Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку - Филип Фармер

Я ткнул его в пасть зверюги, и скверная кошара проглотила драгоценность. А потом убежала в лес, вопя как резаная от коликов в брюхе.

— О Боже! — воскликнул Лифтин. — Извини, я не хотел поминать имя Господа всуе. Но огневик! Десять миллионов гиффордов кануло в кошачьем желудке. А какую карьеру ты мог бы сделать! А сколько месяцев, сколько денег ты потратил на это дело!

Кэрмоди засмеялся:

— Тогда мне это забавным не казалось. Это я теперь смеюсь. Где-то в темном большом лесу внутри истлевшего скелета лежит самая драгоценная вещь в Галактике.

Вытащив из рукава носовой платок, Лифтин утер вспотевший лоб. Кэрмоди взглянул на тряпицу: интересно, вшит ли еще в ее уголок маленький стальной шарик? Говорили, что как-то раз Лифтин выбил им в драке кому-то глаз. Но теперь шарика не было.

Стюардесса объявила об отлете. Через десять минут «Белый мул» вошел в атмосферу Кэрина. А еще через десять опустился на посадочную площадку, озаренную заходящим солнцем.

Кэрмоди снова подвергся тщательному досмотру, во время которого потерял Лифтина из виду. Но, зайдя в туалет (на двери его, согласно некэринянскому обычаю, красовался двуногий силуэт), вдруг опять столкнулся с бывшим подельником. Тот тушил в пепельнице окурок.

Лифтин поднял голову и, увидев Кэрмоди, бросился к нему и схватил его за руку:

— Прости меня, Кэрмоди. Я врал тебе. Время от времени я поддаюсь искушению покурить и выпить. Но с Божьей помощью борюсь с этими соблазнами. Но сейчас мне чего-то не по себе. Наверное, потому, что в полете понервничал. Ты же знаешь, здесь даже земля пропитана злом.

— Его тут не больше, чем где бы то ни было, — ответил Кэрмоди. — Не волнуйся, я не осуждаю тебя. И не буду подшучивать над тобой или злословить с кем-то на твой счет. Забудь об этом, старина. Однако извини. Меня должна встречать официальная делегация. — С этими словами он вышел.

И, как выяснилось, вовремя: в этот самый момент в зал ожидания входил его старый друг Тэнд.

С тех пор как они виделись в последний раз, Тэнд совсем не постарел, лишь в волосах появилось несколько седых прядок, да фигура слегка погрузнела. Но кэринянин по-прежнему оставался жизнерадостным парнем с улыбкой во весь рот. Его настоящее положение в государственных структурах не изменило его манеры одеваться. Он все так же отдавал предпочтение привычным и простым вещам.

Тэнд подошел к приятелю и протянул руку:

— Ну здравствуй, Джон Кэрмоди!

Они обнялись.

— Как дела, отче? — спросил Тэнд по-английски и улыбнулся.

Кэрмоди понял, что тот использовал это обращение в двояком смысле.

— Прекрасно, — ответил он по-кэринянски. — А как ты, отец Тэнд? — Он произнес слово «пвелч», означавшее Отца Йесса.

Тэнд отступил на шаг.

— Я счастлив, насколько позволяют нынешние условия. Э-э-э… — Он обернулся к кэринянам, стоявшим у него за спиной: — Позвольте мне представить вам…

Кэрмоди поприветствовал каждого традиционным образом: пожимая руку и слегка при этом приседая. Группа государственных чиновников состояла из представителя тайной полиции, жреца, этнолога и секретаря главы планетарного правительства.

Всем им было интересно, почему Кэрмоди вернулся на их планету. Среди встречающих находился Абог, секретарь Рилга. Это был весьма приятный молодой человек, но что-то в его поведении — или голосе? — насторожило Кэрмоди.

— Мы надеемся, — произнес Абог, — что вы прилетели к нам, чтобы заявить о своем принятии бунтизма.

— Нет. Просто мне нужно поговорить с Йессом, — ответил Кэрмоди.

В разговор поспешно вмешался Тэнд:

— Не хотел бы ты поехать в гостиницу и немного отдохнуть после полета? Поскольку ты являешься одним из семи Отцов, правительство зарезервировало для тебя лучший номер. И, конечно же, за государственный счет.

После чего он обернулся к коллегам и с напускным сожалением посетовал на их неимоверную занятость. Те поняли намек и стали прощаться. А Абог, прежде чем уйти, очень настойчиво попросил почетного гостя назначить ему встречу, и, если можно, нынче же вечером. Священник ответил, что будет счастлив еще раз увидеться с ним.

Когда официальные представители ушли, Тэнд повел Кэрмоди к своей машине. Это был низкогравитоновый автомобиль, как и большинство из тех, что мчались по улице.

— Изменения, — сказал Тэнд. — Они происходят во всей Вселенной и даже на нашей отфутболенной на задворки Галактики планете. Население выросло вчетверо. Новая индустрия, основанная на технологии Федерации, а иногда на ее займах, бурлит и расползается, как кипящая лава.

Тэнд тронулся с места, Кэрмоди уставился в окно. Массивные каменные здания с улыбающимися и злобными статуями остались прежними. На улицах стало больше людей, и на стиль их одежды явно влияла последняя мода Федерации.

— Да, старый город остался почти таким, каким ты его знал, — сказал Тэнд. — Но вокруг него, там, где стояли рощи и фермы, теперь раскинулся новый город. Он сделан не из камня и не похож на другие наши города. Слишком много людей появилось за последнее время. И мы больше не можем тратить время на постройку капитальных зданий.

— Так происходит везде, — ответил Кэрмоди. — Слушай, а ты по-прежнему связан с полицией?

— О нет. Но я имею влияние на нее. Как и любой из Отцов. А что?

— Вместе со мной на «Белом муле» прилетел человек по имени Эл Лифтин. Несколько лет тому назад он был наемным убийцей. А теперь путешествует под собственным именем, поэтому я полагаю, что он прошел психическую обработку в госпитале Хопкинса или в каком-нибудь подобном заведении. Он сказал, что служит дьяконом в Твердыне Божьей Церкви. Может, и не врет. Если бы у тебя было время, то ты мог бы проверить. Но времени нет. Не исключено, что его наняли убить Йесса и сделали это фанатики с Земли. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Слышал кое-что и, конечно же, направлю полицию по следу Лифтина. Но за ним трудно будет присматривать — разве что посадить его под домашний арест? Как только он смешается с толпой преднощного торжества, то легко оторвется от любой слежки. Или вообще исчезнет.

— А как посадить его под домашний арест?

— Никак. Он может поднять шум. Власти предпочитают не задерживать граждан Федерации без серьезных на то оснований.

Кэрмоди немного помолчал.

— Есть еще один человек, за которым не мешало бы последить. Но о нем я почти ничего не могу рассказать. Это очень личное — важное для меня, но несущественное в сравнении с планами, которые строятся относительно Йесса.

И он рассказал своему другу об угрозах человека, который назвал себя Фрэттом. Тэнд задумался.