Судьбы. Миры вселенной (СИ) - Шмидт Елена

- Я понимаю, это да, - прошептал он ей в самые губы. В ответ, женщина, вскинув руки, положила их к нему на плечи. Её тёмные глаза смотрели в его, не мигая. Тьма падала в омуты его необычных глаз. Красные зрачки стали увеличиваться. Он рывком притянул её к себе и припал к губам. Жар прошил её всю, разлился горячей рекой от груди до ног. Через мгновение они оказались в спальне, как это произошло, Тьма не заметила, но её это мало волновало. В данный момент её занимал только мужчина, что был рядом, его горячие руки, ласкающие её грудь, и опускающиеся всё ниже и ниже, туда, где их уже заждались, губы, жадно целующие её, и его тело, напряжённое как пружина, готовая в любой момент сорваться. Весь её мир на время превратился в огромную кровать, где страсть бушевала подобно океану, унося их к высотам мироздания раз за разом.

На следующее утро Тьма ощущала себя почти счастливой женщиной. Скоро камень станет её, и мужчину, который удовлетворял бы все её запросы, она нашла. Когда он узнает, что она станет править этой страной, а потом и всем миром, он будет только её. Тьма мечтала, нежась в постели, когда Дидрейн вышел из душа. Капельки воды стекали с литого торса и впитывались в полотенце, обхватившее бёдра. Женщина облизнулась. Он расхохотался и прыгнул к ней в постель.

- Моя ненасытная львица, - в голосе проскользнули смешинки. – Кстати, помнишь мы говорили о некой особе. Только благодаря тебе, моя дорогая, я смог узнать, что с ней произошло, - как бы, между прочим, добавил он, притягивая её к себе.

- И? - Тьме неохота было разговаривать, она блаженствовала, выводя пальчиком замысловатые фигурки на груди мужчины.

- Ты оказалась права, провидица моя, - и он ласково куснул её за шею, посылая желание по всему телу, – она была беременная, после смерти мужа родила девочку, и, к огромному сожалению моих знакомых, умерла.

- Ну, я как-то так примерно и думала, раз про неё при дворе больше ничего не было слышно, - проговорила Тьма, растягивая слова, словно нехотя. - Может займёмся чем-нибудь другим, более приятным?

И она, отбросив простыни, прижалась обнажённым телом к мужчине. Дидрейн обхватил женщину рукой, рывком притянул её к себе и впился губами в её сладострастный рот. Руки отправились исследовать изящное тело по всем изгибам.

- Но, дорогая, может ты захочешь немного помочь мне, можно совсем чуть-чуть? – шепнул он в её приоткрытые губы.

- Ну, смотря, как ты будешь себя вести, - голос женщины стал сбиваться от шаловливых рук и губ любовника.

- Я буду стараться, как могу, моя ненасытная, - Дидрейн приподнялся над женщиной и резким движением перевернул её на живот, - я готов показать тебе степень моей готовности.

Через пару часов полностью удовлетворённая Тьма согласилась начать розыск дочери Кассандры, а ещё через час агенты сообщили Дидрейну, что камень украден.

Сказать, что Тьма озверела, это не сказать ничего. Женщина, ещё час назад нежившая и стонавшая в руках мужчины, услышав о краже, окаменела. Не сказав Дидрейну ни слова, она обернулась тьмой и исчезла, не оставив от себя и следа. Дидрейн пожал плечами, ухмыльнулся и отправился по своим делам. Как хорошо, что она так быстро ушла. Дидрейн терпеть не мог прощаться с любовницами, они становились навязчивыми, считая, что теперь имеют на это право. А Дидрейну нужно было проконтролировать идущие поиски дочери Кэсс.

А Тьма рванула к канцлеру. Внутри неё бушевал чёрный зверь. Закрутившись чёрными клубами перед охраной, она материализовалась, перепугав их до полусмерти.

- Где он? – рявкнула она.

Охранники, вытаращив глаза, всё же стояли на месте, выполняя свой долг. На вопрос Тьмы они переглянулись и промолчали. Тьма прищурилась и две чёрные нить, протянувшиеся от её вскинутой руки, обвили шею непонятливых. В итоге два трупа остались у дверей, а Тьма открыла дверь ударом чистой силы, отчего дубовые створки разлетелись в щепки, и вошла в кабинет.

- Кто? - прошипела она.

- Что кто? – Торион сделал вид, что не понимает о чём речь.

- Не зли меня, мальчик, - её голос прошипел так, словно змея пугала добычу. После ночи с Дидрейном она чувствовала бушующую в ней чужеродную злую энергию. Она наполняла тело каким-то жаром и требовала выхода. Торион не был дурак, он почувствовал опасность и решил одной Бианкой больше, одной меньше. Они не стоили его жизни. В конце концов, никто её не просил воровать камень. Надо было думать прежде, чем что-то делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Бианка, - ответил он, - скорее всего, больше некому. Вряд ли бы кто-то посмел зайти в спальню и взять. А она ведьма. А ведьмы, сама знаешь, не управляемы. Но я уже послал за ней.

