Запретный мир - Александр Громов

– Я зову его дедушкой, – возразила Юмми.

Растак с безразличным видом поворошил угли в очаге.

– Говори, зачем пришла.

Меньше всего сейчас следовало юлить, пересыпая, словно бисер, слова и недомолвки, к тому же в этом деле вождь был явно искушеннее, и, поняв это, Юмми выпалила:

– Чужаки не умрут, если я этого не захочу.

Она видела: как ни владел собою вождь, в эту минуту он вздрогнул.

– Ты говоришь правду или лжешь, как привыкли лгать колдуны? Ты справишься?

– Я говорю правду. Я справлюсь.

Хуккан, присевший на корточки подле очага, шумно вздохнул.

– Что ты хочешь получить взамен? – спросил вождь. – Я готов выслушать. Только не проси слишком много.

– Мне нужно совсем мало, вождь. Жизнь чужаков стоит много больше.

– Хочешь сама стать кудесницей? – В глазах вождя вспыхнул интерес.

– Нет. – Юмми помотала головой. – Мне все равно. Лучше Ер-Нан, чем я. Если он окажется слаб, я приду ему на помощь.

Растак кивнул:

– Пусть так. Так чего же ты хочешь?

– Не убивай дедушку.

На этот раз обе брови вождя взметнулись вверх в деланом удивлении.

– И все? По-моему, его никто не трогает. Наоборот, его день и ночь охраняют от людского гнева…

– Ты понимаешь, о чем я говорю, вождь. – Голос девушки был тверд, но чего ей это стоило! Но только так и не иначе сейчас надо было говорить с вождем – открыто, дерзко, с высоко поднятой головой. Только так и можно было уцелеть самой, спасти Скарра и, в конце концов, все племя! Ведь неошибающийся старый чародей все-таки ошибся… – Дедушка должен жить в своей землянке, как прежде. Ему по-прежнему должны носить еду. Он не должен погибнуть ни от голода, ни от меди, ни от камня, ни от воды, ни от огня…

– Я не в силах сделать его бессмертным, – с усмешкой перебил Растак. – И я не могу сделать так, чтобы все стало как раньше. Человеческая память – не текучая вода.

– Но ты обещаешь, что Скарр умрет не раньше, чем предки сами призовут его к себе?

– Это я обещаю, – неторопливо, с видимой неохотой проговорил вождь после долгого молчания.

– Поклянись Матерью-Землей, что исполнишь, – потребовала Юмми.

Растак сдержал вспышку. Покачав головой, наскреб с утоптанного пола пригоршню земли, прижал горсть к бороде.

– Клянусь Матерью-Землей. Духи очага и предки, что глядят на меня с небес, – свидетели мои. Слово мое твердо.

Теперь, когда клятва была произнесена, невольно вздохнула Юмми. Огромное напряжение, с каким она столь дерзко вела разговор с вождем – сама от себя такого не ожидала! – понемногу стекало в земляной пол.

– Когда ты готова приступить? Время дорого.

– Дорого, – согласилась Юмми. – Но у меня есть еще одно условие, вождь…

– Не много ли? – нехорошо усмехнулся Растак.

– Ты выслушаешь меня? – На этот раз Юмми говорила кротко и тихо, опустив голову.

– Я слушаю.

– Одного из чужаков ты отдашь мне, – еще тише произнесла девушка.

Теперь пришло время Растаку насторожиться по-настоящему.

– Тебе?.. Зачем?

– В мужья.

Несколько мгновений вождь, позабыв от изумления о собственном достоинстве, сидел с открытым ртом, словно задетый по черепу боевой палицей. Затем раскрыл рот еще шире и, хлопнув ладонями по коленям, захохотал.

– Ну, девка!.. Тебе – в мужья? Чужака из Запретного мира? Ну и ну… А которого?

– Юр-Рика.

Ответ Юмми вызвал новый приступ смеха вождя. Засмеялся и Хуккан – беззвучно скалил зубы, ибо неприлично в доме вождя реготать в голос.

Отсмеявшись, Растак вытер глаза рукавом. Было заметно, что с души у него упал немалый камень.

– Дети Земли не раз мешали свою кровь не только с ближними соседями, но и дальними, и даже с чужаками из других миров, – напомнила Юмми.

– Но не из Запретного мира! А если на нас разгневаются предки?

– Они не разгневаются.

– Ни Мать-Земля, ни добрые духи, ни боги? – пытливо перечислил Растак.

– Я уговорю их.

– А как не уговоришь?

Юмми пренебрежительно улыбнулась.

– Уговорю. Я спрашивала Мать-Землю, она согласна. Для остальных я найду слова и приношения. Они согласятся.

– Ну а Договор? – в упор спросил Растак, не удержавшись от злобной гримасы.

– Это наше, человеческое. Духам нет дела.

Таким взглядом, как Растак на Юмми, мог бы, наверное, смотреть только пастух на овцу, внезапно заговорившую с ним о том, на каком выгоне сочнее трава.

