Звёзды - Юэ Ци

– Вы и правда очень странный. Вы всерьез думали о том, как умрете?

– Думал много раз с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, – сказал Го Юань, сделав паузу, – в том году у меня диагностировали антисоциальное расстройство личности, я попал под особый присмотр. Не мог не думать.

Услышав такое, Юнь Шань даже не знала, что делать дальше. К счастью, Го Юань не собирался ждать ее ответа:

– Вы знаете, каково это – не иметь эмпатии? Наверняка не знаете. Даже если я объясню, вы просто не сможете этого понять. И точно так же другие много раз говорили мне об этой чертовой эмпатии, но как я только ни пробовал – так и не смог понять, что это за штука. Поэтому мне кажется, что мир странный. Многое из того, что вы делаете, я нахожу непонятным, очень… иррациональным. Чем старше я становлюсь, тем более неуютно чувствую себя из-за того, как люди общаются между собой в этом мире. Глупо, неэффективно, необъяснимо, и с годами это чувство только усиливается. Однажды я стану чудовищем, которое не вписывается в этот мир, чудовищем для вас. Как будто у тебя рак, ты знаешь, что не выживешь. Я точно так же рано или поздно стану чудовищем, это просто вопрос времени. Я выбрал эту работу, потому что по собственной воле искал профессию, где буду постоянно подвергаться смертельной опасности и обязательно нарвусь. Грубо говоря, если я умру до того, как стану серийным убийцей, то даже героем могу стать. Конечно, я был очень молод, когда так думал, и теперь уже сомневаюсь. Скажите, есть ли разница, кем умереть, героем или серийным убийцей? В этом мире не все ли равно?

В это время Го Юань повернулся к Юнь Шань. Почувствовав во всем теле холодную дрожь, та едва не нажала на педаль газа вместо тормоза.

– Время уходит, я имею в виду, что иду навстречу смерти, но всегда надеялся, что есть причина умереть за этот мир. Скажи, девочка, ты считаешь наше дело нормальным?

– Вы о чем?

– Эти люди, которых вы так долго преследовали, действительно террористы? – казалось, у Го Юаня был свой собственный ответ. – Ван Хайчэн, доцент астрономии, Чжуан Циюй, доктор теоретической физики, Цзян Цинсань, инженер электростанции, магистр ядерной физики, у которого рефлексы лучше, чем у солдата…

Снова наступило молчание. Эти слова были ключом не только к ответу на общий вопрос, но и на тот, которым терзалась его душа.

– Если они не террористы, то что собираются сделать?

Автомобиль подъехал к мосту Цзюянь и остановился на обочине. Разговор резко оборвался. Выходя из машины, Юнь Шань пребывала в смешанных чувствах. Глядя в спину человека, который был полон решимости умереть за мир как можно скорее, она почувствовала, что совсем не отличается от него, и теперь не могла уже так сразу сказать, с какой вселенной сейчас столкнулась.

Мост Цзюянь, или Девятиглазый мост, в древности назывался Хунцзи и успел побывать мостом Чжэньцзян. Его построили в двадцать первом году правления под девизом Ваньли династии Мин.[42] В конструкции под мостом было проделано девять больших отверстий-глазков, что и дало повод дать ему новое название во время реконструкции при цинском императоре Цяньлуне. Жители Чэнду всегда отличалась неторопливостью увлечений, и было логично, что там, где есть вода, набережные и деревья, непременно нужно обустроить место, где можно выпить чаю и поточить лясы. Поэтому вдоль реки у моста Цзюянь в плотном соседстве друг с другом открылись сотни баров. С наступлением ночи здесь начиналась своя жизнь, беззаботная, безрассудная и местами бесстыжая.

Го Юань, естественно, прекрасно знал это место – нигде больше не собирались настолько разношерстные компании. Где можно посидеть без шума; куда не пускают посторонних и при этом там много скрытных, но щедрых посетителей; какой бар в сфере влияния какого тайного общества; в каком заведении девчонки нечисты на руку; кто чей постой взломал… Го Юань досконально изучил все эти вещи, но с подобными местами всегда так – чем больше о них узнаешь, тем меньше их знаешь.

