Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Стиан тут же поднялся на ноги и принялся разглядывать мои руки, а когда взглянул на лицо, я сразу поняла, что дела мои плохи.

– Милая, – осторожно обняв меня за плечи, он спросил, – она тебя пытала?

– Принимала в клуб бессердечных стерв, – отмахнулась я. – Не важно, давай скорее уходить отсюда. Я думаю, Алилата скоро придёт на эту смотровую площадку, чтобы наслаждаться твоими душевными муками. Пора бежать отсюда.

– Ты знаешь, как выбраться из дворца? – то ли с надеждой, то ли с удивлением спросил он.

– Конечно, знаю. Я восемь дней изучала здесь все входы и выходы, пока снимала интерьеры. Это тебе не Шамфар и не дворец Суражда. Тут в Барияте камалистки практически победили всю преступность, вот больше и не пекутся о должных мерах безопасности. Совсем расслабились. Им же хуже.

Мы поспешили покинуть галёрку и выбраться в коридор, откуда дошли до лестницы и осторожно, прислушиваясь к каждому шороху, спустились вниз. По дороге я прихватила одиноко стоящий канделябр на случай, если Акана поджидает меня с Гро на выходе из запретной половыми дворца – очень уж хочется огреть её по голове за все те ужасы и страдания, которым она подвергла меня в Зале Мрака. Ну, и чтобы она не воспрепятствовала нашему побегу, разумеется.

Удивительно, но Акана нам так и не встретилась, и мы вышли в тёмный и абсолютно пустой зал. Кажется, ночной дворец спал. Ни стражей, ни служанок, ни жриц. Хотя, последние наверняка заперлись в тайном святилище и снова расчленяют людей во славу Камали.

– Пойдём на кухню, – шепнула я Стиану. – Там есть чёрный вход, ведущий к воротам, через которые с рынка подвозят еду каждое утро.

– Стой, а как же кухарки?

– Их там нет, кухня пуста.

– А где они?

– В своих комнатах. Это тебе не дворец Сураджа, слуг здесь не заставляют спать на полу в рабочих помещениях. Алилата строго следит за комфортом всех женщин в своём дворце.

– А мужчин?

– Мужчинам здесь комфорт достаётся по остаточному принципу. Кажется, стражи, кто не на посту, спят в общей казарме.

– И где стоят посты?

– Точно не возле конюшни, где я спрятала свои вещи. А куда Алилата приказала унести твои, я не знаю.

– Ладно, не важно. Хотя записную книжку жалко. И ружьё. С ним как-то спокойнее.

– Ничего, вместо ружья возьмём лошадь. А лучше трёх.

– Предлагаешь из сатрапа переквалифицироваться в конокрады?

– А это и не кража. Просто компенсация морального вреда.

Путь на кухню не преподнёс нам никаких сюрпризов. Мы беспрепятственно вышли во двор и, прячась за кустами алых роз, начали пробираться к конюшне. Вот он, заветный ящик, где лежат мои сумки с драгоценностями, мешки со снедью и даже сёдла со стременами.

– Давай, седлаем лошадей и скорее едем отсюда, пока не начало рассветать.

– Согласен.

Но не успели мы открыть двери конюшни, как из-за угла возник тёмный силуэт. Всё, это конец…

– Госпожа? Зачем ты пришла сюда так поздно?

О нет, это Илимин. Только его здесь не хватало.

– Что ты тут делаешь? – в испуге спросила я и поняла, что в голос нужно бы добавить стали. – Почему не охраняешь мою комнату?

– Но ведь тебя там нет, – стушевался он. – Вот я и подумал, надо бы присмотреть за вещами, которые ты повелела здесь оставить. Я же видел, ты очень переживала, как бы их отсюда никто не утащил. И я решил прогнать конюхов и заночевать здесь, чтобы никто не вздумал покушаться на твои сумки и мешки.

Вот ведь исполнительный малый… даже невысказанные пожелания госпожи научился предугадывать. Вот только не вовремя он решил стать пророком.

– А кто это с тобой, госпожа? Это же… – тут он заглянул мне за спину, и внезапно кроткий и всегда мирный Илимин вдруг посуровел, его кулаки сжались, спина выпрямилась, и он с угрозой в голосе изрёк, – сатрап Старого Сарпаля.

В один миг страж Алилаты подскочил к ящику, захлопнул его и вынул из ножен саблю. В один миг он превратился из милого недотёпы в сурового воина, будто что-то нажал переключатель. Видимо без колдовства и дрессуры камалисток тут точно не обошлось. Умеют же они делать из живых людей послушных марионеток с исправно срабатывающим рефлексом на друзей и врагов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Спокойно, – попыталась я унять его нарождающуюся агрессию. – сатрап здесь… со мной… По приказу царицы. Да, госпожа Алилата приказала мне сопроводить сатрапа в столицу Старого Сарпаля, чтобы посадить его обратно на трон.

– Посадить врага Румелата на трон?

– Он не враг нам. Потому что он не Сарп, а всего лишь искупитель. Посмотри внимательно, он полукровка, а полукровок Сарпы долгие годы унижали и притесняли. Поэтому новый сатрап ненавидит Сарпов не меньше чем царица Алилата. Он наш союзник и будет делать на старосарпальском престоле всё, что прикажет наша мудрая царица. Понимаешь? Я везу в Шамфар не нашего врага, а червя, который прогрызёт и уничтожит Старый Сарпаль изнутри.

Я смотрела на Илимина и чувствовала, как за спиной сгущается атмосфера. Стиан точно что-то задумал. Наверное, незаметно взялся за кнут, висящий на стене конюшни и уже готов стегнуть им Илимина по руке, если тот нападёт первым. Но Илимин даже не шевелился и продолжал смотреть мне в глаза.

– А почему надо ехать ночью? – спросил он.

– Потому что при дворе есть предатели. Да, царица опасается, что если отправить сатрапа днём вместе с делегацией к старосарпальской границе, на них нападут, а его убьют, и Румелат лишится своего самого полезного лазутчика. Поэтому сатрап поедет к границе ночью и в тайне ото всех. Думаешь, почему сегодня я заставила принести тебя свои вещи и провизию сюда? Да, я не могла сказать тебе при конюхах, что ни в какую деревню мне ехать не надо. Это была вынужденная ложь во имя великой цели. А теперь, прошу тебя, отойди от ящика, дай нам забрать вещи и отбыть из дворца. Время не ждёт. У настоящего сатрапа Старого Сарпаля могут быть глаза и уши при дворе царицы. Нельзя, чтобы нас сейчас заметили и устроили погоню. Судьба всего Румелата сейчас зависит от этой тайной поездки.

Я изо всех сил старалась унять страх, чтобы не выпятить отчаянную ложь. И мне казалось, что всё идёт хорошо, как вдруг Имилин изрёк краткое:

– Нет.

– Что? Почему?

– Вы не поедете в Шамфар одни. Я буду сопровождать вас.

– Что? – пришла я в замешательство. – Зачем? Нет, госпожа Алилата ясно сказала, что сопровождать сатрапа в Шамфар должна я одна.

– А я должен охранять тебя. Так распорядилась наша царица.

Проклятье, только этого нам не хватало. Инициатива Илимина явно будет лишней. И что теперь придумать, чтобы он остался во дворце?

– Едем, – неожиданно за спиной раздался голос Стиана. – Враги прекрасной Алилаты не дремлют. Там, в окне башни горит свет. Может, это как раз они следят за нами. Время не ждёт, надо скорее ехать.

Илимин задрал голову, выискивая подозрительный огонёк, а Стиан уже двинулся к ящику за нашими вещами. А Илимин убрал саблю, даже помог откинуть крышку и ухватился за седло. Хвала богам, кажется, путь на волю открыт. Но как теперь отделаться от незваного попутчика?

Мы покинули пределы дворца как я и наметила – через ворота, ведущие к рынку. И тут я поняла, что слишком плохо думала о дворцовых стражах. Это с первого взгляда никто не стережёт выезды из дворца, но стоило нам приблизиться к воротам, как из кустов тамариска тут же выступили вооружённые стражи. И тут мне пришлось порадоваться, что с нами был Илимин. При виде сослуживца стражи отворили ворота и даже не стали задавать ему никаких вопросов. Кажется, мой изначальный план побега был обречён на провал… И снова преданный Алилате служака спасает наши со Стианом жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На выезде из Барията нам вслед за Илимином пришлось повернуть на восток, а вовсе не на север. И это стало проблемой. Очень неприятной проблемой.

Полночи я ломала голову, какую бы отговорку придумать, чтобы преданный страж уже оставил нас в покое и вернулся во дворец. А потом меня пронзила неприятная мысль – если он вернётся к Алилате, когда та поймёт, что мы со Стианом сбежали, она попросту убьёт Илимина, отсечёт ему голову и сделает очередной говорящий череп со светящимися глазницами. Нет, так нельзя, я не прощу себе, если из-за меня этот несчастный безвольный человек погибнет.