Пастыри. Четвертый поход - Сергей Волков

— Да ты что, Янка! Это же Вадюхина машина! — совершенно искренне возмутился Илья. И только тут понял, что мыслей избавиться от старой развалюхи у него вообще не было, потому что… Потому что, как ни крути, Вадим Завадский был его другом и где-то в глубине души Илья чувствовал себя перед ним виноватым.

Отъезд на рыбалку — это всегда событие. Готовиться к нему правильные рыбаки, те кто едет получать удовольствие не только от процесса «наливай да пей», начинают загодя, за недели, а то и за месяцы. Илья к настолько «правильным» любителям мормышки и кивка себя не причислял, но за день до отъезда у него уже было все готово.

Теплые вещи, продукты, спальник, подарки и всевозможные походные мелочи еле уместились в могучем рюкзаке и «счастливой» парашютной сумке. В отдельном пластиковом чемоданчике по ячейкам и коробочкам лежали, дожидаясь своего часа, крючки, мормышки, блесенки, катушки с леской, кивки, ниппели, резинки, грузила, воблеры, вьюнки, вертячки и прочий рыбацкий инвентарь. Старый, еще отцовский, ледобур и дюралевый ящик на салазках дополняли снаряжение, заняв почти все место в багажнике «Троллера».

Покончив с собственными сборами, Илья внимательно проинспектировал Янину сумку, скептически хмыкнул и после того, как Коваленкова отработала в своей фирме, подхватил ее на Мясницкой и повез экипировывать в магазин «Охотник и рыболов».

Там он купил второй спальник, климатический костюм самого маленького размера, какой только отыскался в бездонных закромах самой известной среди столичных любителей активного отдыха на природе торговой точки, меховые чулки и валенки с галошами. Костюм, правда, все равно оказался великоват, и Яна смотрелась в нем, словно маленькая девочка, надевшая мамину шубу.

Выезжать договорились на следующий день, в десять утра. К вечеру, по расчетам Ильи, они должны были прибыть в Средневолжск, переночевать, и уже там, на льду, встретить самый короткий день в году, ночь, когда рыба, по выражению Сереги Дрозда: «…клюет даже на крючки от лифчика».

Илья лег пораньше, в половине десятого, и уже лежал под одеялом, балансируя на зыбкой грани между явью и сном, готовился соскользнуть в темные бездны, где властвует Морфей, как вдруг зазвонил телефон.

— Алло? — недовольно пробурчал он в трубку.

— Илья, мне нужна твоя помощь! — Яна говорила, не тараторя и без запинок, и Илья сразу понял — что-то случилось.

— Я сейчас подъеду… Только на заправку заскочу. Хотел завтра утром…

— Отставить. На машине долго, сейчас самые пробки. Давай на метро, через сорок минут встречаемся на «Соколе», в центре зала. Все, до встречи…

И Яна отключилась…

Илья, внутренне холодея от неприятных предчувствий, быстро оделся, невнятно объяснил что-то сидящим перед телевизором родителям и выскочил в подъезд…

…Яна выглядела сильно встревоженной. Илья даже не был удостоен ставшего уже дежурным чмока в щечку.

— Пошли скорее, тут недалеко, — девушка подхватила его под руку и буквально потащила за собой.

— Да объясни толком, что случилось-то?

— Баба Кача… Помнишь, я тебе рассказывала, она нам с Громыко помогла, на графа нас вывела тогда? В общем, плохо ей. Сердце, скорее всего. А живет она одна, ближайшие родственники в Троицке. Она их уже вызвала, но пока они доедут…

— Это которая диверсанткой была? Ага, помню. Родственники — это понятно. А «скорую»? «Скорую»-то она вызвала? Чего врачи говорят?

Яна остановилась, посмотрела на Илью:

— Пока кого-то из проверенных людей в квартире не будет, нельзя «скорую». Баба Кача… Она, в общем, до сих пор негласно сотрудничает с различными… Не знаю, как объяснить. Короче, надо, чтобы кто-то в квартире был, и точка. Все, побежали!

И они, быстро поднявшись по ступенькам подземного перехода, сломя голову побежали по ночному Ленинградскому проспекту, вызывая недоуменные взгляды припозднившихся прохожих…

Дверь в жилище бабы Качи была приоткрыта. Яна проскочила вперед, и пока Илья топтался в прихожей, снимая ботинки, уже выскочила обратно, сунула в руки бумажку:

— Да что ты тут возишься! Звони в «скорую» скорее, вот адрес! Городи там побольше всего — она и ордена имеет, и воевала, и… Быстрее! Она без сознания практически, губы синие… давай!

Илья набрал «03», самым решительным и напористым голосом, на который только был способен, изложил диспетчеру ситуацию и был заверен, что к ветерану и орденоносцу реанемобиль приедет максимально быстро.

Больная лежала на застеленном коричневым плюшевым покрывалом диване. Яна хлопотала рядом, накачивая грушу тонометра и следя за пульсом. Илья поразился, насколько худенькой и хрупкой оказалась легендарная баба Кача.

— Илья! На кухне аптечка, поищи там шприцы и строфантин в ампулах! — не глядя скомандовала Яна.

Метнувшись на чистенькую уютную кухоньку, Илья принялся лихорадочно проверять все шкафчики и вскоре наткнулся на лекарства. Одноразовые шприцы обнаружились сразу, а вот со строфантином пришлось повозиться, разбирая десятки упаковок.

Когда искомое наконец было найдено, Илья слишком сильно хлопнул дверью шкафчика, он перекосился, съехав вниз и открыв узкую нишу, выдолбленную в стене. В нише Илья увидел какой-то конверт и лазерный диск в прозрачном чехле.

— Илья! Ну где ты там? Нашел?! — голос Яны отвлек его от созерцания находки, и Илья бросился в комнату.

— Сейчас, Екатерина Васильевна, сейчас, миленькая, потерпите… — бормотала Яна, ловкими движениями вскрыла ампулу, быстро набрала чуть желтоватой жидкости в шприц, нагнулась над бабой Качей…

«Скорая» приехала, действительно, очень быстро. Молодой врач и быстроглазая полная фельдшер вошли в квартиру. Яна бросилась навстречу. Илья едва расслышал их быстрый разговор:

— Давление… Пульс… Сколько?! Что делали? Строфантин… Полтора кубика?

Парень присел возле бабы Качи, быстро осмотрел ее, проверил сосудистую реакцию на ногтевых пластинках, посчитал пульс:

— Нина! Готовь капельницу!

Потом он повернулся к Яне:

— Вы родственница? Положение серьезное. Будем госпитализировать. Вам нужно будет поехать с нами, подписать бумаги и вообще… поприсутствовать.

Яна прищурилась, стиснула кулачки:

— Что, все так плохо?

— Прогноз я сейчас делать не могу, вот в машине ЭКГ посмотрим, тогда… Но мне не нравится ее сосудистая… Сколько ей лет?

Коваленкова подошла к врачу, нагнулась и прошептала что-то на ухо.

— Что?! — непроизвольно выкрикнул парень и тут же взял себя в руки. — Простите. Но это же… Нина! Вызывайте водителя с носилками!