещё таинственнее, чем прежде. Тьерни неохотно поднимает на него взгляд и с удивлением видит, что Фийордин смотрит в усыпанное звёздами небо. — Готов поспорить, ты могла бы управлять погодой.

В ответ на его многозначительный взгляд Тьерни только судорожно втягивает ночной воздух. Погоду она портить умеет, но хаотично, повинуясь бурным переживаниям, вряд ли так «управляют» погодой, разве что в насмешку.

— Я умею менять погоду, — наконец признаётся она. — Но… мои силы… очень изменчивы… капризны. — От воспоминаний о недавних событиях у неё перехватывает горло. — Из-за моей связи с погодой родные мне люди не раз оказывались в страшной опасности.

Сколько раз, забывшись, она вызывала грозовые облака, или дождь, или даже небольшие снежные бури! И всегда рядом оказывались гарднерийцы, выискивая виновных в поисках фей.

Тьерни с трудом загоняет горькие воспоминания поглубже.

«Давай-давай. Прячь свои страхи, вместо того чтобы встретить их лицом к лицу!»

Перед мысленным взором Тьерни встаёт насмешливое лицо Вайгера, его рога, чёрные губы и бездонный взгляд.

Фийордин очень внимательно следит за ней, не упуская ни слова, ни жеста. В его глазах больше не вспыхивают дерзкие искорки. Он такой, какой есть. Как же странно на него смотреть — такого свободного, не скрывающего ни переливчатой кожи, ни остроконечных ушей. Он ничего не боится. К его предплечьям пристёгнуты рунические клинки. Один взгляд на него заставляет Тьерни трепетать.

— Ты вырос в Западных землях? — спрашивает Тьерни и мысленно задаётся вопросом: сколько же времени должно пройти, пока она не привыкнет без страха пользоваться своей магией? И каждый всплеск её магических сил не будет сопровождаться желанием убежать, спрятаться, искать защиты?

Даже её келпи почти всё время проводят под водой, опасаясь выйти на берег.

Прячутся.

До сих пор.

— Нет, я рос не в Западных землях, — признаётся Фийордин, напряжённо вглядываясь в горы Во и грозовые облака над ними. — Моя семья выбралась на восток до начала Войны миров. Из всех знакомых моим родителям семей акви выжили только мы. — Наконец он находит в себе силы взглянуть на Тьерни. — Я вырос здесь, вместе с родителями и братом.

— У тебя есть семья? — восклицает Тьерни. Она до сих пор слышит голос матери, зовущий её по имени на прощание, оставляя под защитой друзей-гарднерийцев.

Приёмные родители рисковали жизнью, спасая маленькую Тьерни вместе с братом во время облав, когда искали и уничтожали