Survivng Raine - Shay Savage

— Всю следующую неделю я разговаривал с разными людьми и наконец-то все понял. Йен — парень, за которого она собиралась замуж — не мог иметь детей, а отец Джиллиан не позволил бы ей выйти замуж за кого-либо, без возможности дать ему наследника. Она бы потеряла свой целевой фонд, если бы у нее не появился ребенок. Она хотела меня в отцы ребенка, потому как, по словам одной из ее подруг, я был симпатичный. Она слышала, что я был умен и силен. Но, как видно, я не достаточно умен, даже настолько глуп, что с радостью съедал всю лапшу, что она вешала мне на уши.

Я некоторое время молчал, думая обо всех людях, кто, казалось, знал, что происходит, всех тех, кто оставлял меня в неведении, и потому я повелся на ее ложь. Я с облегчением узнал, что Джон Пол не был в курсе всего этого — они держали его также в неведении. Я узнал намного позже, что Фрэнкс знал с самого начала и фактически предпринял все, чтобы она оказалась в Колумбии для осуществления своего плана.

— Что с ней произошло потом? — спросила Рейн.

— Без понятия, — ответил я ей. — Когда я все выяснил, то хотел разыскать ее, но Фрэнкс не позволил мне это сделать

— Кто такой Фрэнкс?

— Ээ… хмм... ну, — я замялся. Рассказать ей кто такой Фрэнкс было бы ошибкой — огромной. — Один парень из организации. Что-то вроде... хм… ну, знаешь, важной шишки.

Я быстро сменил тему.

— Меня не волновало, что он говорил, я собирался несмотря ни на что разыскать ее, но Лэндон меня остановил.

— Как?

— Приставив пистолет к моей голове.

Я схватил билет на самолет и направился к международному выходу на посадку. Повернув за угол, я уткнулся прямо в него.

— Иди сюда, — скомандовал он.

Он потянул меня за руку в сторону камер хранения.

— Я должен найти ее, — сказал я в отчаянии. — Ты не понимаешь… Она…

— Беременна, я в курсе.

— Что, бл*дь, все знали кроме меня? — заорал я.

— Попридержи свой голос, мудак, — прорычал Лэндон. — Не все, но многие. Я говорил тебе, не привязывайся к ней. Если бы я знал, что ты будешь таким идиотом, что станешь трахать ее без резины, я бы посоветовал тебе что-нибудь более убедительное.

Я услышал тихий щелчок «Глока» в его руке и понял, что он говорит вполне серьезно.

— Она не может просто так сбежать от меня, — настаивал я. — Она не понимает, что делает.

— Она отлично понимает, что делает, — возразил Лэндон. — Ты тут единственный, кто не понимает.

— Я пойду за ней! — закричал я и толкнул Лэндона в грудь. Я даже не заметил, как он приблизился, и не понял, что случилось, как оказался лицом вниз на полу в помещении, которое предназначалось для камер хранения, а колено Лэндона крепко удерживало мой затылок в одном положении, не позволяя двинуться. Затем я почувствовал холодный металл у своего виска.

— Я не посвящаю всех своих учеников в свои козырные фишки, Бастиан. Не забывай этого. Я предостерегал тебя насчет этой суки, но ты, похоже, не был заинтересован в том, чтобы услышать меня. Я не позволю одному из своих бойцов последовать, словно тупая шавка, за племянницей Фрэнкса и ее долбаным женихом. Иди домой.

— Я должен поговорить с ней! — прокричал я из лежачего положения.

— Если бы она хотела иметь с тобой что-то общее, то сейчас была бы здесь,— спокойно отчеканил Лэндон. — Я знаю, ты повел себя безрассудно, влюбившись в нее по уши, но сейчас время поумнеть, сынок.

Я пытался вырваться из его крепкой хватки, но был полностью обездвижен. Часть меня пыталась запомнить, как он это сделал, чтобы использовать этот прием в будущих боях. Но другая часть меня хотела покончить с этим раз и навсегда.

— Тогда просто застрели меня! — закричал я.

— Нет, — сказал он. — Я не собираюсь лишиться лучшего бойца из-за этой стервы. Ты мне нужен на арене через шесть дней.

— Отлично! — прорычал я. — Это звучит, как прекрасная возможность распрощаться с чертовой жизнью.

— Бастиан, — сказал он ледяным, смертоносным тоном. Это было сказано «Не смей двигаться и внимательно послушай, что я тебе скажу» голосом, который был полон убийственной ярости. — Если ты не выйдешь победителем в трех ближайших боях, я клянусь, что найду эту суку и убью ее и вашего ребенка. Усек?

— Ты не сделаешь этого, — ответил я тихо, надеясь, что он не собирается воплотить в жизнь свою угрозу, но я точно знал, чувствовал сердцем, в котором умирала последняя надежда, что он сделает это без каких-либо сомнений.

