Колокол Люцифера - Николай Алексеевич Сергеев

Всё та же псковская нацистская газета «За Родину» так освещала одно из подобных мероприятий: «Объявление „Декларации о земельной собственности“ вылилось в торжественную демонстрацию единства и дружбы двух народов: русского и немецкого. Символы этого единения — русский и германский национальные флаги, громадные полотнища которых реют сегодня над площадью, украшенной молодыми берёзками. <…> …Мощный рупор разносит далеко по площади почти каждое слово. Люди слушают скупую, лаконичную, но полную содержания речь, гласящую о том, в чём каждый убедился сам за этот год плодотворного труда, под защитой и в тесной дружбе с германской армией. Рядом со мной стоит пожилой рабочий, и его голова непроизвольно и незаметно для него самого кивает в такт каждой фразе. За этот год немцы узнали и полюбили русских, и русские узнали и полюбили немцев. Германское правительство не обещает им молочных рек, ни кисельных берегов, требует честного отношения к труду, но делает всё возможное, чтобы трудящимся жилось хорошо».

Важной задачей нацистской пропаганды на территории СССР стала агитация советских военнослужащих сдаваться в плен.

Гитлеровцы обращались к советским воинам не от имени германского командования, а от лица матерей и жён, которые призывали своих сыновей и мужей как можно быстрее сдаться в плен и «поспешить домой, чтобы не опоздать к разделу земли».

На страницах оккупационных коллаборационистских газет печатали письма уже находящихся в плену бывших красноармейцев с «правдивыми» рассказами о человеколюбии и заботе гитлеровского военного командования и благородстве каждого немецкого офицера: «И только здесь в плену чувствую действительную заботу о людях со стороны немецкого командования, действительное отеческое, родное отношение к больным».

В то самое время, когда советские военнопленные умирали в нацистских лагерях военнопленных от голода и болезней каждый день тысячами, коллаборационистская газета «За Родину» писала: «Барак №10. Группа военно-пленных, возвратившись с работы из города, закусывает — кто ест хлеб с сыром, кто с колбасой. У иных мёд, масло. Любители овощей едят огурцы. Это они получили сегодня за хорошую работу сверх того, что выдаётся в лагере. Идёт оживлённая беседа: — Что скрывать, товарищи, — мы в армии так не ели, как здесь…»

К концу 1941 года на втором этаже здания отдела радиопропаганды на Викторияштрассе 10 был создан небольшой лагерь военнопленных, где периодически стали появляться очень известные в Советском Союзе военнопленные.

После череды пленённых вермахтом советских генералов, в октябре 1941 года в отдел поступил, попавший в плен, сын Сталина. На радость нацистов сын Сталина позволил себе пренебрежительные замечания о советском руководстве и действительно, как следовало из рассказов красноармейцев, слушавших эту радиотрансляцию, она произвела сильное впечатление.

К концу 1941 года радиопередачи стали вести на других языках, на азербайджанском, грузинском, армянском, крымско-татарском, калмыцком, осетинском и других языках народов СССР.

Советских солдат призывали немедленно сдаваться в плен, чтобы строить новую Россию без сталинизма. Пленные рассказывали в радиопередачах о гитлеровском рае, где каждого ждёт сытная богатая жизнь, где есть работа и уважение немцев к традиционной русской культуре, которую пытались искоренить большевики, насаждая свою, революционную, отрицавшую исторические корни русского народа, традиции и православную веру. По радио звучала русская музыка, которая была чрезвычайно эффективным средством воздействия. Министерством пропаганды Рейха специально заказывались грампластинки русской народной и классической музыки.

В то же самое время о смерти миллионов советских солдат от голода и болезней в лагерях военнопленных, разумеется, никто в радиопередачах не упоминал.

Отмечая успех немецких пропагандистов, командующий тылом армейской группы «Центр» отмечал: «Явка в плен солдат разбитых частей проходит успешно».

Из-за просчётов советского военного командования сотни тысяч солдат оказались в окружении, попали в глубокий немецкий тыл даже не вступив в свой первый бой. Красноармейцы, потеряв связь с командирами, прятались в лесах, по деревням и сёлам.

Одни советские бойцы, находясь в крайнем истощении, раненые и больные, от полной безысходности, а другие под влиянием нацистской пропаганды сдавались в плен. Таким образом, в первые недели войны в плен попало около 1,5 млн советских солдат.

