Командировка в Индию - Татьяна Николаевна Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Идиоты, – сказала Лиза, – вас могли избить или, вообще, посадить за нарушение порядка.
– А что, – оправдывался Санек, мужчина, надо отметить, не первой молодости, – у нас документов не было, а они спросили: «What’s your name?», и когда Леонид сказал: «Петя», то как-то созвучно получилось «Волк». Русский фольклор. А им какая разница? Когда я назвал отель – это сразу подняло наш рейтинг, нас даже пальцем не тронули. Да и парсы к нам не предъявляли особых претензий, просто выпроводили. Вот и все.
После беседы с Виханом на маратхи и рассказов Романа про трудности акклиматизации в тропической стране дежурный офицер смягчился и, прежде чем выдать нарушителей на поруки, насупив брови, прочел наставление об уважении религиозных обычаев.
Обратно Лиза с Романом ехали на такси с Петей и Волком. Вихан добирался сам и постучал в номер сразу после того, как вошла Лиза. Три часа столь драгоценного времени было украдено.
Все нелюбимые работы заканчиваются с окончанием рабочего дня, а работа, которая тебе нравится, с тобой круглые сутки. Хорошо, если она присутствует только в мыслях и не рушит планы. Но у переводчиков все иначе, то приходится корпеть всю ночь, потому что постоянному клиенту понадобилось, чтобы перевод был сделан «еще вчера», то бежать в ночи непонятно куда, потому что в трубку плачет японка, которая заблудилась в центре города, или в метро обокрали немцев. «Черт их всех куда-то несет в поисках приключений, особенно к ночи, а ты расхлебывай», – думала Лиза.
Резать будете?
Утром Лиза последняя закончила завтрак, когда она спустилась вниз, где бригада ждала рабочий автобус, разговоры мужчин показались ей странными.
– Лучше выгрызать, – говорил Геныч, – это самый верный способ.
– Давить лучше, пока не выйдет, сильно давить, можно еще что-нибудь прикладывать, – советовали наперебой два слесаря.
Наконец автобус подъехал. По дороге выяснилось, что в воскресенье произошла травма: колючка от кактуса застряла у наладчика Данилы в указательном пальце, заноза обломалась и теперь нестерпимо колола из глубины. А как работать с таким пальцем?
– Если сделать надрез острой бритвой, – объяснял всем Даня, – заноза выйдет, острая боль пройдет, и рана заживет быстро.
Когда въехали на территорию, решено было незамедлительно вести Данилу в лазарет. Лазарет находился в отдельном здании, куда пошли вместе с Сурешем, он быстро сориентировался на месте, и вот они уже в нужном кабинете.
– Рассказывайте, – симпатичная докторша в форменном зелено-бежевом сари закрыла папку с бумагами и взглянула на посетителей.
Суреш сразу выдвинулся на передний план с объяснениями на местном языке.
– Встань на место, – махнула ему Лиза рукой, – я должна понимать, что тут происходит.
– У него заноза в пальце, – обратилась она к докторше, показывая на Данилу, – колючка обломалась, и теперь в пальце острая боль. А ему надо работать.
– Да-а? Какая колючка? – переспросила докторша, облокачиваясь на стол своей дородной грудью, замаскированной в кофту чоли и прикрытую шарфом в цвет сари.
– Он упал на кактус.
Докторша заметно оживилась, и двое мужчин в форме индийских ВМС, сидящих за столами в этом же кабинете, одновременно подняли головы.
– Не поняла, – с ироничной улыбкой переспросила докторша, – где он нашел кактус?
– Они в выходной ездили на пляж, – объяснила ей Лиза, – далеко, на этот, как его…
– Алибак, – подсказал Суреш.
– Поняла, – кивнула докторша, – на Алибак. А как он упал на кактус? Он что, сознание потерял?
И офицеры тоже вытаращили глаза: интересно же, как русские на кактусы падают.
– Ничего он не терял, – Лиза покачивала головой взад-вперед, как положено при категорическом отрицании, – просто упал. Вся рука была в колючках и не только рука. Часть колючек вытащили, а эта обломалась, и теперь у него острая боль.
– Не понимаю, – смутилась докторша, – можно поподробнее?
– Он пошел переодеваться в кактусовый буш.
– Переодеваться? И что? – докторша вытаращила глаза.
– Когда он переодевался, зацепился ногой за трусы, – объясняла Лиза.
Докторша так наклонилась вперед, как будто собиралась выпрыгнуть из своего кресла. Видимо, объяснение про трусы показалось ей слишком дерзким, учитывая, что здесь некоторые даже купаются в том, в чем ходят по улице.
– Он переодел одну ногу, – продолжала Лиза, – а вторая случайно попала в ту же штанину, зацепился, потерял равновесие и бамс в кактусы. У него внизу, я имею в виду сзади, тоже были колючки.
Слушатели просто замерли, переводя взгляд с Лизы на Данилу, который нервно хлопал близко посаженными глазами.
– Да что вы говорите, – сочувственно вздохнула докторша, – как не повезло!
– Реально, резать надо, иначе острая боль, – не мог не добавить от себя лично Суреш.
Докторша, покачивая головой из стороны в сторону, стала выяснять про прививку от столбняка, про которую знает каждый индиец, умеющий читать. Но Даня не знал. Он только помнил, куда его кололи, а что кололи – никогда не спрашивал.
– Хотя неважно, – успокоила она всех, – уже больше суток прошло.
– Уже все равно, – трагически вздохнул Суреш из-за Лизиной спины.
Врач оформила медкарту и дала направление к хирургу для вытаскивания колючки под местным наркозом. Данила сразу оживился.
В тесной перевязочной толпились несколько человек, которые моментально испарились, когда вся троица появилась на пороге. Хирургом оказался худой мужчина в коричневых брюках и серо-коричневой клетчатой рубахе. По колориту он был похож на местного орла, правда, давно не охотившегося.
– Упал в кактусовый буш, острая боль, – взял на себя инициативу переговоров Суреш.
– Кладите больного на стол, – сказал доктор, просматривая медкарту, – будем делать операцию под местной анестезией.
Пациент, немного поколебавшись, принял позу лежа. А Суреш все говорил и говорил, но теперь уже на маратхи (как они любят повторять по пять раз одно и то же). Он сделал Лизе знак, чтобы она приземлилась на стул у изголовья операционного стола. И Лиза, повесив свою шляпку на ручку двери, присела. Если у них принято делать операцию с группой поддержки, то – пожалуйста. Суреш кивнул доку: теперь можно начинать.
Полный решимости док протиснулся между Лизой и операционным столом, который стоял у стены. Втроем тут было тесновато, тем более что Суреша опять охватила двигательная активность, он копался в висящем на стене (над Лизиной головой) шкафу, из которого все время приходилось что-то доставать: то резиновые перчатки, то шприц и стерильные пакеты. Все это он подавал доку.
