Ты мне нужна (СИ) - Лайонесс Виктория

И опять никакой реакции…

Я начинаю по-настоящему паниковать, мое сердце готово уже выпрыгнуть из груди от отчаяния…

— Папа! Пожалуйста, посмотри на меня! Я не держу на тебя зла!

Меня начинает сильно трясти, и я чувствую как по щекам льются слезы, но так и не могу сдвинуться с места…

— Я так виноват…

Я кричу и зову его срывающимся голосом, но он снова не слышит меня…

— Папа! Папочка!

Я будто бьюсь в закрытую дверь, но мне никто не может помочь…

Я снова и снова зову отца, но все напрасно…

От криков и рыданий, мое горло уже начинает саднить…

В какой-то момент, будто в своем подсознании я слышу знакомый голос…

«Ники!», «Проснись!», «Малышка, проснись!»

Картинка начинает рассеиваться, и я открываю глаза, все еще продолжая звать отца.

— Папочка!

Чувствую, что меня легонько трясут, и пытаюсь сфокусировать зрение.

— Девочка моя, проснись! Это сон, это всего лишь сон!

Я вижу перед собой Джейка, который навис надо мной и в его взгляде я замечаю тревогу.

— Джейк… — охрипшим голосом говорю я.

Чувствую, что мое лицо все мокрое от слез и сердце бешено колотиться.

— Я здесь, малышка! Тебе приснился плохой сон!

— Папа…мне приснился папа…Он не видел меня…Я звала его, а он не слышал… — начинаю говорить я и мой голос дрожит и по щекам снова начинают течь слезы. — Я пыталась сказать ему, что простила, но он не слышал меня, Джейк!

И меня словно прорывает, и я начинаю в голос плакать.

Джейк приподнимает меня и крепко прижимает к своей груди.

— Тише, девочка моя…Не плачь…Это просто сон…

Чувствую, как глубоко он вздохнул, как ему больно за меня и от этого еще больше начинаю плакать…

А он так и держит меня в своих объятьях, пока я успокаиваюсь, а потом я снова засыпаю, абсолютно обессиленная…

***

Почти две недели отца продержали в искусственной коме и сегодня врачи планировали вывести его из нее.

Мы стояли с Джейком в коридоре больницы и ждали новостей.

Я не могла стоять без движения, ходила из стороны в сторону, чтобы хоть как-то унять дрожь во всем теле.

Как мне показалось, прошло уже слишком много времени и в палату несколько раз входили и выходили доктора, и на их лицах отражалась тревога…

Я уже просто начала тихо паниковать, и Джейк подошел ко мне и крепко обнял.

А потом из палаты вышел папин лечащий врач и после небольшой паузы произнес:

— Я сожалею, мисс Робертсон, но сердце вашего отца остановилось, мы не смогли его реанимировать!

И я закричала…

— Неееет!!! Папа! Папочка! — Мои ноги подкосились, и я чуть не рухнула на пол, но Джейк вовремя подхватил меня и крепко обнял. Я же схватилась за его пиджак и, уткнувшись ему в грудь, зарыдала.

Джейк прижимал меня к себе и молча гладил меня по голове, пока я сотрясалась в горьких рыданиях.

У меня было такое ощущение, что в мою грудь всадили тысячу острых кинжалов, да еще и прокрутили. Я никогда не думала, что можно физически настолько ощущать душевную боль, но именно это я сейчас и чувствовала…

Остальные часы я помню как в тумане… Джейк о чем-то поговорил с врачами, дал мне на подпись какие-то документы, а потом усадил меня в машину и отвез домой.

Я была совершенно разбита, не могла разговаривать, а только сидела в гостиной, уткнувшись в одну точку…

Я знала, как тяжело было Джейку видеть меня такой, но ничего не могла с собой поделать…

Весь вечер он старался не отходить от меня ни на шаг и когда уже было совсем поздно, аккуратно поднял меня на руки и отнес в спальню. Помог умыться, переодеться и как маленькую девочку уложил в кровать. А потом лег рядом и притянул меня к себе, крепко обняв и поцеловав в лоб.

Этой ночью я так и не сомкнула глаз…

Глава 24

Похороны были назначены на послезавтра, и поскольку я никак не могла прийти в себя, за подготовку вызвалась взяться Шелли вместе с Джейком.