Сводки с фронта, рассчитанные на внутреннее потребление населением Третьего рейха всегда внушали оптимизм и веру в скорую победу, чтобы в реальности не происходило на фронте.

Разгром вермахта под Сталинградом и окружение 330-ти тысячной группировки вермахта, которое закончилось массовой гибелью десятков тысяч немецких военнослужащих от голода и морозов, пленением более сотни тысяч солдат, офицеров и генералов, включая фельдмаршала Фридриха Паулюса, не стали поводом для изменения тона новостей, они все также оставались бодрыми и оптимистичными.

Гёббельс 17 января 1943 года, т.е. в самый разгар сталинградской катастрофы, говорил: «В стране и за рубежом не должно быть ни слова об ультиматуме большевиков окружённым под Сталинградом немецким войскам, как и о том, что его отклонили». Если бы не было нацистской революции, сегодня Европа была бы большевистским континентом. Вместо фронтовых сводок нам нужно подчеркнуть опасность, которую принесла бы возможная победа большевиков».

Нацистская пропаганда к концу января 1943 года начала старательно создавать культ героев Сталинграда. «Я позабочусь о том, чтобы сделать из кажущейся неизбежной катастрофы под Сталинградом событие, которое мы в психологическом смысле используем для укрепления немецкого народа», — говорил Гёббельс 27 января 1943 года.

3 февраля 1943 года был объявлен трёхдневный траур по бойцам 6-й армии. На три дня закрыты все увеселительные заведения, театры, кино. На следующий день после объявления траура газеты вышли с такими заголовками — «Они умерли, чтобы Германия жила. Конец борьбы 6-й армии под Сталинградом». Много говорилось о том, что жертвы героев не были напрасными.

После Сталинградской битвы Гёббельс объявил тотальную информационную войну большевизму: «Полемика против большевизма должна быть ежедневной и всеобъемлющей, даже если есть опасность, что немецкая публика от неё устанет. Особенный упор нужно делать на антисоциальный, антикультурный и антигерманский характер большевизма».

Военное поражение и последующее за ним и отступление вермахта 24 декабря 1943 год, впервые превратилось в новостях в «необходимую перегруппировку войск». Далее все последующие военные неудачи преподносились как гениальные решения по очередному «плановому отходу войск на заранее запланированные и подготовленные позиции».

Вермахт терпел одно поражение за другим, за окружением и разгромом следовали очередные окружение и разгром, но по радио дикторы непременно успокаивали немцев, что мол все идет отлично, по заранее разработанному лично Гитлером плану. В чем состоял такой хитрый план фюрера газеты и радио не объясняли.

Пропаганда на оккупированных территориях

В Латвии подчинённые оккупационной власти местные органы пропаганды призывали население бороться с большевизмом, выявлять евреев и сдавать их полиции. Была организована мощная кампания по агитации молодых парней записываться в Латышский легион SS.

По всей Латвии висели плакаты с лозунгами «Латвийская женщина! Мы, легионеры, сражаемся, а ты работай вместо нас!», «Защитим свою Родину! Война большевизму!», «Германия, которая охраняет твою Родину, призывает тебя! И твой труд — это борьба с большевизмом!», «Свободная Латвия — это жизнь! Большевизм — смерть!».

На оккупированной территории Советского Союза гитлеровцы создавали национальные политические организации — Белорусская центральная рада, Украинский национальный совет, Украинский центральный комитет, Черкесская управа и им подобные марионеточные националистические организации, а также воинские формирования — Белорусская краевая оборона, Киевский курень, Казачий стан, Русская освободительная народная армия (РОНА), Русская освободительная армия (РОА) и другие национальные военные коллаборационистские организации.

Ни политические, ни военные национальные организации изначально не задумывались нацистами как полноценные структуры, а нужны были в основном для пропаганды идей национального возрождения на захваченных немцами территориях.

Самая крупная коллаборационистская военная организация — Русская освободительная армия (РОА), созданная нацистами из советских пленных 27 декабря 1942 года и возглавляемая генералом Андреем Власовым, практически не участвовала в боях. Она также нужна была гитлеровцам, прежде всего, в пропагандистских целях.

Несмотря на то что территория Белорусии предназначалась для колонизации и соответственно ни о какой самостоятельности речи не шло, генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе оказывал коллаборационистам серьёзную поддержку: