С.Е.К.Р.Е.Т. - Мари Аделайн

Я представила себя в придворном наряде — просто смешно, я так и сказала. Трачина тоже развеселилась:

— Нет, я имела в виду Золушку передбалом. Ну, когда она, бедняжка, мыла-шила-готовила, пока ее злые сводные сестрицы оттягивались в свое удовольствие. Это как раз твоя роль!

Я не поняла, что это, шутка или оскорбление. Уилл высился надо мной без рубашки, держа в руке свои мешковатые штаны, и слишком смахивал на статую Давида. Он не был атлетом, но обладал впечатляюще плоским животом и мускулистыми руками. Я изо всех сил старалась не таращиться на него.

— Кэсси, а почему ты устраняешься? — спросил он. — Как-то не по-соседски.

— Наверное, все еще зарабатываю гражданство.

Трачина предупредила Уилла, что хотела бы станцевать с почетным гостем, Пьером Кастилем — миллиардером, владевшим обширными землями на берегах озера Пончартрейн, унаследованными от многих поколений предков. Он был частным лицом и имел репутацию человека, умевшего оставаться в тени.

Председателем бала уже четыре года была Кэй Jla-дусер, местная знаменитость и самый консервативный член городского совета. Она-то и пригласила Пьера. Уилл ее недолюбливал. У них возникли трения при согласовании перестройки кафе. Кэй требовала, чтобы он сперва заменил проводку, а после уже расширялся. Но Уилл не мог этого сделать, не расширившись. В результате он оказался в патовой ситуации, невзирая на то что половина домов на Френчмен-стрит прекрасно обходилась старой проводкой.

Если поведение Трачины и раздражало Уилла, он всячески старался не подавать виду. К тому же в появлении Пьера Кастиля уверен не был никто и никогда. На одном из организационных собраний я подслушала, как Кэй жаловалась, что он, дескать, не сказал точно, когда придет, не разрешил упоминать о себе в рекламе бала даже намеком, не говоря уж об участии в аукционе или обеде.

Уилл взирал на меня сверху вниз с бесконечно несчастным лицом. Сочувственно пожав плечами, я подогнула брючину еще на дюйм, напомнив себе, что он спит с другой, и неважно, как относилась к нему Трачина, — лично я начала сомневаться, что столь же хорошо. В последние недели она не раз пропадала и часами оставалась вне досягаемости, а я знала Уилла достаточно хорошо, чтобы учуять его ревность.

— Наверное, встречается с братом, — бормотал он, вытягивая шею и высматривая ее машину. — А может, по магазинам забегалась. Все время там проводит.

Я улыбалась и кивала, не считая нужным возражать и удивляясь, насколько искусно мы лжем себе, когда боимся знать правду. Со Скоттом я занималась этим годами. Но С.Е.К.Р.Е.Т., среди прочего, научил меня важнейшей вещи: приобретенный опыт не допускал самообмана. Подшивая посреди кухни штаны, я встретилась с Уиллом взглядом, и он задержался на мне глазами дольше обычного. Я сказала себе, что это ничего не значит. Когда он предложил меня подбросить, я объяснила это тем, что ему по пути.

Но когда он, высадив меня у «Отеля старых дев», не заглушил мотор, но дождался, пока я благополучно доберусь до двери, послал мне на прощание воздушный поцелуй, я поневоле задумалась, не обманываю ли себя снова.

Общество «Возрождение Нового Орлеана» принадлежало к числу старейших городских организаций такого рода и было основано вскоре после Гражданской войны. В ту пору оно собирало деньги на строительство школ в пригородах, где стали селиться недавние рабы. После разрушительного урагана «Катри-на» общество начало восстанавливать школы в бедных районах, поскольку ждать, пока этим займется правительство, можно было вечно. Мое волонтерское участие было попыткой превратить этот город в свой дом, а также обзавестись друзьями и знакомыми за пределами кафе и его окрестностей. На вечере мне полагалось сидеть в палатке для пожертвований, принимать чеки и кредитные карты. Бальные костюмы и танцы были не про мою честь. Я хотела подойти к делу серьезно. В обмен на мое время Кэй разрешила баннер с рекламой кафе «Роза» по краю стола.

В этом году бал давался в Новоорлеанском музее искусств, одном из моих любимых строений. Меня восхищали фасад с четырьмя колоннами в стиле греческого Возрождения и квадратный мраморный холл в окружении высоких балконов. Я часто бродила по его гулким залам, когда еще была замужем за Скоттом, но наши отношения уже дали трещину. Мне больше всего нравилась «Девушка в зеленом» Дега, потому что она казалась мне скорбной — смотрела в сторону, то ли печалясь о прошлом, то ли страшась будущего. Но может быть, это была игра моего воображения. У меня был час до начала, за который я должна была установить палатку и получить последние наставления от Кэй. Ее, наряженную Красной Королевой из «Алисы в Стране чудес», я нашла посреди беломраморного холла.

— Лестницу передвиньте! — кричала она.

Двое молодых людей пытались подвесить к потолку гигантскую гирлянду искрящихся снежинок. Кэй, похоже, была не в восторге.

— Не знаю, как сочетаются снежинки с карнавалом, но что еще подвесить к потолку? Фею?

Представив себе Трачину на ниточке, я улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, когда на меня сквозь очки посмотрела Кэй.

— Где вы хотите поставить палатку? Надеюсь, не здесь?

— Наверное, там, — указала я в заднюю часть помещения.

— Ни в коем случае! Я не хочу, чтобы вульгарный сбор денег испортил обед. Устраивайтесь поближе к гардеробу, пожалуйста. А где ваши инструменты?

— Инструменты? Я не знала, что...

— Ладно, — тяжело вздохнула Кэй. — Пришлю вам на помощь пару ребят.

К прибытию Трачины в ее белой пачке и диадеме палатка была установлена, а я удобно устроилась за столом у входа.

— А где Уилл? — спросила я как можно небрежнее.

— Грузовик паркует. Я собираюсь выпить. Будешь?

— Спасибо, мне и так хорошо.

Начали прибывать первые гости. Я приметила Белоснежку, сразу несколько Скарлетт, Ретта Батлера, двух Дракул, Али-Бабу и Гарри Поттера. Нарисовались Дороти Гэйл, Безумный Шляпник, пират Черная Борода и аристократ-убийца Синяя Борода. Я невольно оглядела свою юбку колоколом и незатейливую блузку. Может, и вправду стоило приодеться? Так ли было нужно надевать фартук официантки? Но мне предстояло принимать подписи да прокатывать кредитные карты. И я пришла не ради мужчин. Я занималась благотворительностью. Но когда я прилаживала сзади к палатке второй рекламный баннер кафе «Роза», послышался возглас: «Эй, Кэсси!» — и я увидела, как из собравшейся у палатки толпы мне машет красивая женщина в костюме Шахерезады. Это была доктор Амани, миниатюрная индианка, сидевшая со мной рядом, когда я впервые оказалась в штаб-квартире С.Е.К.Р.Е.Т. Она выглядела ослепительно в своем многослойном красно-розовом одеянии, которое лишь подчеркивало великолепную для шестидесяти лет фигуру. Однако больше потрясали глаза — полные озорного блеска, подведенные сурьмой, обрамленные ярко-красной чадрой.