Дальняя разведка. Борьба миров - Валентин Егоров

Так вот этот незнакомый голос меня вкратце проинформировал о том, что пациент Бард от разрыва неподалеку авиабомбы получил закрытое сотрясение головного мозга. Что у него разорваны кровеносные сосуды двигательного и зрительного участка головного мозга?! Что существует большая опасность того, что главстаршина может потерять некоторый процент своего зрения, как результат внутричерепного кровотечения! Слава богу, подтвердил этот голос, что сотрясение головного мозга главстаршины не затронуло сам ствол мозга и те его участки, которые регулируют дыхание и кровяное давление реципиента. После этого объяснения в меня начала переливаться информация о том, как следует, будучи в моем положении, проводить операцию по восстановлению правильного функционирование головного мозга Барда.

Должен признать, что в моей памяти неплохо сохранились различные аспекты операции, которые я производил с головным мозгом своего коттоси, Это было бесконечное сшивание, вернее сказать, сварка кровеносных сосудов головного мозга, удаление, телепартирование сгустков крови. Одним словом, вскоре кровотечение было локализовано, поле операции было полностью зачищено. Мне даже показалось, что Бард начал тише и ровнее дышать, хотя еще не была полностью ликвидирована угроза частичного потери зрения нашим главстаршиной.

Чтобы ликвидировать и эту угрозу, нужно было в затылочной части головного мозга Барда очистить участок V1, так как через эти участки проходят визуальные сигналы мозга. Меня даже не стали телепортировать на тот участок в затылочной области, просто в моем сознании вдруг возникла фантастическая картина всего того, что там происходило. Поверьте мне на слово, но там была такая мешанина, что я бы не рискнул даже взглядом своих глаз ее касаться. Но на моих глазах эта путаница нейронов, зрительных клеток самым невообразимым образом начала преображаться.

Через несколько минут, откинувшись головой на железную полосу подводного катера, к которому я был прикреплен ремнями безопасности, я лежал и отдыхал с закрытыми глазами. Люди так и не уловили того момента, как я это сделал, но лейтенант Фриза тут же объявился в моей голове и прошептал:

— Ну, как он там? Будет ли жить, будет ли хорошо видеть?

На мысленный вопрос Фризы тут же ответил Бард:

— Да, ты, лейтенант не лезь к командиру со своими дурными вопросами! Я же буду жить, как и жил раньше! Я буду видеть так же, как и раньше! Так, что, дружище, больше не дури, а дай командиру немного отдохнуть! Скоро мы должны распрощаться с этим нашим плавательным средством! Будем до берега добираться на своих двоих!

Физически я не устал ни на йоту, просто чувствовал себя дико истощенным и утомленным человеком, хотя и кушать совершенно не хотелось. Но мне очень понравилось лежать с закрытыми глазами, ничего не делать, даже не думать! Бард был прав, что скоро, мы должны распрощаться с этим нашим подводным катером, но это скоро случится через сорок три минуты. А этого времени вполне достаточно для того, чтобы отдохнуть и продумать, как мы будем добираться до берега. Тем более, что меня сейчас очень интересовала ледовая обстановка на побережье на том участке, где мы должны были бы выбраться на берег.

Я совсем уже собрался мысленно обратиться к старшему лейтенанту Филовой, чтобы она подготовила бы наш последний БПЛА, отправить его на разведку северного побережья Эскориала, как в этот момент внутри моего организма что-то произошло. Я вдруг обратил внимание на то, что, словно со стороны вдруг увидел наш подводный катер, который на довольно-таки высокой скорости пронизывал морские глубины. Причем, мне показалось, что я сам как бы поднимаюсь кверху, на поверхность моря. По крайней мере, катер с его седоками довольно-таки резко начал уходить вниз, исчезать в сумраке придонного слоя морской воды. Причем, я хорошо видел самого себя, сидевшего в кормовой части этого катера.

Я много слышал рассказов о том, что великие маги древности обладали способностью свой дух отделять от плоти, отправлять его в путешествия во времени и в пространстве. Эти рассказы я всегда относил к сказкам, которые мой отец иногда, когда был свободен, рассказывал мне на ночь, всей душой желая, чтобы я скорее бы заснул! Но тогда и сейчас я предположить не мог, что нечто подобное может когда-либо произойти и со мной! Чтобы душа моего тела вдруг самостоятельно решила бы покинуть мою бренную плоть, отправиться в самостоятельное путешествие в пространстве.

Когда же душа покинула мое тело, то это произошло столь неожиданно, что поначалу я этому не придал значения, этого я попросту не заметил. Даже в тот момент, когда же я самого же себя увидел сидящим в кормовой части нашего подводного катера, о чем-то размышляющим, меня, прежде всего, поразила эта сама невероятность этой ситуации! Как же такое могло случиться, чтобы я самого же себя смог увидеть со стороны? Ведь, всю свою жизнь мы проживаем так, что никогда не видим самих себя в целом со стороны, можем только самих же себя наблюдать частично — руки или ноги, тело или лицо в зеркало. При наличии большого зеркала и в зависимости от угла зрения можем увидеть едва ли не полностью самих же себя. Но никогда в жизни мы не можем самих же себя увидеть так, как постоянно видим другого человека, в его полном объеме?!

Прислушиваясь к разговору лейтенанта Фризы и главстаршины Барда, я довольно-таки быстро всплывал кверху, к самой поверхности моря Эскориал. В этом месте хочу обратить ваше внимание на то, что мое всплытие неким образом сопровождалось движением вперед, так что не подумайте, что я оказался в роли несчастного человека, случайно упавшего за борт плавающего средства. По крайней мере, такого чувства в моей разуме не возникало! В тот момент, повторяю, я глубоко удивился только одному обстоятельству, что самого себя увидел со стороны!

Вскоре наш катер пропал из моего поля зрения, а над моей головой становилось все светлее и прозрачнее вокруг! В этот момент я услышал, как Фриза говорит Барду:

— Главстаршина, посмотри, а наш командир все-таки задремал!

— Ну и хорошо, Фриза! Пускай он хотя бы полчаса поспит, а то мне показалось, что он совсем перестал спать! По крайней мере, не спал две последних ночи! Чего-то там все рассчитывал!

Я уже в этот момент на высоте в пятьсот метров летел над слегка штормовым морем. Большие свинцовой окраски волны медленно вздымались кверху, а затем также медленно заваливались в провалы между собой. Я хорошо слышал завывание сильного ветра, который с вершин волн хватал пригоршни воды, вздымал их еще выше или тут же развеивал над этими самими волнами. Одна такая пригоршня пролетела рядом со мной, я прямо-таки ощутил ее сырость и холод, но ни одна капля воды меня так и не коснулась! Сквозь дикие завывания морского ветра доносились спокойные голоса Фризы и Барда, продолжающих беседовать между собой. В этот момент я хорошо знал о том, что, если сейчас сосредоточусь на этих голосах, то буду их хорошо слышать, а звук завывания ураганного морского ветра отойдет на второй план.

Я не стал этого делать, так как в этот момент мой разум занимала проблема того, как же мне сориентироваться на месте, чтобы понять, где именно я сейчас нахожусь?

Не успел мой разум полностью сформулировать эту свою мысль, как перед моими глазами мелькнула карта местности, а в моем разуме начало формироваться понимание того, где же именно я сейчас нахожусь. Одним словом, до берега оставалось где-то около четырехсот километров. Примерно, через сорок минут подводный катер со мной и мои товарищами по разведгруппе окажется в той точке моря Эскориала, где мы его должны будет покинуть. Если из этой точки дальше плыть по курсу в 264 градуса, то мы окажемся в реальной точке высадки нашей разведгруппы на берег. А если взять курс в 250 градусов, то по этому курсу будет следовать наше подводное плавстредство, но уже без нас на его борту. Недолго раздумывая, я устремился по азимуту в 264 градуса.

Первое время подо мной было одно только море с его качающимися волнами. Но над головой пару раз пролетел вьедский самолет разведчик, который вел наблюдение за выделенной для него территорией. Внизу, по поверхности моря прошмыгнули два звена торпедных катеров, каждый из которых нес по две трубы торпед, которые своей массой и размерами более походили на баллистические ракеты. Примерно в пятидесяти километрах до берега появились первые льдины и небольшие айсберги, которые вскоре у самого берега образовали ледяное крошево. Это крошево колыхалось на волнах, но чем ближе оно находилось к берегу, тем больше сказалось на размерах буйства этих волн. У самого берега его уже практически не было. Свинчатка волн исчезла под белой снежной порошей, все вокруг было покрытым белым снегом. С каждым шагом от берега снега становилось все больше, человеку по нему было бы трудно пройти!