Возрождение Атлантиды - Алисия Дэй

Прежде, чем она смогла придумать, что сказать в ответ, она услышала, как кто-то кашлянул позади нее. Она повернулась, перед ней стоял тот самый мужчина, которого она видела раненым и упавшим на землю прошлой ночью, его кинжалы были вынуты из ножен, и он скрестил их перед собой.

— Я — Денал, леди Райли. И ваша смелость и самопожертвование будут являться основой для песен поэтов на долгие века, — пылко сказал он.

Потом он упал перед ней на колено.

— И с настоящего момента я объявляю себя чемпионом и защитником леди Райли, если она согласна.

Она смотрела, потеряв дар речи, когда он протянул ей свои кинжалы рукоятками вперед и склонил свою голову. Она повернула голову, чтобы посмотреть на Конлана, надеясь получить совет, как поступить в такой ситуации, но он лишь кратко пожал плечами, и ничего не сказал.

Глубоко вздохнув, она снова открыла ментальные щиты и поборола этот шум на заднем плане, потом попробовала протестировать этого мужчину перед собой. Он оказался полной противоположностью Бреннану, Денал излучал эмоции и крепкие понятия о чести, долге и рыцарстве.

Она слегка улыбнулась, думая о том, была ли она когда-либо такой молодой. Потом ее улыбка исчезла, потому что она осознала, что он, на самом деле, мог быть намного старше ее.

Эта реальность Атлантиды была сложна для понимания.

Но он все еще стоял на коленях и ждал. В комнате висело ощущение предвкушения. И когда она осмотрелась, то поняла, что каждый из них ожидает того, как она справится с заявлением Денала.

Глубоко вздохнув, она приняла предложенные кинжалы.

— Я, ну, благодарю вас, Денал. В такие опасные времена я не могу и думать о более ценном предложении, чем защита. Вы…

Она снова посмотрела вокруг, пытаясь придумать подходящие случаю слова. Эти парни, казалось, были помешаны на формальностях и ритуалах. Наконец, она остановилась на простом:

— Вы оказываете мне честь.

Денал посмотрел на нее, его глаза сияли, когда он поднялся. Она вернула ему его кинжалы, надеясь, что правильно поступила. Он принял их и вложил обратно в ножны по бокам его массивных бедер.

Другие воины захлопали, и закричали, и затопали ногами. Она улыбнулась и начала было что-то говорить, когда позади нее раздался ледяной голос.

— Разве это не трогательно? Вероятно, теперь, мы сможем обнять друг друга.

Глава 18

Конлан повернулся, чтобы посмотреть на Аларика.

— Мне не нравится твой тон, жрец, — сказал он, складывая руки на груди.

Аларик поднял бровь и пожал плечами. Не то, чтобы Конлан ожидал, что тот испугается, но немного уважения было бы неплохо.

— Тебя уважают, когда ты это заслуживаешь, — ответил Аларик, снова пугающе повторяя мысли Конлана.

Конлан поставил на заметку эту особенность для будущего рассмотрения, а потом, прежде чем Райли смогла вздохнуть, он отбросил Аларика к стене.

— Или ты служишь мне, жрец, или нет. Посейдон пожаловал тебе должность Верховного жреца, а вот роль королевского советника дарую я.

Он посмотрел в глаза жреца.

— Если подобное отношение — твой способ сообщить о том, что ты не хочешь исполнять эту обязанность, считай, что это уже сделано.

Отпустив рубашку Аларика, он повернулся к Райли.

— Ты, должно быть, умираешь с голоду. Будем надеяться, что одна из этих бездонных бочек оставила нам хотя бы две булочки.

Она уставилась на него, раскрыв рот, чтобы что-то сказать. Но он покачал головой, и она молча пошла рядом с ним.

Когда они пошли по комнате, направляясь к низенькому кофейному столику, где была еда, он услышал позади себя голос Аларика.

— Нет, я не хочу лишаться этой работы, ты иди…, мой принц. Я стараюсь делать свою работу, частью которой является обнаружение Трезубца, чтобы ты смог взойти на трон.

Конлан никогда не слышал подобной муки в голосе жреца. Взяв Райли под локоток, он направил ее к Вэну. Потом повернулся лицом к Аларику.

— Это не твоя вина. Если уж говорить об этом, то вина исключительно моя, потому что меня здесь не было, чтобы защитить храм.

Бастиен со стуком поставил свою чашку на кофейный столик.

— Это моя вина. У меня много друзей в Доме Микен. Боги знают, что я обязан был бы подозревать об их плане.

Джастис рассмеялся.

— Да, в этом виноваты все. Никто в этом не виноват. Проклятие. А имеет ли это хоть какое-то значение? Пока мы тут сидим и едим тосты, и решаем, кого винить, Райзен уходит всё дальше и дальше.

Конлан поднял руку.

— Достаточно. Джастис прав. Аларик, ты смог поискать Трезубец?

— Нет, у меня были только вспышки, а потом он вовсе исчез. Как будто они обнаружили какую-то защитную магию. Или Трезубец прячется от несправившегося с обязанностями жреца.

Вэн заговорил серьезно.

— Тогда мы пропали. Мы можем поискать его старым способом, но к настоящему моменту он может быть в тысяче миль отсюда или даже больше, в любом направлении.

— С ним путешествует группа воинов, — заметил Кристоф. — Если только они не разделились. Сложно будет спрятать десять или больше воинов, путешествующих вместе.

Конлан глубоко вздохнул, пытаясь оставаться спокойным.

— Тогда мы тоже разделимся, чтобы последовать за ними. Аларик, есть какой-то способ усилить возможности ментального поиска?

Прежде, чем Аларик смог ответить, Райли вмешалась.

— Есть ли какая-то возможность, что вы говорите о кучке парней, которые передают ту же самую эмоциональную волну, как все вы; вот только вместе с многочисленными, треклятыми «ура, ура, на поиски»?

Девять голов резко развернулись лицами к ней. Она моргнула, потом продолжила, ее взгляд был направлен вовнутрь.

— Если да, то они не могут быть дальше, чем в двадцати милях отсюда. Мне пришлось постараться, чтобы закрываться от их эмоций примерно последние полчаса. Я подумала, что это своего рода обратная связь от всех вас, но я понимаю, как их отделить и изолировать, и они определенно отличаются.

Она закрыла глаза, и Конлан почувствовал ее сосредоточенность.

Потом она подпрыгнула с дивана, почти уронив булочку Вэну на голову.

— И нам следует поспешить. Потому что они направляются, чтобы напасть на каких-то оборотней. Прямо сейчас.

Вэн повернул голову к двери, и воины вышли за ним из комнаты, оставив Конлана и Райли спорить о ком-то по имени Рамирез. Было почти забавно то, как Конлан внезапно заволновался о чувствах человеческой женщины. Если так действует смешение душ на мужчину, то спасибо Посейдону, что с ним такого никогда не случалось. Ему нравилось, когда его женщины были пустоголовыми и легко забываемыми; а он чувствовал, что Леди Солнечный Свет не была таковой.