Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня» - Вадим Лейбовский

В общем, забил Разинский в ворота Маслаченко гол. Нанес пушечный удар, вратарь до мяча дотянулся, но тот от руки его угодил в перекладину, а от нее — в сетку.

На другой день — матч основных составов. Переполненный республиканский стадион. Первый тайм заканчивается со счетом 3:0 в пользу киевлян. И тогда тренер Костылей просит Маслаченко: «Пожалей мои седины. Не хочу уходить с позором. Лично прошу тебя: выйди на поле. Собери ребят. Л не то нам еще штук пять накидают».

Маслаченко заменил Туголукова, и, несмотря на все усилия мощного динамовского нападения, возглавляемого Виктором Каневским, мяч в воротах москвичей больше не побывал. Маслаченко полетал на славу.

Киеву не удалось…

Судя по всему, эти полеты произвели сильное впечатление на футбольную и государственную власть Украины, особенно на первого секретаря республиканского ЦК, члена Политбюро ЦК КПСС В. В. Щербицкого. В Киеве уже прекрасно знали о проспартаковских настроениях и устремлениях вратаря железнодорожников. В считанные минуты украинская сторона разработала план его нейтрализации и перехвата. Игры в Киеве всегда заканчивались в 20.45 (добавленное время в ту пору правилами не предусматривалось). 21.20 — время отправления московского поезда. За тридцать пять минут игроки успевали принять душ, переодеться, сесть в автобус и с машиной Госавтоинспекции впереди доехать до вокзала и войти в поезд. Так было всегда. Так вышло и на этот раз.

Но только поезд в 21.20 от платформы киевского вокзала не отошел. И в 21.30 тоже. И в 21.40. И вот в купе, где сидел Маслаченко, вошел Костылев и сказал:

— Володя, на платформе тебя ждут представители Щербицкого и украинского Спорткомитета.

— Я не хочу и не буду играть в киевском «Динамо», — ответил вратарь. — Я подал заявление в московский «Спартак».

И остался на месте. Отправление задерживалось уже на пятьдесят(!) минут, когда в купе вошел начальник поезда со словами:

— Поймите, этот поезд — особый. Он никогда не нарушает расписания. В нем, как правило, едут важные персоны. Люди нервничают. Назревает грандиозный скандал. Поезд не тронется, пока вы не выйдете к тем, кто вас сейчас ждет на платформе. Прошу вас, будьте благоразумны.

Выслушав такие слова, Маслаченко попрощался с ребятами и вышел с вещами из поезда.

Его повезли на квартиру Каневского, где за дружеским ужином собрались динамовские игроки. У Каневского Маслаченко и заночевал. На следующий день все вместе отправились на пикник на Днепр, где купались, загорали и где их угощал шеф-повар ресторана «Москва», не раз представлявший украинскую кухню за рубежом. В тот же день Владимиру изложили условия в случае его перехода в киевское «Динамо». Это роскошная квартира в доме Совмина Украинской ССР. И новая «Волга» с гаражом. И высокое офицерское звание в системе республиканского МВД. И немыслимо высокая зарплата. И целый ряд льгот. Он твердо знал, что «Спартак» ничего похожего не предложит.

Но вратарь отказался. Причем с такой же легкостью, с какой… ну, скажем, отказывался от рюмки — в том числе и на этот раз. Он для себя уже все решил. Вечером в поезде встретил старшего тренера киевлян Вячеслава Дмитриевича Соловьева, который покидал «Динамо» и задержался лишь для того, чтобы помочь украинским функционерам убедить Владимира в переходе.

И снова он ждал. Ждал, когда наконец зажжется зеленый спет. Он понимал, что, несмотря на удачно проведенный матч в Киеве, три с лишним месяца без игровой практики — это серьезно, что это так или иначе может сказаться. Но у него нет, не будет права на ошибку. Понимал, что спартаковские вратари Игорь Фролов и Валентин Ивакин достаточно сильны, но ему с первого же матча предстоит показать, доказать: он, Владимир Маслаченко, сильнее, причем намного, чем они. Он должен их переиграть, и он знал, как это сделать.

Однажды он появился на спартаковской базе в Тарасовке, но буквально на следующий день в Федерацию футбола вызвали Николая Старостина и предупредили: «Не торопите события».

Но вот поступила информация о том, что Маслаченко можно тренироваться в «Спартаке».

Старший тренер Никита Симонян стал с ним лично много работать. Внимательно наблюдал за новичком начальник команды Николай Старостин, для которого лучшим вратарем всех времен был довоенный Владислав Жмельков. Впрочем, Николай Петрович признавал стопроцентными спартаковцами лишь тех, кто с младых ногтей вырос в «Спартаке». Старостин был умным спартаковским «расистом», тщательно оберегавшим чистоту своего племени, своих рядов.

Маслаченко выделили на базе комнату, где он иногда оставался после вечерней тренировки. Они теперь подолгу беседовали с Николаем Петровичем. Однажды тот спросил: «Какую ты хочешь дополнительную зарплату?» Маслаченко ответил вопросом: «А Игорь Нетто получает дополнительную зарплату?» И услышал: «Нет, не получает». — «В таком случае какое у меня право на дополнительную зарплату?» — «Хорошо, — не унимался Старостин, — тогда мы выпишем тебе подъемные». Но и от подъемных отказался вратарь: «Я уже давно житель Москвы, и поднимать меня не нужно». Он вдруг подумал: «Если б Старостин знал об условиях, предложенных мне в Киеве!» И молча улыбнулся.

Время шло, а разрешение на переход все не поступало. И раз, и два, и еще раз он оставался на ночь в Тарасовке, с тем чтобы на следующий день выйти, наконец, на поле и услышать свою фамилию из уст диктора, объявляющего составы команд. Но утром подтверждение в команду снова не приходило. Это было довольно жестокое испытание нервов. Похоже, кто-то этим просто забавлялся.

И вот 28 сентября, накануне встречи с «Шахтером», Старостин сказал: «Все решилось окончательно. Завтра ты играешь».

Красно-белый дебют

По давно заведенному обычаю спартаковские футболисты, отправляясь па игру, сначала шли пешком до станции, затем ехали электричкой до Ярославского вокзала, где их ожидал автобус, довозивший команду до стадиона. Спартаковцы приехали в Лужники и вышли на поле. Но в положенное время диктор не объявил составы команд. Игра началась, а объявления все не было. Футбольная Москва давно знала, что Маслаченко тренируется в «Спартаке» и ждала: вот-вот он появится. Он и появился — сначала на разминке, а потом в игре. Прошло уже минут семь после се начала, и все это время над лужниковской чашей стояла тишина. Стадион напряженно ждал. В голове Владимира даже мелькнула нелепая мысль: «Сейчас игра прервется, и меня отзовут с ноля». И вот наконец зазвучало: «Объявляем составы играющих сегодня команд. Команда «Шахтер», Донецк… Команда «Спартак», Москва. Вратарь — Владимир Маслаченко…» Гробовую тишину полного стадиона взорвала овация.