Бар под названием «Вариация» находился в престижном месте, у спуска на берег, но отличался от окружающих заведений. В нем не было больших панорамных окон, из которых на улицу лился бы двусмысленный свет, не было неоновых вывесок на всю стену. Напротив, слои цемента, имитирующие стены, скрывали главный вход. Хотя внутри звучала музыка, децибелы ее не зашкаливали. Все это говорило о том, что в этом баре есть загадка: обычно на «золотых» перекрестках с густым людским потоком развлекательные заведения предпочитают пошуметь, а те, в которых играет негромкая музыка, охотнее выбирают удаленные места с арендной платой пониже.

– Не будет ли нам неловко войти туда вместе? – на ходу спросил Го Юань.

– Неловко? Что вас смущает? – озадачилась Юнь Шань.

Они обошли цементную имитацию кладки и вошли внутрь, в совершенно другой мир. Снаружи казалось, здесь нет ни души, но оказалось, что внутри яблоку негде упасть.

Юнь Шань окинула взглядом барную стойку, круглые столики, карточный стол, и только тогда поняла, что Го Юань имел в виду под словом «неловко».

В баре, который занимал сотни квадратных метров, не было ни одной женщины, кроме нее самой, только что переступившей порог.

Это был так называемый гей-бар, рай для мужчин-гомосексуалов. Бар – это место, где бесстыдно бушуют гормоны. Кроме того, здешние товарищи могли мстительно выплеснуть подавленные желания. Треть мужчин в помещении всем телом излучали желание угождать. Странный запах гормонов застал Юнь Шань врасплох и заставил вспыхнуть от стыда.

Го Юань, очевидно, был готов давным-давно. Увидев, как зарделась напарница, он недобро рассмеялся.

– Идите расспросите бармена, я тут пройдусь и подойду к вам.

И протиснулся в толпу.

Оценив обстановку, Юнь Шань решила игнорировать странные взгляды со стороны и, расталкивая толпу, направилась к бару.

Бармен был молодой и сильный красавчик лет двадцати с небольшим. Он выглядел так, словно жил в спортзале, да еще и был обнажен до пояса, демонстрируя скульптурные мышцы, особенно пресс с шестью кубиками, которые так и выпирали наружу. Приспущенные на бедра штаны оставляли им такую возможность. Теперь, зная, что он гей, Юнь Шань была не прочь поразглядывать их подробнее.

Если бы в каком другом месте к кому-то подошла такая красавица, как Юнь Шань, этот кто-то из кожи вон лез бы, чтобы ей угодить. Но здешний бармен на мгновение опешил и в замешательстве оглядел ее с ног до головы:

– Ты что тут делаешь? Не туда зашла?

Лицо Юнь Шань полыхало. Изо всех сил пытаясь скрыть смущение, она без лишних церемоний сунула ему под нос удостоверение:

– Министерство государственной безопасности, по служебному делу, пожалуйста, посодействуйте расследованию.

Обычно любой, кто это слышал, искренне пугался и начинал трястись от страха, что что-то натворил, но бармен поднял взгляд и лишь мельком глянул на документ:

– Кто знает, настоящее ли оно? Здесь слишком много фальшивых полицейских, расследуйте где-нибудь в другом месте.

Хотя Чэнду уже был признан самым толерантным городом страны, на деле большинство геев до сих пор сидели «глубоко в шкафу» – притворялись гетеросексуалами, чтобы избежать всевозможной дискриминации и давления со стороны старших. Естественно, в баре такого типа бывало много подобных гостей, и при таких обстоятельствах защита приватности посетителей стала главным приоритетом бара «Вариация».

Конечно, немало здешних гостей не только «сидели в шкафу», но и женились, и завели детей, при этом ни жена, ни дети представления не имели об их ориентации. Но шила в мешке не утаишь, особенно в такого рода вопросах, и когда у родственников возникали подозрения, они обращались к частным детективам, и подобные знаменитые места часто становились первой мишенью расследований. Вот что имел в виду бармен, говоря о «фальшивых полицейских».

Но откуда бы Юнь Шань знать о таких перипетиях? Так что она достала фотографии Чжуан Циюя и Цзян Цинсаня и протянула их бармену: