Порочные круги постсоветской России т.1 - С.Г. Кара-Мурза

50. Социологический ответ на национальный вопрос: пример Республики Башкортостан. Информационно-аналитический бюллетень Института социологии РАН. М., Уфа: Восточная печать, 2012.

51. Сулакшин С.С., Каримова Г. Г., Куропаткина О.В. и др. Благотворительность в России и государственная политика. Монография. М.: Научный эксперт, 2013.

52. Тагиров И.Р. История национальной государственности татарского народа и Татарстана. Монография. Казань, 2008.

53. Уланов М.С. Буддизм в социокультурном пространстве России. Монография. Элиста: Изд-во Калмыцкого ун-та, 2009.

54. Фаликов Б. Ржавые скрепы недоверия. Статья // ‹http://www. gazeta.ru/ comments/2013/05/27_a_5349605.shtml›.

55. Филатов С. Христианские религиозные сообщества России как субъект гражданского общества. Статья // ‹http://www. strana-oz.ru/2005/6/ hristianskie-religioznye-soobshchestva-rossii-kak-subekt-grazhdanskogo-obshchestva›.

56. Фишман О.М. Жизнь по вере: тихвинские карелы-старообрядцы. Монография. М.: Индрик, 2003.

57. Хабибуллина З.Р. Мусульманское духовенство Башкортостана на рубеже XX-XXI веков. Автореф. дис… канд. истор. наук. Ижевск, 2012.

58. Чапнин С.В. Церковь в постсоветской России: возрождение, качество веры, диалог с обществом. М.: Арефа, 2013.

59. Чеснокова И.А. Влияние сект, культов и нетрадиционных религиозных организаций на личность и ее жизнедеятельность. Автореф. дис.. канд. психол. наук. М., 2005.

60. Шапиро В.Д., Герасимова М.Г. Отношение к религии и конфессиональная толерантность подростков. Статья // Россия реформирующаяся. Ежегодник Вып. 7 / Отв. ред. М.К. Горшков. М.: Институт социологии РАН, 2008.

61. Якунин В.И., Сулакшин С.С., Симонов В.В. и др. Социальное партнерство религиозных организаций и государства. Монография. М.: Научный эксперт, 2009.

62. Яхиев С.-У.Г. Суфизм на Северном Кавказе: история и современность. Автореф. дис.. канд. филос. наук. М., 1996.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ И ИЗБРАННЫЕ АСПЕКТЫ СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРАКТИК

«Ибо в конечном счете в сфере политики есть лишь два рода смертных грехов: уход от существа дела и … безответственность»

В начале мая 2013 г. в ходе президентского совещания с министрами Правительства РФ Владимир Путин высказался о необходимости введения «публичной, политической, персональной ответственности» каждого из министров. Сделанное Президентом заявление стало, пожалуй, единственным за последнее время, прозвучавшим из уст российского политика столь высокого ранга и затрагивавшим вопрос о политической ответственности.

Артикуляция проблематики политической ответственности вызывает у каждого из нас массу сложностей с определением природы рассматриваемого явления. Хаотическое использование в средствах массовой информации, общественными организациями, отдельными гражданами термина «политическая ответственность» привносит еще большую неразбериху. Прежде всего возникают вопросы о том, что такое политическая ответственность? за какие действия, каким образом и перед кем несут ответственность политики? должен ли политик в той или иной ситуации нести политическую ответственность? является ли она достаточной в контексте совершенного «нарушения»? необходим ли сам факт «нарушения» для ее наступления? Отвечает ли политик исключительно за свою политическую деятельность, либо его действия, как частного лица, выходящие за пределы публично-политической сферы, также являются основанием для политической ответственности? Иными словами, может ли политический деятель вообще действовать неполитически? Да и вправе ли мы рассуждать исключительно об ответственности профессиональных политиков или в современном обществе политически ответственным является каждый из нас, участвуя в выборах, политических митингах и другим образом вступая в сферу политики?

Еще больше сложностей возникает в случае, если мы обращаемся к событиям реальной российской и зарубежной политической жизни, в том числе последних лет. Какой субъект призывает к ответственности лишенного мандата за осуществление предпринимательской деятельности по решению коллег депутата: его политическая партия, избиратели, проголосовавшие в свое время за соответствующего депутата, Государственная Дума как орган государственной власти или противостоящая политическая партия? Кто является ключевым (доминирующим) «выгодоприобретателем» политической ответственности и каким образом последний реализует свои «полномочия»? Какой субъект обладает приоритетом в своей позиции? Или, например, вправе ли мы называть ответственность глав регионов, неоднократно избиравшихся в результате народного голосования и освобожденных Президентом РФ от должностей в связи с «утратой доверия», политической? Вправе ли глава государства выступать «авторитетом» ответственности? Является ли сам Президент в России политически ответственным?

Латентность отношений ответственности между различными субъектами и их взаимное пересечение зачастую может приводить к замещению одних отношений ответственности иными отношениями. Так, необходимая ответственность перед обществом и судом может замещаться ответственностью перед руководящими политическими фигурами, ответственность перед избирателями — ответственностью перед политической партией и др. Соответствующие случаи приводят к «скандализации» политических отношений, существенно подрывая доверие к органам государственной власти, а также ощущение легитимности власти. Хотя зачастую каждый из нас, обсуждая события общественно-политической жизни, не утруждает себя даже их более или менее серьезным анализом. Объявить политика ответственным за любую неудовлетворительную ситуацию становится при таких обстоятельствах делом весьма несложным. Эмоциональные решения являются неотъемлемой составляющей современной демократии, однако всегда ли они правомерны?

Хотя в западных странах термин «политическая ответственность» весьма распространен, аналогичные сложности с осознанием этого феномена как комплексного и сложного явления общественно-политической жизни свойственны и для западной науки. Для России же вопрос о политической ответственности имеет особую актуальность, поскольку именно в нем в дореволюционный период и в современной России либеральная часть российского общества видела и видит решение если не всех, то большинства проблем в сфере взаимоотношений общества и власти. Однако даже имеющиеся разработки в области зарубежной юридической и политической науки вряд ли могут использоваться нами в качестве универсальных. Институт политической ответственности эволюционировал в различных странах совершенно различным образом, обретая в каждом случае свое самостоятельное и уникальное содержание. Отсутствие в России института политической ответственности, с содержательной точки зрения аналогичного институту, сформировавшемуся, к примеру, в Западной Европе, нисколько не означает, что политической ответственности в России до революции или в советское время не существовало вообще. Да и в зарубежных странах вышеуказанный институт не является абсолютно однородным.

В настоящем докладе экспертами Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования предпринята попытка представить ключевые теоретические аспекты, без которых понимание политической ответственности стало бы невозможным, а также отразить некоторые аспекты практического функционирования данного института в России и зарубежных странах. Следует сразу оговориться, что ответить на все поставленные выше вопросы нам не позволит формат доклада, однако авторы постараются наметить критерии и основные подходы к их успешному решению.

Если под политической ответственностью понимать наступление каких-либо неблагоприятных последствий для правителя в связи с его политическими действиями и решениями, не соответствующими господствующим и определяющим его должное поведение нормам (не ограничиваясь лишь формальным рассмотрением политической ответственности), можно прийти к совершенно обоснованному выводу о том, что ее история весьма и весьма обширна. Само понимание ответственности правителя изменялось с течением времени и во многом предопределялось религиозной традицией, игравшей важнейшую роль в определении функций и образа политического лидера, а также понимании того, перед чем/кем и за что отвечает правитель. Хотя с формальной точки зрения о политической ответственности как особом виде ответственности стали вести речь не слишком давно (см. ниже), практику подобной ответственности можно обнаружить в весьма отдаленных временах.