Западный ветер - Токацин

— Трофейный «Феникс», бывший атомный крейсер… Вот чем они украсили площадь, — услышал Речник горький шёпот сармата. Гедимин смотрел на корабль, не отрываясь, и его глаза сузились и потемнели.

— Гедимин, что с тобой? — испугался Фрисс. — Этот звездолёт… ты на нём летал?

— Хуже, — прошептал сармат и сделал шаг к чёрному остову. — Я его строил. Его рука, помедлив, опустилась на шершавый бок корабля. Фрисс заметил, что она дрожит. Прикусив язык, он подошёл к звездолёту поближе — и увидел, что от жуткой боевой машины остался лишь корпус.

Когда-то корабль разрезали, чтобы вытащить из него всё, что было внутри, и посреди Чивенкве покоилась только пустая, но неимоверно прочная броня. Сотрясение, раскрошившее город в щебёнку, едва смогло поцарапать сарматский звездолёт! Некоторые срезы сделаны были наискось — как будто владельцы пустого корпуса хотели показать, насколько он прочный. Слой к слою внутри толстой стенки были уложены ипрон, серебристый тлиннгил, свинец и сталь. Фрисс протянул руку к срезу, чтобы сравнить толщину брони с длиной ладони, но не успел коснуться металла. Со сдавленным рыком Гедимин отшвырнул его в сторону, к груде обломков. Тяжёлая ладонь впечаталась в наручи Фрисса, но Речник этого даже не заметил, с изумлением глядя на сопло сфалта, направленное прямо на него.

— Никогда, — тихо и зло прошептал Гедимин, — никто из обезьян… Фрисс медленно отвёл взгляд от оружия и заглянул в глаза сармата, горящие жёлтым огнём и совершенно безумные. Кого тот видел сейчас перед собой?

— Гедимин! — тихо окликнул он. — Я не твой враг. Помнишь, мы вместе нашли «Идис»? Сфалт качнулся в сторону. Сармат прищурился, будто не мог разглядеть собеседника.

— Фриссгейн, — сказал он и тряхнул головой, отгоняя что-то невидимое, — сделай одолжение, оставь меня одного. Я видел блеск вон в тех руинах. Посмотри, что там лежит. Я… я догоню тебя. Он закинул оружие за спину и резко отвернулся. Фрисс быстро и тихо нырнул за гору булыжников. Он вспомнил безумный огонь в глазах сармата и поёжился. Что-то очень нехорошее творилось с Гедимином, Фрисс не знал, что и думать. «Этот корабль мои предки отбили у сарматов в бою. Они победили такой звездолёт… и они отняли его у сарматов навечно. Может, корабли им были так же дороги, как станции?» — подумал Фрисс и оглянулся на обломки. Сейчас он не хотел попадаться на глаза Гедимину. В ближайших остатках здания, действительно, что-то сверкало, и Речник с любопытством обошёл их и заглянул в пролом. И не пожалел, что последовал совету Гедимина. Там среди булыжников от рухнувшей стены лежали осколки костей и клочья серебристого скирлина, а среди раскатившихся костяшек — того, что когда-то было рукой — тускло блестело древнее оружие.

Тёмно-серое, со странными значками сверху и сбоку, с широким соплом и удобными выемками под пальцы на рукояти. Фрисс, затаив дыхание и не веря своим глазам, двумя руками сжал рукоять и поднял тяжёлый бластер перед собой, нацелив его в стену. Вот оно, оружие Тлаканты… Фрисс собрал куски рилкара в подобие могильного холмика — для сожжения останков не было ни дров, ни времени.

— Прости, что не знаю твоего имени, — прошептал он, коснувшись рукой камней. — Спасибо за оружие, мой великий предок… Он снова взял в руки Старое Оружие, пытаясь угадать, как оно работает. Тихий хруст рилкара послышался из-за спины. Гедимин стоял рядом и разглядывал бластер.

— Трофейный сарматский, маркировка сколота, — пробормотал он. — Это «Фокка», одноручный боевой бластер. Простое и надёжное оружие Третьей Сарматской, кто только ими ни пользовался… Фрисс повернулся к сармату и протянул ему оружие рукояткой вперёд.

— Ни одна древняя штуковина не заставит меня враждовать с тобой, — тихо, но твёрдо сказал он. — Пусть мои предки стреляли в тебя — я этого делать не буду. Возьми… Гедимин взял бластер, растерянно посмотрел сначала на Речника, потом на «древнюю штуковину», что-то передвинул и скрепил сначала у рукояти, потом у сопла.

— У «Фокки» часто расходится корпус, и заряды «светят» на рукоять, а она греется, — сказал он задумчиво и направил бластер на стену. — Я это поправил. У него хорошая сила луча, до плазмы не дотягивает, но… Три бледно-зелёных луча вырвались из сопла и оставили в рилкаровой стене одну дыру сложной формы. Речник невольно присвистнул.

— Хватит и для крысы, и для знорка, — сказал сармат, поглядев на дыру, и протянул оружие Фриссу. — Сдвигаешь пластину у рукояти и прикасаешься к углублению. Когда не стреляешь, ставишь пальцы на боковую пластинку. Сверху прицел, но думаю, что он не пригодится.

Держи двумя руками, это для меня «Фокка» одноручный… Фрисс крепко сжал рукоять драгоценного оружия и растерянно улыбнулся, но сармат уже смотрел не на него, а куда-то поверх развалин, то ли в небо, то ли в прошлое.

— Хорошая находка, Фриссгейн, — равнодушно сказал он, — хорошее оружие и для той войны, и для этой.

— Это ты нашёл, Гедимин, — сказал Речник и покачал головой. — С тобой ничего не случилось? Я хотел бы до ночи уйти отсюда. Если в Чивенкве нет ракет, значит, их нет…

— Тогда пойдём, — кивнул сармат и оглянулся на холмы, за которыми лежал корпус чёрного звездолёта. Фрисс услышал шёпот на незнакомом языке, из которого разобрал только два слова — «Чивенкве» и «Феникс». Он не хотел потревожить сармата, но тот всё равно заметил пристальный взгляд и косо посмотрел в ответ.

— Я знаю, что веду себя, как безумец, — буркнул он. — Можешь этого не говорить, знорк. Идём. Фрисс опять прикусил язык. Сгорая от любопытства, он пробирался по грудам обломков и крепко сжимал в руках бесценный артефакт — первое Старое Оружие, найденное Речником.

Глава 11. Пустыня Молний

— Никто, кроме тебя, не может быть командиром «Идис» — хранитель атомного огня тому свидетель! А если Совет Сармы думает иначе — это не ты, а они не в своём уме! — сердито сказал Фрисс и крепко сжал ладонь Гедимина. Сармат усмехнулся.

— Твоя уверенность, Фриссгейн, могла бы превратить ипрон в ирренций. Но, боюсь, её недостаточно для того, чтобы убедить Совет.

Они ведь меня знают…

— Я буду свидетельствовать в твою пользу, если они не хотят слушать саму «Идис», — пообещал Речник.

— Тогда меня не допустят на эту станцию не то что командиром, но даже уборщиком, — вздохнул сармат. — Свидетельство знорка… Тут не всё так, как на Реке, Фриссгейн. Тут ещё… ещё слишком много воспоминаний, и много очевидцев… Ладно. Не надо помогать мне, знорк, с Ураниумом я разберусь сам. Идём?

— Да, — кивнул Фрисс, поднимаясь с тёплого камня и закидывая сумку за спину. — Уф, ну и жарища! Тут не воздух, а жидкий прозрачный огонь, не иначе! Как ты не спёкся в своей броне, Гедимин?