Александра - Элизабет Хереш

Мне вспоминается один случай. В огромнейшем зале шел прием для большого числа людей. Сначала слишком поздно пришла императрица Мария и заставила себя долго ждать, так что Ники сильно разнервничался. Затем он пошел с двумя императрицами. Так как двери были очень широкие, пройти через них можно было и втроем. Правящая императрица, естественно, пока император разговаривал с господами, которых представляли, должна была бы начать обход справа, но императрица уже начала его, так что Аликc пришлось бы следовать за ней второй. Слава Богу [фрейлина], Маша Васильчикова шепнула ей, чтобы она начала с левого крыла, что Аликc тут же и сделала. Так что все прошло хорошо, но свекровь была шокирована…»[91]

Царица-мать получает от Николая из его собственных средств деньги на содержание дорогостоящего двора со штатом, доходящим до двухсот служащих, и сверх того 200 000 золотых рублей в год. Это позволяет ей финансировать блестящую светскую жизнь и приобретать симпатии всех тех, кто в ней участвует.

До сестры Александры, Эллы, которая в качестве супруги великого князя Сергея Александровича, ныне генерал-губернатора Москвы, также обязана исполнять общественные обязанности в церемониальных рамках, доходят отзывы о впечатлении, производимом юной царицей в Петербурге. Элла чужда интригам, которые здесь в порядке вещей, и привыкла к ним. Однако она с тревогой отмечает падение популярности молодой царицы, поначалу завоевавшей ее своей красотой и скромностью.

Через два года после коронации она выражает свою озабоченность в письме к Александре:

«…я желаю Тебе, чтобы Ты была счастлива в Петербурге и чтобы жизнь Тебя не слишком утомляла; Ты должна светить как настоящее солнце, каким Ты была при Мама, чтобы все были рады знакомству с Тобой; улыбка, слово — и все будут молиться на Тебя. Я знаю из опыта, как неописуемо любезны и преданны могут быть здешние люди. И никогда не падай духом, пару упрямцев нельзя переделать — просто промолчи, когда все поднимают шум. Улыбайся, улыбайся, пока не заболят губы, думая о том, что другие унесут с собой счастливое впечатление, и если они хоть однажды узнают Твою улыбку, они никогда ее больше не забудут; главное — это первое впечатление. Подумай о милых улыбках тетушек Аликc [принцессы Уэльской, урожденной датчанки и сестры вдовствующей царицы] и Минни [царицы-матери Марии Федоровны], которыми они издавна славятся. Весь мир говорит о Твоей красоте и Твоем уме, теперь покажи им Твое сердце, которое русские хотят почувствовать и увидеть в Твоих глазах!

Храни Тебя Бог, пусть у Тебя будет прекрасный зимний сезон, много радости в семье, чтобы она могла развеселить тебя, когда ты утомишься. Пусть каждый год приносит еще больше счастья и всего прочего, чего желает Твое сердце…»

Даже такие полные любви слова не в силах изменить поведение Александры, так как оно обусловлено ее мировоззрением. Так она, например, решает вычеркнуть одну даму из списка приглашенных, поскольку та, хотя и будучи женой и матерью, ведет беспутную личную жизнь, что противоречит пуританским взглядам Александры. То обстоятельство, что эта особа и дальше продолжает бывать в гостях у вдовствующей царицы, приносит Александре репутацию моралистки.

Еще менее пойдет на пользу Александре спустя несколько лет та непреклонность, которую она проявит даже по отношению к членам семьи Николая. Когда его кузен Кирилл Владимирович, сын Владимира Александровича, захочет жениться на Виктории Мелите, Дакки, успевшей уже к тому времени развестись с братом Александры, Эрнстом Людвигом, Александра проявит нетерпимость. Она никогда особо не благоволила к семье, стремившейся компенсировать второстепенность побочной ветви правящей династии шумными празднествами. Александре известно, что согласно действующим правилам рода Романовых представителям правящего дома не позволено вступать в брак с кузинами первой степени — и уж тем более с разведенными женщинами.

При объяснениях с Кириллом Николай, всегда стремившийся избегать конфликтов, все уговаривал его подождать, говоря: «Со временем все само собой устроится…» — в надежде, что дело уладится само. В итоге Кирилл, не считаясь ни с чем, уезжает к Дакки в Германию. Тем самым он нарушает еще одно предписание, согласно которому великий князь может покидать страну только с дозволения царя (которого для этой цели он, разумеется, не получил бы).

Кирилл женится на Дакки в Тегернзе, в Баварии, и затем возвращается в Петербург, чтобы поставить Николая перед свершившимся фактом — и усложнить ему тем самым отказ от последующего соглашения. Но уже вечером в день приезда в петербургский дом родителей является граф Фредерикс, министр императорского двора. Это не может означать ничего хорошего, но случившееся превосходит все опасения. Великому князю Кириллу передают ультиматум царя: лишение титула, чинов и воинских почестей, заслуженных в военно-морском флоте и во время русско-японской войны 1905 г., увольнение из императорского военно-морского флота, отмена доходов и привилегий и требование в течение нескольких дней покинуть страну. В полночь, через три часа после приезда в Петербург, Кирилл снова едет поездом в сторону Германии.

Потрясена вся семья. Инициатором этих мер считают Александру. Уже за несколько лет до этого, когда дело шло к разводу ее брата с этой самой Дакки, она заявила, что никогда не примет у себя эту женщину. С тем, что эта самая женщина теперь, пусть даже через несколько лет, осмелилась выйти замуж за одного из родственников (ив порядке престолонаследия стоящего после царя и его первых наследников на третьем месте), Александра никак не хочет смириться.

Своему дяде, принцу Ройссу, Дакки изливает свою душу: «Мы на протяжении четырех лет делали все, чтобы уберечься от этого брака, и Кирилл был готов ждать (…) Мы знали, что это не пройдет гладко, но слепая мстительность и ярость молодой царицы превзошли наихудшие опасения. Она бушевала и не находила себе места, как помешанная, и действовала своему мужу на нервы до тех пор, пока он не уступил ей свою власть, и это позволило ей отомстить своей невестке…»[92]

Отец Кирилла, не только старейший и самый уважаемый дядя Николая, но и командир полка русской армии с двадцатипятилетним стажем, наутро после отъезда сына врывается вне себя от возмущения в рабочий кабинет царя. На его решительное требование отменить распоряжение и сделать возможным возвращение Кирилла Николай отвечает молчанием. Великий князь теряет самообладание, ударяет кулаком по столу, срывает ордена с мундира, швыряет их на пол и с такой силой хлопает дверью, что раскалываются наличники.