— Серьезно? — рассмеялся он, но в его смехе не было ничего забавного. — В одно мгновение без каких-либо сомнений. Я даже не потружусь смыть кровь со своей рубашки, пока не доберусь домой.

— Я люблю ее.

— Я знаю это, — ответил он, убирая колено с моего затылка и позволяя мне подняться на ноги. — Ты скоро ее возненавидишь.

— Лэндон был чертовски прав, — сказал я Рейн. — Я любил ее еще некоторое время и от этого мучился, но достаточно скоро возненавидел ее. Несмотря на все то, что случилось, я все равно хочу узнать, куда она поехала, что произошло с ней и с ребенком, но никто не скажет мне.

— У тебя есть ребенок, — пробормотала Рейн, это было похоже на полувопрос-полуутверждение.

— Думаю, да. Насколько я знаю. Ей или ему скоро будет почти пять.

— Бастиан, мне очень жаль, — сказала Рейн, протягивая руку и опуская ее на мое колено. Я проигнорировал ее комментарий.

— Как я и сказал, в более короткой версии этого рассказа, — проговорил я с неуверенной улыбкой на губах, — она не любила меня.

— Думаю, что здесь немного больше, чем просто неразделенная любовь, Бастиан, — ответила Рейн. Она была зла. Я слышал это по ее голосу. — Она использовала тебя.

— Да, скорее всего, — я осознал, что был полностью истощен и физически, и морально. — Когда я обдумал все это, то понял, что все было подстроено. Она спланировала так, чтобы я дважды поймал ее с другими, таким образом, она смогла убедить меня трахать ее без презерватива. Я никогда не повторял своей ошибки и убедился, что даже если презерватив порвется или еще что-то случится, то ничего подобного больше не произойдет.

— Как ты это сделал?

— Я сделал вазэктомию16.

— Боже мой, — прошептала Рейн. Я взглянул в ее глаза и увидел слезы. Я не хотел, чтобы она плакала, и понял, что должен как можно скорее покончить со всем этим.

— Мне было слишком больно от того, что она сделала, — сказал я. — Я не уверен, что смог бы вновь полюбить кого-нибудь после этого, и поэтому то, что тут происходит... ну, я просто не знаю, смогу ли справиться. Даже если я смогу, ты не должна.

— О чем ты? — спросила она.

— Разве ты не видишь, Рейн? — я уставился на нее. — Джиллиан показала мне очевидное. Почему кто-нибудь хотел бы себе такого мужа или отца как я? Мои биологические родители бросили меня, ни одна приемная семья не хотела брать меня, и я был профессиональным убийцей, черт возьми! Я был недостаточно хорош для нее, и она исчерпывающе показала это. И теперь у какого-то... какого-то...

Слова застряли в моей груди и горле. Мне наконец-то удалось выпихнуть их, но это было физически больно.

— У какого-то другого парня есть моя семья. Мой ребенок и женщина, которая должна была стать моей женой, получают любовь от другого мужчины. Я не был достаточно хорош. Я недостаточно хорош... разве ты не видишь этого, Рейн? Я не был достаточно хорош для них, и никогда не смогу стать достаточно хорошим для тебя!

Я так и не понял, как Рейн удалось притянуть меня к своей груди. Я лишь осознал, что я вдруг рыдаю, а ее руки обнимают меня за плечи, крепко прижимая меня к ней. Я слышал ее голосок в своем ухе и чувствовал теплое дыхание в своих волосах.

— Недостаточно хорош, — бормотал я. — Не прикасайся ко мне... ты не должна прикасаться ко мне...

Несмотря на слова, которые вырывались из моего рта, я не пытался оттолкнуть ее, и Рейн не отпускала меня. Я не знаю, сколько она обнимала меня, пока я плакал по семье, которая должна была стать моей. Если бы только я был достоин такого подарка, но это было не так и никогда такого не будет. Я никогда не стану отцом другому ребенку и никогда не заслужу любовь женщины. Как я мог ожидать, что Джиллиан будет любить меня, если даже собственная мать не любила? Как я мог думать, что подошел бы на роль мужа или отца? Я был злым, безжалостным убийцей и никем иным. Я до конца своих дней буду один — все легко и просто.

Не знаю, успокоился ли я, но, однозначно, еще больше устал и перестал дрожать в объятиях Рейн. Я начал рассуждать, насколько смешон я был, оплакивая всю эту херню, как будто я не пережил уже все это.

Рейн заговорила, вырывая меня из моих самоуничижительных мыслей.

— И тогда ты начал пить?

— Отчасти, да, — ответил я. — Это было только начало, но всё стало намного хуже после моего последнего боя.