– Ну а зим-то тебе, девка, сколько? Пятнадцать?.. Ну, тогда ничего не поделаешь, самая пора, бери за себя чужака, коли сумеешь. Верно, Хуккан? А ну как он присмотрит другую кралю, тогда как быть? Парней-то у нас немного осталось, а девок вон сколько…

– Ты вождь, – твердо сказала Юмми, – ты можешь приказать, тебя послушают. Уж заодно от меня всем скажи: посмотрит какая поганка на Юр-Рика – лучше бы ей вовсе не рождаться на свет. Засохнет заживо, что сосна на болоте. Я умею. И вину перед Великой Матерью возьму на себя всю как есть. Чтобы все знали: он только мой.

Все-таки ей удалось озадачить вождя еще раз. Растак замедлил с ответом.

– Мы договорились, вождь?

Растак махнул рукой: а, была не была! Если девчонка справится с тем, от чего со страхом отступился Ер-Нан… то так и быть. Юр-Рик не Вит-Юн, пусть девка им владеет, коли пришелся по нраву.

Кивнул.

– Клянешься ли ты и в этом?

– Клянусь Матерью-Землей. – Вождь повторил несложный обряд. – Теперь говори, как ты думаешь спасать чужаков.

– Не дело вождя выпытывать чужие секреты, – отрезала Юмми. – Вели только воинам проводить меня к чужакам, и пусть никто не приближается к их землянке, пока я не закончу обряд. Это дело такое, что не терпит чужих глаз.

– Тебя проводит Хуккан, – подумав, уступил Растак. – И проследит, чтобы все было так, как тебе надо. – Он повысил голос: – Но если у тебя ничего не выйдет – бойся, женщина!

– Выйдет, вождь. – Юмми легко отвесила поясной поклон. – Вот увидишь.

Все осталось позади, далеко-далеко за спиной и как будто в другой жизни – Растак, Хуккан, послушные воле вождя воины, охраняющие отступницу от справедливого гнева соплеменников, угрюмое молчание на небывало людных улицах, сверлящие и настороженные взгляды в лицо и спину… А впереди была – битва!

Хуже всего пришлось поначалу – когда чужаки не вдруг уразумели, что от них требуется. Хотя… какие они чужаки? Свои оба, даром что из чужого мира. Вместе с детьми Земли отбивались от крысохвостых ублюдков, вместе бесстрашно дрались и обратили в постыдное бегство подлое племя Вепря. Разве таких называют чужаками? Прав Растак, что дорожит незваными, но полезными пришлецами, с которыми племя вновь обретет былую силу. Им – лучшую еду, лучшую одежду, особое уважение, а научатся языку – и голос на совете. Милый сердцу Юр-Рик уже понимает речь через два слова на третье и пытается говорить, много и смешно, а богатырь Вит-Юн молчалив. Ничего, пройдет время, заговорит и он…

Вот странно: оба они совсем не выглядели больными, чахнущими. Может быть, гости из Запретного мира не по зубам злым силам мира привычного? Может, потому-то их мир и назван вовеки запретным? Подумав, Юмми отбросила мысль о небывалом. Да нет, они просто сильны, злым духам не удалось одолеть их за неполных пять дней…

Из сумки с колдовским набором Юмми достала страшную маску, не ту, которую надевал Скарр, посылая чужакам смерть, – другую. Человеку нечего ее бояться, а вот злым духам она хуже раскаленных углей. То-то взовьются!.. Сейчас станет ясно, кто они…

Слабо тлели, подергиваясь серым пеплом, угли в очаге, вился теплый дымок, борясь с сыростью землянки. Юмми подбросила в очаг мелко нарубленного хвороста, хранимого на растопку, и, когда огонь показал первый длинный язык, коснулась пальцами пламени, отерла лицо сухими ладонями, изгоняя мелких слабосильных духов, что иногда залетают в человека не для вреда, а по любопытству и могут скуки ради помешать чародею в ворожбе. Очистившись огнем, она надела маску и нараспев прочла первое заклинание.

Именем Матери-Земли она вызывала духов на бой. Двух духов, поселившихся в телах чужаков, которые уже не чужаки, никогда больше не станут чужаками… Которые о чем-то говорят по-своему между собой и ничего, ну совсем ничегошеньки не понимают… Вон Юр-Рик бесстрашно посмеивается, хотя всякий другой на его месте дрожал бы, закрыв глаза, чтобы не видеть лишнего, отдавшись на волю чародея, сражающегося с духами за власть над его телом! Он смелый и сильный, почти как Вит-Юн. Что ж, тем легче будет биться, если только коварный дух не сумеет обратить его силу против магии чародея…

Прозвучало имя Кугу, великого бога, первенца Земли, повелителя всех богов и всех духов и демонов, и вздрогнул, зашевелился бесплотный мир. Заметались крылатые эи – духи воздуха, заворочались в камнях ленивые тырки, выплыли из глубоких омутов пучеглазые водяные мурты, содрогнулись глубоко под землей злобные хисы. Качнулся, затрепетал язык пламени – духи огня ссорились с духами очага из-за мест в первом ряду зрителей небывалого боя. Слетев с пальцев творительницы заклинаний, упала в очаг щепотка порошка из истолченных колдовских камней и высушенных тайных трав – рыжее пламя встало выше, окрасилось зеленым и алым.