Вечером накануне похорон, я сидела в гостиной на диване, подогнув под себя ноги.

Джейка все еще не было дома. Он задерживался, помогая Шелли с подготовкой.

В руках у меня была наша с папой фотография, с выпускного вечера в университете. Мы стояли, обнявшись, я была в дурацком костюме выпускницы со смешной квадратной шляпой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я хорошо помнила тот день…, как ждала отца, ведь он никогда не пропускал важные в моей жизни события, но тогда он возвращался из командировки и вылет задержали. Поэтому он сильно опаздывал. А увидев его, я побежала к нему навстречу и он, обняв меня сказал: «Ну вот теперь моя девочка, дипломированный специалист. Я горжусь тобой, доченька!»

В этот момент мимо нас проходил журналист студенческой газеты с фотоаппаратом, и мы попросили его сделать наше фото на память.

А потом папа вложил мне в руку подарок за отличное окончание университета, которым оказались ключи от моей квартиры.

От нахлынувших воспоминаний по моим щекам снова полились слезы, в тот момент, когда в гостиную зашла Мишель.

Увидев меня, она подошла и села рядом. Я попыталась незаметно вытереть слезы, чтобы она не видела как я плачу.

— А кто это на фотографии? — Заметив ее в моей руке, спросила Мишель.

— Это я с моим папой, на выпускном вечере, — с трудом сдерживая слезы, ответила я.

— А где сейчас твой папа?

Я погладила фотографию и сглотнув образовавшийся ком в горле, тихо проговорила:

— Теперь он вместе с моей мамой на небесах, принцесса.

— Поэтому ты плачешь?

Я быстро закивала головой, поскольку побоялась, что если начну говорить, то опять расплачусь.

Мишель недолго думая, прильнула ко мне и обняла за шею и я почувствовала уже такой знакомый запах ванильного шампуня. Я обняла ее в ответ, закрыв глаза, с трудом сдержав поток слез.

***

В день похорон, я была в полной прострации…

Почтить память отца пришло очень много людей, что совершенно не удивило меня. Ведь он был очень уважаемым человеком.

Я стояла у гроба, когда ко мне подошел мой дядя Пол — родной брат папы, прилетевший из Канады со своей семьей, первым же рейсом.

— Ники, детка! — проговорил он и крепко обнял меня. — Соболезную, дорогая! Эдриан прожил хорошую жизнь! Нам всем будет очень его не хватать!

— Спасибо, дядя Пол, — ответила я отрешенным голосом.

— Если тебе понадобиться какая-либо помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне, дорогая, — произнес он и поцеловал меня в лоб, легонько сжав мои предплечья.

— Хорошо…

После дяди ко мне подошла его жена и две моих двоюродных сестры, чтобы тоже сказать слова поддержки.

Нескончаемый поток людей, желающих высказать мне свои соболезнования, окончательно вымотал меня. Поэтому Джейк и Шелли практически весь день старались быть рядом, переживая за мое состояние.

После погребения, мои ноги уже буквально подкашивались. Сил совершенно не осталось, мне хотелось убежать и забиться в тихий уголок, чтобы больше не слышать нескончаемых слов утешения и соболезнований.

— Ты как, милая? — мягким голосом спросил Джейк, обратив внимание, что я уже совершенно ничего не соображаю.

— Джейк…отвези меня в дом отца, пожалуйста, — тихим дрожащим голосом, произнесла я.

— Ты уверена? Тебе нужно отдохнуть, ты совершенно измотана.

— Я хочу поехать туда. Пожалуйста, отвези меня.

— Хорошо, дорогая.

Джейк, сообщил Шелли, что отвезет меня домой, а та в свою очередь подошла ко мне, и ничего не говоря крепко обняла…

Мы сели в машину, и я повернулась к окну, положив голову на подголовник, и смотрела на черные фигуры людей уходящих с кладбища.

Всю дорогу Джейк держал меня за руку, я знала, что он очень переживает за меня, но в тот момент я не могла ничего чувствовать, я понемногу начала замыкаться в себе…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы подъехали к дому, когда уже практически стемнело, на улице было ужасно холодно и сыро. Дом и участок заволокло туманом и увидев всю эту удручающую картину, внутри меня все больше разрасталась непреодолимая пустота.