Рассказы. Часть 1 - Эдмонд Гамильтон

Он говорил себе, что будет рад улететь. Они подождут в космосе, пока все не закончится, а затем он вернется к своей работе, к своей жизни и прекратит мечтать о тенях. Здесь больше нечего было делать. Да, он будет рад.

Затем, когда осталось всего несколько дней, Келлон вернулся снова в старый дом и бродил по нему. Внезапно он услышал за спиной голос:

— Великолепный, — сказал Борродайл, — великолепный реликт.

Келлон был удивлен и в то же время почувствовал уныние. Глаза Борродайла горели, когда он осматривал дом. Затем он повернулся в сторону Келлона.

— Я гулял, когда увидел вас, и решил догнать. Так вот где вы пропадали все это время.

Келлон виновато ответил:

— Я был здесь всего несколько раз.

— Но почему, черт возьми, вы не сказали нам об этом? — воскликнул Борродайл. — Почему? У нас могла бы получиться великолепная заключительная передача из этого места. Типичное древнее жилище Земли. Наш модельер Рой мог бы одеть группу «Плейере» в старые костюмы, и мы бы показали их в качестве людей, живших здесь…

Неожиданно для себя Келлон сорвался. Он грубо произнес:

— Нет.

Борродайл поднял брови.

— Нет? Но почему?

Действительно, почему нет? Какая ему-то разница, если они будут носиться по этому дому, насмехаясь над его древностью и неадекватностью, позируя и кривляясь перед камерами, делая очередное шоу. Что ему до всего этого? Ведь ему не было никакого дела до этой забытой планеты?

Все же что-то в нем сопротивлялось тому, что они собирались здесь сделать. Он сказал:

— Мы можем стартовать очень внезапно. Если вы все будете находиться здесь, то это подвергнет опасности ваши жизни.

— Но вы же сами сказали, что старт произойдет через несколько дней, — воскликнул Борродайл. И твердо добавил: — Я не знаю причины, по которой вы что-то скрываете от нас. Но мне придется обратиться к вашему начальству.

Он ушел, и Келлон подумал с грустью, что Борродайл сообщит в Управление, и он получит серьезный нагоняй. Почему, черт возьми, он скрыл от других свою находку? Он и сам не знал. Он должен был вместо непонятной, гложущей сердце тоски испытывать радость.

Келлон вернулся на террасу и сидел там до тех пор, пока сумерки не коснулись неба. Взошла белая бриллиантовая луна. Этой ночью начал дуть горячий сухой ветер. Сказывалось приближение планеты к солнцу. Колышущаяся от ветра трава была словно живой. Казалось, что в воздухе забился слабый пульс планеты. Солнце звало, и Земля готовилась к ответу. Дом дремал в серебряном лунном свете, а сад что-то тихо нашептывал.

В ночи возникла темная фигура. Это вернулся Борродайл. Триумфально он заявил:

— Я обратился в вашу штаб-квартиру. Они приказывают зам оказывать мне полное содействие. Наша первая передача пойдет отсюда завтра утром.

Келлон встал.

— Нет, — твердо сказал он.

— Вы не можете пренебречь приказом…

— Завтра нас здесь не будет. Я отвечаю за то, чтобы свести корабль с Земли, не подвергая опасности ваши жизни. Мы стартуем завтра утром.

Борродайл какое-то время молчал, а когда заговорил, в его голосе послышалась нотка замешательства.

— Вы продолжаете препятствовать нашей работе? Я не могу понять почему.

Келлон подумал, что и сам этого не понимает. Как он мог объяснить? Он молчал. Борродайл посмотрел на него, а затем на старый дом.

— Возможно, я понимаю, — неожиданно проговорил Борродайл задумчиво, — вы часто приходили сюда один. Здесь легко можно подружиться с привидениями.

Келлон грубо отрезал:

— Не мелите чепухи. Нам лучше сейчас вернуться на корабль. У нас еще много дел. Нужно готовиться к старту.

Борродайл молчал, когда они возвращались по залитой лунным светом долине. Один раз он оглянулся и посмотрел на дом. Келлон не оглянулся ни разу.

Они стартовали через двенадцать часов следующим утром, мрачным из-за сильной облачности. Когда они прошли атмосферу и оказались в холодном пространстве космоса, Келлон почувствовал внезапное облегчение. Здесь, в космосе, он был на своем месте. Он человек космоса. Позже ему придется ответить за свои действия, но он не сожалел.

Корабль отошел на безопасную орбиту и стал ждать. Земля, казалось, совсем близко подошла к солнцу, а ее луна изменила свою орбиту. Но все равно, пройдет еще немало времени, прежде чем они смогут показать галактике гибель их родной планеты.

Большую часть времени Келлон проводил в своей каюте. Шумиха вокруг передач, по мере того как приближался финал, заставляла его испытывать отвращение. Ему хотелось, чтобы все скорее закончилось.

— Почему вы должны получить целый час? — язвительно говорила Лорри Ли Борродайлу. — Это несправедливо.

Квейли рассерженно кивнул.

— Это будет самая большая аудитория в истории человечества, и каждый из нас должен получить свой шанс. Борродайл отвечал им. Шум и споры продолжались.

Келлон заметил, что техники выглядят взволнованными. За их спинами через иллюминаторы он мог видеть темное пятнышко планеты, которая приближалась к белой звезде. Солнце звало, а Земля медленно, но уверенно отвечала на этот призыв. И внезапно эти кричащие, ссорящиеся голоса журналистов привели Келлона в гнев.

— Послушайте, — сказал он техникам, — выключите все звуковые передатчики. Пусть останется только картинка, но без звука.

Этот выпад заставил всех замолчать. В конце концов Ли выразила протест: — Капитан Келлон, вы не можете!

— В Космосе я командую кораблем. И я могу это сделать и сделаю.

— Но передача, комментарий…

Келлон устало произнес:

— Ради Бога, заткнитесь все и дайте Земле уйти с миром. Он повернулся к ним спиной. Он не слышал их возмущенных голосов, не слышал даже, как они замолчали, глядя через иллюминаторы на то, на что смотрел он, камера и вся Галактика.

На что он смотрел? На темную точку, которую почти притянуло к себе солнце. Он думал о том, что, наверное, камни старого дома уже начали плавиться. Теперь лучи солнца уже полностью поглотили планету. Звезда забирала себе то, что когда-то принадлежало ей.

Келлон думал, что все атомы Земли в этот момент вырвались наружу и слились с солнечной массой. Все, что было когда-то Россом и Дженни, Шекспиром и Шубертом, цветы и ручьи, океаны и горы, небо и ветер стали одним светом, который когда-то дал им жизнь.

Они смотрели в молчании. Но вот больше не на что стало смотреть. Камера отключилась.

Келлон отдал приказ, и корабль, сорвавшись с орбиты, направился домой. К этому моменту все уже покинули каюту, кроме Борродайла. Не поворачиваясь, Келлон сказал: — Теперь можете жаловаться в штаб-квартиру.