Казя теперь труп - Ая эН
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Милаш напрягся и на сей раз записал верно: «Причин всего – четыре, книг – четырнадцать, глава – третья, том – первый».
– Сразу со всей ответственностью заявлю: Аристотель ошибался буквально во всем, и в причинах всего – особенно. Именно поэтому нет ни малипусенького смысла это запоминать. После смерти Аристотель изменил свое мнение, основал один из старейших на Потустороньке университетов и совсем недавно, буквально в прошлом веке, опубликовал новую версию своей «Метафизики», которую мы с вами будем изучать позже и отдельно, в рамках другого курса.
Препод уставился в потолок, и в наступившей тишине прозвучал мечтательный голос Гусара:
– Какая прелесть этот Аристотель! Я ничего не понял, но он просто душка.
Кто именно душка – Аристотель или Мельтиат, осталось невыясненным, поскольку Мельтиат прервал паузу неожиданным предложением:
– А сейчас, друзья мои, я приглашаю вас в бар!
Первокурсники дружно решили, что ослышались. Впрочем, не дружно: Милаш подумал, что эта фраза – продолжение лекции, и даже начал было выводить в тетрадке: «Приглашение в бар».
– Оу! Шарман! – Гусар готов был прослезиться; при жизни склонности к сантиментам он не испытывал, но теперь – другое дело.
– Мы всегда готовы выпить за Аристотеля! – с готовностью заулыбался Лекс.
– Аристотель заслуживает большего почтения, нежели кружка пива, – заметил Мельтиат. – А приглашаю я в бар вас не по этому поводу. У меня есть традиция: приглашать в бар новых студентов, как только на лекции остаются одни мужи. Не сочтите меня женоненавистником. Повернуться могло и иным образом, однако сложилось так. На всех предыдущих наших встречах присутствовало прекраснейшее создание, нежный цветок Оленька…
Гусар вздохнул.
– Сегодня она впервые пропустила занятие, я надеюсь, по уважительной и, безусловно, наиважнейшей причине. Но оставим это за кадром, личное неприкосновенное право каждого – посещать либо нет мои лекции. Итак, идем в бар! Незамедлительно!
Мельтиат широким жестом указал на дверь и вышел первым. Все потянулись за ним.
Профессор повел первокурсников не в университетский паб и не в городок, а к лифтам.
– Мы посетим небольшое заведение реального мира, – сообщил он. – Называется оно «Крафтира», там весьма атмосферно. Пара столов на небольшие компании в шесть персон – мы займем один из них, – несколько круглых столиков для двух-трех человек, бильярд… Вы там еще не были?
– Нам нельзя пересекаться с живыми, и в тесные помещения мы не заглядываем, – объяснил Милаш. – Лично я летать не умею, если что…
– Мы ни с кем не пересечемся, – пообещал Мельтиат. – На этот случай существуют печати. Мы займем пустой столик – в это время суток таковой найдется, ибо сейчас утро. Затем я замкну пространство и наложу временную личную печать.
Они вошли в лифт – в тот самый, в котором Лекс, Алинка-Малинка, Тик-Тик и Какака поднялись в Пущино в День открытых дверей.
– Скажите, а на печатях… – осторожно начал Лекс. – На них должны быть определенные символы или буквы?
– Бывают символы, бывают и буквы, – ответствовал профессор. – Главное, чтобы печать несла метафизический от-печат-ок того, кто ее ставил. Исключение составляют печати официальных контор. Вот, например, взять санитаров…
Они как раз приехали, Мельтиат Исаакиевич повернулся на мгновение спиной к остальным и только поэтому не заметил, сколь выразительно переглянулись первокурсники.
Они вышли на свежий воздух. Пущино блестело на солнце, было утро четырнадцатого мая, суббота.
– У санитаров две печати. Одна содержит всего две буквы и запечатывает пространство для неживых. Вторая даже и на печать не похожа, а мимикрирует под простой красный крест – это новшество, в прежние века было иначе. Но она надежно защищает охраняемое пространство от проникновения некоторых – подчеркиваю, некоторых, но не всех – живых людей. Эту печать, как и все, содержащие букву «О» – от латинского officium, то есть «официально», – могут поставить только представители официальных контор. То есть, если, например, наша славная Оленька захочет подготовить свою печать, ей придется придумать монограмму, в которой «О» будет совмещаться с любой другой буквой, но не стоять отдельно. Мы почти пришли!
– Профессор, а санитары могут использовать букву «О»? – поинтересовался Милаш.
– Безусловно, мой друг! Безусловно! Именно ее они и используют, как я уже сказал. – Мельтиат продиффундировал сквозь закрытую дверь «Крафтиры» и, дождавшись проникновения в паб остальных, добавил: – Санитары – представители официальной службы. И лучше держаться от них подальше. Но давайте выберем другую тему, а заодно и напитки!
Глава 18
Вечным сном, силы небесные
Славно посидев в «Крафтире» вместо лекции по ложной метафизике, друзья распрощались с Мельтиатом и решили немного погулять по Пущино, а проблему пока не обсуждать – это лучше делать всем вместе, с Заром, Квазаром, Оленькой, Какакой и Тик-Тик, когда она придет в норму.
– В конце концов, твои сокладбищники, Лекс, уже не в первый раз исчезают, – философски заметил Микулаш Бржиза. – Появились в прошлый раз, авось, появятся и в этот. Дело о пропаже пяти мертвецов я предлагаю переименовать в «Дело о вторичной пропаже пяти мертвецов».
– Да, – вяло согласился Лекс. – Но только на этот раз пропали не пятеро, а всего четверо – это гарантированно. Хотя я могу ошибаться.
– Так и изначально четверо пропали, разве нет? – удивился Гусар.
– Да нет же!
Стали считать.
В первый раз пропали Фёдр, Склеп, Игнат, Маня и Станислава. Тетя Таня тоже как бы исчезла, но в итоге выяснилось, что ее забрали санитары по указке Фёдра, а это не в счет. Алинка-Малинка не пропадала, Казя вроде как ходильничала в этот момент, хотя это не точно. Так что – пятеро.
На этот раз, со слов Тик-Тик, пропали все, кроме Алинки, которая осталась запертой в подвале. Казя вновь ушла в туман на глазах Лекса и Тик-Тик. Получается опять пять.
– Почему же ты сказал, что четверо? – спросил Милаш.
– Я сказал «гарантированно четверо», поскольку о Станиславе Тик-Тик не упоминала.
– Из этого не следует, что она осталась.
– Давайте уточним у Тик-Тик.
– Ладно! Предлагаю назвать наше расследование проще – «Дело о пропаже мертвецов», – сказал Милаш.
– Да какая разница, как назвать? Вот пристал!
Они дошли до фонтана, находящегося в парке «Зеленая зона» буквально в ста метрах от могилы академика Франка, возле которой могли выйти на поверхность, в реал, обитатели Пущинского кладбища. Невидимый купол над ней создали крошечным, не более пяти метров в диаметре.
Фонтан в парке был большой,
