Ее самое горячее лето - Элли Блейк

– Эйвери уже здесь?

Клаудия смерила его презрительным взглядом:

–  Она уехала, Джона. И тебе спасибо не сказала.

–  Куда уехала?

– Туда и уехала. В Штаты. К залитым огнями улицам, холодным зимам, своей деспотической мамаше и беззаботному папаше. Думаю, здесь мы все ее достали. И эта прекрасная бабочка наконец вспомнила, что у нее есть крылышки. Хотя нет. Вылет рейса до аэропорта имени Джона Кеннеди – через пятнадцать минут. Или она улетела пятнадцать минут назад. Без разницы, впрочем.

Время замедлилось, а потом вовсе остановилось. Эйвери уехала. Навсегда. Ушла из его жизни. Осознание этого накрыло его как темным мокрым плащом. Джона удивился, что вообще смог говорить.

– Но она вполне могла побыть еще пару дней.

Клаудия на секунду оторвалась от списка гостей, который со счастливым видом заполняла, и взглянула на Джону:

– Пришло время ей вернуться к настоящей жизни. Не смогла уговорить ее остаться.

– Даже ты?

– Слушай, приближается шторм. Мне некогда всем этим заниматься. Пошевели мозгами, и сам все поймешь!

Он и сам ломал голову над произошедшим. Да так, что она едва не трещала от напряжения.

Почему? Почему он опустил себя так низко? Боялся, что она его унизит, и решил ее опередить? Жизнь преподала ему несколько горьких уроков. В том числе в юные годы. И ничто не гарантировало ему защиту от новых бед.

Он не сидел сложа руки и боролся наперекор злой судьбе. Работал как вол. И мог трудиться упорно и дальше. Если бы только, черт возьми, это сделало его жизнь такой, какую он для себя хочет. Сделало его счастливым.

– Не беспокойся о Халле. – Клаудия приостановила его терзания. – Он найдет себе в шторм безопасное местечко. Собаки хорошо соображают.

– Какой шторм?

– Такой! – Она взяла его за щеки и повернула к большим дверям, за которыми, словно полчища захватчиков, катились по небу свинцовые тучи. Дождь усиливался.

Откуда, черт возьми, налетел этот шторм? А флотилия прогулочных судов? Боже, что с ней будет? Почему его не предупредили?

Он вызвал по телефону «Северный чартер».

– Нора? Скажи Тиму, чтобы…

Джона слушал вполуха ответ, спускаясь по лестнице к выходу из отеля и смотря на зловещие тучи. К счастью, Тим догадался, что шефу не до метеопрогнозов, и принял необходимые меры. Молодчина! При первой же встрече получит повышение по службе.

Джона нажал отбой и посмотрел на небо. И сердце его сжалось от страха.

Эйвери полетит через это?

– Если увидишь Халла, – крикнул он, а его голос звучал как со дна колодца, – укрой его. Только ничего на него не накидывай.

– Все поняла! – ответила Клаудия. – А ты куда?

– За нашей девочкой. Верну ее домой.

– Вперед, дружище! – И она захлопнула входную дверь.

Халл сильный. Халл умница. Сидит где-нибудь сухонький, пережидает ливень. Джона тоже так собирался поступить, пока его не сразила весть об отъезде Эйвери.

Шторм отодвинул на второй план все остальное. У Джоны сердце разрывалось от тревоги за девушку, которую надо было во что бы то ни стало спасти. Прежде он не ощущал такого страха. И надежды.

Когда он подбежал к машине, крупные капли били по дороге. Небеса разверзлись, и потоки воды полились на бухту. Но он уже мчался в аэропорт.

Эйвери сидела в такси. Машина битый час стояла в пробке, в окошки били струи дождя.

– Авария, – пояснил водитель.

– М-м-м?

– По радио сообщают об авариях. Дождя не было несколько недель. Дорога скользкая. Начались аварии. – Он наклонился вперед и посмотрел через лобовое стекло на серые небеса. – В любом случае ваш рейс отменили.

Поняв, что Эйвери не настроена на беседу, он пожал плечами и снова взялся за свой телефон.

Эйвери ушла в себя. Мысли путались, и шума дождя она почти не слышала.

Она правда думала уехать. На какой-нибудь далекий остров. Подальше от своих беспокойных родителей. Потому что здоровья они не прибавляли.

Свою квартиру она и так сдала в субаренду. Работала как фрилансер, несмотря на то что охотники за профессионалами неустанно ее преследовали. Черт, она даже билет купила только в один конец, не зная, когда и куда будет возвращаться.

Надо переменить обстановку и обо всем забыть. О том, что Джона доверял ей меньше, чем своему псу. Тем более что к прежней жизни ее ничто не привязывало.

Или просто уехать подальше? В Сан-Диего, там отличная погода. А у нее замечательная коллекция бикини, незачем ей пылиться в шкафу.

Нет, не в Сан-Диего. Слишком много голубого неба, свежего воздуха. Все будет напоминать об Австралии.

Опустив затылок на подголовник, Эйвери вспомнила о вечере в гамаке. Тогда она понимала, что будет скучать по Джоне. Но не представляла насколько. Надеялась так или иначе с собой справиться. Ничего подобного. Он старался покорить ее с того самого момента, когда вытащил из воды. А сейчас он отступился, но ее сердце от этого разрывалось на части.

Больше она не обовьет руками его шею. Не прижмется крепко. Не скользнет щекой по его шее, по колким волоскам на подбородке…

Она выпрямилась и мотнула головой.

Надо было взять себя в руки. Начать новую, свою жизнь, независимую от переживаний матери, от брачных хлопот отца и без собственных мытарств.

Она приложила руки к глазам, словно засыпанным песком от бессонницы.

Решено. Когда вернется домой, все пойдет по-другому. Будет жить сегодняшним днем. Браться только за интересную работу. Дарить матери дочернюю любовь, но не пускать ее на заповедную территорию своей души. Чтобы отдать ее кому-то другому. Тому, кого она полюбит и кто ответит ей любовью.

За прошедшие недели она слишком хорошо поняла, что родной дом – не там, где лежит твоя шляпа, а там, где его шляпа лежит вместе с твоей. Она не знала ничего лучшего, чем пробуждение по утрам в постели Джоны, ощущая его тихое дыхание рядом.

Она утратила способность жить вполнакала. И за одно это была ему благодарна.

Послышались раскаты грома.

– Ого! – Водитель нервно хихикнул.

Но Эйвери по-прежнему думала о своем. Вспоминала прошедшее лето, первые встречи с Джоной и охватившее их взаимное влечение, как они кружили друг вокруг друга, словно связанные незримой нитью. Как вспыхнул огонь страсти, их первую близость. По своей недальновидности они решили, что так будет долго-долго. Что это станет потом непременным атрибутом их бытия.

Но она изменилась. Жизнь с Джоной помогла ей узнать саму себя и понять, что ей нужно. Подарила глубину чувств, безмерно расширила гамму ощущений, преобразила с головы до пят, преподала ценнейшие уроки и духовно обогатила.

Вернуться к себе прежней она уже не могла. Да и не хотела.

Она хотела Джону. Потрепать по холке Халла. Увидеть бухту. Хотела всю эту жизнь. Жить в «Тропикане». Помогать Клаудии. Тепла и солнца. Даже штормов, вырывающих с корнем деревья. Хотела страсти, света и кипучей деятельности. Несмотря на все опасности. Невзирая на трудности.