Произнеси её имя (ЛП) - Джеймс Доусон

— С тобой все в порядке, дорогая?

Бобби сосредоточила свое внимание, избегая смотреть в зеркало.

— Эмм, да, просто еще немного не пришла в себя. — Она опустилась в мягкое кресло.

— Да, я слышала, что ты заболела. Поэтому я и хотела с тобой поговорить. Я заметила, что в последние несколько дней ты была не в себе.

Даже тот факт, что Прайс знала, какой она была в обычные дни, был удивительным. За пять лет они едва ли пересекались.

— Думаю, я чем-то заболела. — Она не могла встретиться с ее пристальным взглядом.

Прайс положила подбородок на пальцы. Ее ногти были выкрашены в оттенок, идеально соответствующий розовому шарфику на ее шее.

— Роберта, ты знаешь, что означает «in loco parentis»?

Бобби подложила под себя руки.

— Да, кажется, это означает родительскую ответственность или что-то вроде этого?

— Правильно. Буквально, «на месте родителей». Знаю, мы не так часто общались, но я горжусь тем, что стремлюсь узнать всех своих юных леди. Понимаешь ли, у меня нет своих детей. И я никогда не чувствовала, что мне это нужно, потому что у меня есть вы.

То, что директор говорила так откровенно, мягко говоря, тревожило. Бобби всегда придерживалась идеи, что учителя ложатся спать со своими коробочками Таппервэй в шкафчиках для хранения посуды. Мысль о том, что у них могут быть сексуальные отношения, была совершенно невозможной.

— Поэтому я могу понять, когда что-то беспокоит одну из вас, — заключила она.

Внезапно Бобби занервничала, ей стало жарко.

— Со мной все в порядке. Правда. Я всего лишь заболела.

Доктор Прайс изучала ее хитрыми, как у лисы, зелеными глазами.

— Бобби, если это связано с Сэди, а я думаю, что так и есть, то мне абсолютно точно нужно это знать. Ты, возможно, считаешь, что защищаешь кого-то … может быть, думаешь, что защищаешь Сэди, но с каждой минутой ее отсутствия, все становится намного серьезнее. Серьезнее и для тебя тоже, если ты что-то знаешь.

Бобби пришлось плотно сжать губы, чтобы сдержать горький смешок/рыдание. Как будто бы она сама этого не понимала. Время, булькая, утекало в канализацию, и она не знала, что сделать, чтобы остановить его. Осталось меньше двух дней. Она совсем измучилась. Возможно, пришло время сознаться.

— Вы не поверите …

— Что? Чему я не поверю?

Бобби замерла, не закончив фразы. Она была в комнате. В зеркале, в самом дальнем углу, между стенными шкафами и окном. Мэри была скрыта тенью, только ее бледные белоснежные скулы и подбородок отражались от света лампы на столе Прайс.

— Бобби… чему я не…?

Бобби инстинктивно развернулась в кресле, чтобы посмотреть, действительно ли Мэри стояла в углу. Естественно, ее там не было, но как только она повернулась, шкафчик, самый близкий к месту, где стояла Мэри, распахнулся. По всей видимости с верхней полки выпал скоросшиватель и еще несколько папок, открыв дверцу и рассыпав по полу кабинета листы бумаги.

— Не беспокойся. — Прайс встала и вышла из-за своего стола, чтобы прибрать бардак. — Вот что получается, когда все складываешь, как попало.

Бобби пересекла кабинет и нагнулась, чтобы помочь ей. «Вау, учителям действительно приходится много заниматься бумажной работой», — подумала Бобби, подбирая записи. Бог знает, что это было — на вид, какие-то школьные отчеты.

— Все хорошо, Бобби, оставь это мне, пожалуйста. Их нужно будет снова подшить в правильном… — Ее голос внезапно оборвался, и Бобби потребовалась секунда, чтобы понять, почему. Сама того не заметив, она подвернула рукава, чтобы протянуть руку, и обнажила шрамы. Вот дерьмо. — Бобби, что ты сделала со своими руками?

— Ничего! — Пропищала Бобби, прекрасно понимая, как это может выглядеть.

— Ты наносила себе телесные повреждения?

— Нет! Боже, нет! Клянусь, это не так. Уверяю вас.

— Тогда что же это такое?

Бобби пыталась придумать достойное объяснение. На ум приходили лишь ужасные отговорки, но она должна постараться сделать так, чтобы они звучали убедительно.

— Котенок. — И в это мгновение она поняла, что не может рассказать ей правду. Та отправила бы ее к врачу или еще куда-то, а времени оставалось мало, и она не собиралась тратить свои, возможно, последние дни на земле, получая психологическую оценку.

— Котенок? — Доктор Прайс выпрямилась и закрыла шкафчик.

— Да. Есть один парень. Его зовут Кейн. Он живет в Оксли. Я встречалась с ним в выходные, а у него только что появился котенок. Он очень хорошенький, но ужасно царапается! — Бобби попыталась шутливо улыбнуться. Боже, я такая ИЗВОРОТЛИВАЯ!

Доктор Прайс посмотрела на нее, как на ненормальную. Даже версия с призраком не привела бы ее в большее замешательство.

— Роберта. Нанесение себе увечий — это очень серьезно. Я ставлю благополучие …

— Знаю. Уверяю вас, это не так. Я бы не стала.

Даже близко неубежденная, Прайс вернулась к своему столу.

— Бобби, я буду наблюдать за тобой, как ястреб. Это понятно?

— Да, мисс.

Еще один проницательный, пронизывающий взгляд.

— И ты абсолютно уверена, что ничем не хотела бы поделиться?

— Да, мисс.

— Хорошо. Тебе лучше пойти поужинать, пока столовая не закрылась.

— Да, мисс. — Пулей выбегая из кабинета, Бобби рискнула оглянуться. Мэри нигде не было видно в зеркале.

Крепко держа пальцами манжеты джемпера, Бобби направилась в сторону столовой, ее желудок сжался до размеров горошины. Ни при каких обстоятельствах она не смогла бы сейчас есть, несмотря даже на то, что сегодня вечером подавали ее любимый ревеневый крамбл[14] с заварным кремом. Если Прайс будет дышать ей в спину, следующие два дня будут еще более тяжелыми. Как бы она хотела знать, что ждет ее завтра.

Большинство девушек уже поужинали и теперь возвращались в Дома группками по двое или по трое. Бобби не заметила Грейс, пока не стало слишком поздно.

— Привет, Бобби, можно тебя на пару слов? — Блондинка, казалось, была с ног до головы облеплена мужскими именами — Jack Wills, Tommy Hilfiger, Abercrombie&Fitch.

Бобби мгновенно занервничала. Насколько она могла вспомнить, Грейс впервые назвала ее по имени вместо обычного Блобби.

— Да, конечно. — Бобби поправила очки на носу и незаметно огляделась, чтобы убедиться, что у них были свидетели. Свидетелей не было. Коридор перед обеденной залой был пуст — слышался только лязг подносов и тарелок, эхом разносившийся по холлу.

Грейс уставилась на нее безупречно подведенными глазами и произнесла тихим серьезным голосом:

— Послушай. Я знаю, что сегодня ты покидала территорию. Элоди Минчин сказала, что видела тебя в автобусе с Кейном.