- Это я посмотрю ещё, как они не управляемы, - прорычала Тьма и, закружившись смерчем, исчезла из дворца.

Торион пожал плечами. «По большому счёту, ей надо пусть и скачет, - подумал он и отправился подыскивать новую любовницу». Он и не представлял, что за камень был у него в руках, поэтому его не особенно волновало, что с гематитом будет. В конце концов, у него таких в сокровищнице куча.

Миланда.

Ведьмы готовились к проведению ритуала. Наконец, появилась опаздывающая Мэгги.

- Мама! – бросилась к ней Беатрис, первая увидевшая подъезжающую карету. - Ты сегодня, как никогда, припозднилась. Что-то случилось?

- Как я не люблю трястись в каретах, - проворчала ведьма, выходя из экипажа. – Здравствуй, Беатрис, - и она подставила щёку для лёгкого поцелуя дочери, - всё цветёшь. И как всегда одна?

- Ма, ну ты как всегда. Почему я одна? У меня тут и Феодотья и Милли.

- Ты поняла про что я.

- Ма, лучше скажи, как доехала? Как дела? – она пошла вперёд, показывая служке куда нести багаж.

- Можно не отвечать, - пробурчала Мэгги, - всё равно уже никто не слушает.

- Я всё прекрасно слышу, ма.

- Беатрис, вот если ты меня слышишь, как говоришь, скажи мне, пожалуйста, сколько можно тебя просить, чтобы ты не называла меня мама, - старшая ведьма остановилась и уставилась на дочь.

- Ой, ма, прости, больше не буду, - Беатрис вдруг рассмеялась, - не надо только делать мне заячьи уши, я, правда, тебя слышу, но ма, это любя, ничего не могу с собой сделать.

- Значит, будут тебе уши, - пряча улыбку, пробурчала Мэгги.

- Я теперь буду называть тебя так на ушко, чтобы не расстраивать, - она подбежала и прижалась щекой к матери.

- Ну, девчонка, как есть девчонка, - Мэгги разулыбалась.

- Как девочки? – спросила она про остальных. - Что с Бианкой? - проницательные зелёные глаза, казалось, смотрели насквозь.

- А что с ней? – Беатрис с трудом выдержала взгляд. – Она уже здесь, всё хорошо.

- Не ври мне. Во что она влипла? Почему я чувствую беду рядом с ней?

- Да потому что эта дурёха решила стать любовницей Ториона, - Беатрис попробовала отделаться полуправдой, – а это ни к чему хорошему не приведёт. Пойдём в дом, отдохнёшь, скоро уже ритуал.

-Беатрис, я не буду напоминать тебе кто я, и сколько мне лет. Давай ещё раз. Куда вляпалась Бианка? Говори сейчас же.

Беатрис смотрела в её нереально зелёные с редкими жёлтыми крапинками глаза и видела вязь правды, что опутывала её. Это был провал, молчать она больше не сможет. Через несколько мгновений она выложила всё.

- Т-а-ак…, - протянула ведьма, - вот это подарок. Как проведём ритуал, сразу отдадите камень мне, безмозглые девчонки. Всё, молчи, я сказала отдадите, значит отдадите. Кто ещё знает?

- Только я и Би.

- Замечательно. Тогда идём в дом. Хочу видеть своих девочек.

К вечеру лёгкая прохлада опустилась на землю. Из дома вышли четырнадцать женщин, одетых в лёгкие белые одеяния, и отправились к поляне «Откровения». Время ритуала стремительно приближалось. На ночном небе зажигались первые звёзды, всё вокруг было как обычно. Выполз полный диск луны и осветил всё вокруг синеватым светом. Ведьмы приступили к проведению ритуала. На поляне один за другим зажигались костры по кругу, от них побежали дорожки к центру, запели высокими голосами женщины старинную песнь на неизвестном языке и медленно пошли по кругу. Убыстрялся ритм песнопений, всё быстрее передвигались ведьмы. Вспыхивали в их руках букеты синим потустороннем светом. В центре поляны начал проявляться облик матери-хранительницы Тариньольской троицы. Прошла вперёд Мегги, протянула руку, и клинком рассекла кожу. Собрались по разрезу капли, наполнились, и вот уже струйка крови побежала по ладони и закапала в ритуальную чашу, превращаясь в бурлящую голубую энергию на её дне, следом пошли её дочери и повторили обряд. Когда последняя из ведьм отдала свою кровь, из чаши вырвалась чистая сила каждой ведьмы, и, сплетаясь между собой, понеслась по поляне, завихряясь вокруг Хранительницы, стремясь слиться в один непрерывный круг, чтобы потом разойтись от него потоками чистой энергии обратно к ведьмам и образовать своеобразный шатёр из голубых потоков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})