Таль 8. Остаться собой - Наталья Анатольевна Егорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вздохнула и, поднявшись, поплелась к откинутому через две палатки от меня пологу. Мне было плохо. Плохо не столько физически, сколько морально. Несколько раз мелькала мысль, что лучше бы я послушалась Кайдена и пошла домой, а не напрашивалась сюда. Но разве от того, что я это не увидела бы, тут изменилось что-то к лучшему? Я не страус и не имею права прятать голову в песок, ведь маги — это будущее и надежда этого мира. Получив свободу от магов, эти люди сами обрекли себя… Но демоны побери, как же паршиво! Так не должно быть! Не должно! Не должно!
Палатка оказалась эльфийской, но в лицо меня доктор, судя по всему, не знал.
— Раздевайтесь, — устало велел он, застегивая вход.
— Да я не из местных. Просто выдохлась совсем, ауру оборвала, вот мне и велели возвращаться на новый континент, показавшись перед этим врачам.
— Вам не стоит прямо сейчас пользоваться телепортом, — осмотрев меня, заключил мужчина. — Это может окончательно дестабилизировать ауру. Обрыв довольно серьезный.
— А что же тогда делать? — растерялась я.
— Люди… — удрученно покачал он головой. — Какие вы все-таки не предусмотрительные. Идите со мной.
В дальнем секторе палатки эльфы организовали что-то вроде комнаты отдыха. На матерчатом полу было расселено семь знакомых мне по сборам лежаков. Два из них были заняты. В углу стоял большой бак с краником и висящей на нем кружкой, рядом располагались несколько плетеных коробов.
— В них хлеб, сыр, мясо, — пояснил эльф. — Поешьте и ложитесь спать.
Я поблагодарила эльфа, но есть не смогла, зато вдоволь напилась оказавшейся подкисленной воды. На лежак улеглась не раздеваясь и не снимая обуви, как впрочем и остальные отдыхающие, и почти мгновенно провалилась в тяжелый сон.
Часть 19
Когда очнулась, между пальцами у меня был зажат сложенный пополам клочок бумаги. Я растерла лицо, прогоняя остатки сна, и развернула записку. Послание гласило: «Следующая палатка направо, третий сектор. Тэль». Значит все-таки кто-то меня узнал. Ну и ладно, я все равно сделала уже все, что могла. Хотя не совсем все — большая часть прихваченных из дома кристаллов до сих пор были полными. Я только один магистерский использовала.
Еще раз попив из бака и все же решившись на бутерброд, благо внутри палатки смрад почти не чувствовался, я пошла разыскивать жениха. Снаружи была глубокая ночь, но площадка вокруг палаток освещалась артефактами. Людей, ждущих помощи, стало намного меньше, но все же еще довольно прилично. И судя по тому, что кого-то уносили прочь, дождались ее не все.
Разыскивать Владыку не пришлось. Все было именно так, как он написал — палатка направо, третий сектор. Я посчитала от входа и не промахнулась. Помимо Тэля за расстегнутым мной матерчатым входом оказался голый мужчина, абсолютно везде покрытый язвами.
— Привет. Мне выйти?
— Пришла в себя немного? Разворачивайтесь, — велел он уже пациенту.
— Да. Правда, магию применять мне, наверное, все еще нельзя.
— Ничего. Мне сказали, что у тебя обрыв ауры, но заражения я не обнаружил. Окам внешний был?
— Да. Это Кайден придумал, чтобы благословение при опустошении резерва не слетало. У нас все с внешним были.
— Хорошо. У нас тоже, но поделиться идеей мы не успели. Сунь, пожалуйста, его вещи в стерилизатор. Это вон тот ящик.
Я молча выполнила то, что он просил, и сдвинула единственный ползунок на крышке. Артефакт слегка завибрировал, а через пару минут сам открылся с тихим шипением. Что делать дальше Тэль не сказал, и я, чтобы ему не мешать, уселась медитировать прямо на матерчатый пол. Это при обрыве ауры было не только не вредно, но даже способствовало ее восстановлению, хотя и не сильно.
Освободился Тэль минут через двадцать, но откидывать полог и принимать следующего пациента не стал, а повел меня в комнату отдыха, которая по всей видимости, была организована у них в каждой палатке.
— Ты поела?
— Да, немного.
— Немного это сколько?
— Один бутерброд.
— Мало. Вот, держи, — протянул мне Тэль только что сделанный и снова полез в корзинку.
Есть не хотелось, но спорить с женихом хотелось еще меньше.
— Многих уже вылечили? — поинтересовалась я.
— Где-то три с половиной тысячи. Но врачи очень сильно измотаны, кристаллы и заливщики пусты, тех кто вылился по четыре раза отправили обратно, остальные пытаются медитировать. У меня в лучшем случае на троих энергии осталось.
— Вот, бери. Специально для врачей берегла, — высыпала я на стол свой почти неприкосновенный запас. — Здесь два с небольшим архимага. А разве больше трех раз выливаться не вредно?
— Вредно, но не смертельно. Вот если после четырех не остановиться, тогда могут быть серьезные проблемы. А подвеска твоя где? Там же три архимага.
— У Линары. Я ей еще когда благословение накладывали отдала. Мне и наградного браслета для трех выливок хватило. Ты не будешь ругаться, что я сюда пошла?
— Я бы удивился, если бы ты осталась, — хмыкнул эльф.
— А что будет с теми, кому вы не сможете сегодня помочь?
— Они умрут.
— Все?! — ужаснулась я. — Это же несколько тысяч человек!
— Несколько сотен, — поправил меня эльф. — Остальные либо пролечены, либо уже мертвы. Болезнь развивается очень стремительно, с момента появления первых симптомов до момента смерти проходит обычно часов двадцать. Мы здесь уже больше десяти. Из тех, у кого уже была гангрена, почти никто не дожил. Если пациент отказывается от помощи врачей, потом бывает слишком поздно.
— Но они-то не отказывались! Они хотели жить, Тэль. Люди шли сюда в надежде на помощь!
— И мы сделали все, что могли, и даже больше. И эльфы, и люди, пришедшие чтобы спасти жителей этого города, работают много часов не щадя себя. Вот только когда дело зашло так далеко, помочь всем уже невозможно. О чем они думали, отказываясь от протектората? Хотели независимости? Свободы от власти магов? Вот результат!
Я понимала, что Тэль злится, потому что ему и самому было больно от мысли, что придется бросить сотни людей умирать в изолированном от мира городе. В ближайшую декаду никто не сможет ни войти в него ни тем более выйти. Маги позаботились о том, чтобы болезнь не распространялась дальше. Все, кто побывал здесь, тоже несколько часов проведут в изоляции и только при отсутствии симптомов заражения смогут вернуться к своей обычной жизни.
— Прости. Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто для меня все это очень тяжело, я никогда с таким не сталкивалась.
— Никто не
