Арбитражный десант - Семен Данилюк

- Это хорошо, что боишься. Стало быть, договоримся, - определил Подлесный. - Ну, давай присядем. Разговор у нас не на полминутки, а - считай, судьбоносный, - зловеще пообещал он.

- Ты как вообще в банк проник? Дуй отсюда, пока охрану не вызвал, - бессмысленно пригрозил Жукович, понимавший, что при первой же попытке закричать Подлесный, как прежде, коротко ударит его под дых или по печени. Воспоминания о годичной давности избиении бросили Олега в пот.

Физический страх боролся в нем с презрением к себе, перетрусившему. Он знал, что нового унижения не перенесет.

- Так что? Кто из нас оказался предателем?! - с отчаянной дерзостью выкрикнул Жукович, втайне надеясь, что его пронзительный голос будет кем-нибудь услышан. - Не зря я всегда говорил, что комитетчик - это потенциальная профура, что сдаст при первом случае. Не послушали меня в свое время, вот и получили! Из нас двоих хорьком как раз ты оказался. И не о чем мне с тобой, сучонком, после этого разговаривать. Пошел вон!

Но при виде тяжелого, внимательного молчания усевшегося на диване Подлесного голос Жуковича сам собой просел и - выдал фистулу.

Правая щека Подлесного натянулась, скроив подобие усмешки.

- Будешь на меня работать, - просто, как о решенном деле, сообщил он.

- Что?! - Жукович задохнулся. - Я? На тебя?! Это после того, как ты мне дважды жизнь поломал? На тварь, которая моих друзей сажала? Хоть помнишь, за что? За самиздат невинный. Пацанов: студентов, школьника! Сажали за размножение книг, которые теперь на всех углах. - Не за самиздат. А за распространение порнопроизведений, - сухо подправил Подлесный. - А в качестве порнографии фигурировала "Лолита"! - Жукович расхохотался - уничижающе. - Впрочем понадобилось бы, вы б и "Анну Каренину" порнушкой признали... Ты ж все едино ни того ни другого не читал. Урод нравственный!

Презрев физический страх, он оттопырил средний палец и поднес его к глазам Подлесного.

Не меняя выражения, тот цепким движением прихватил палец и крутнул. С вскриком Жукович осел на колени.

- Не буду! - упрямо прохрипел он. Именно сейчас, через боль, Олег ощутил то, чего не хватало раньше: прилив гордости, превозмогшей страх. - Не буду! Что хошь делай! Выкручивай руки. Бей, гаденыш! Хоть убей. Лучше убей! Потому что иначе завтра, попомни, разговор этот станет известен. И я погляжу, как ты завоешь, когда на тебя твоя же бывшая служба наедет. Как ты сам заюлишь! Ты же дешевка! Вот ты кто! Жизнь все по местам расставила. Определила, кто из нас чего стоит. Ишь, бизнес какой выдумал - заказные убийства! А я как был честен перед своими, так и остался. Так кто из нас двоих на поверку жиже, а? Выходит, что ты.

- Оба хороши, - примирительно произнес Подлесный. - А работать на меня тебе все-таки придется. Он выпустил распухший палец, вытащил из бокового кармана пиджака бутылку коньяка, оглянулся в поисках емкости.

- Куда налить-то? - как ни в чем ни бывало обратился он к опешившему Жуковичу. Обнаружил сбоку два стакана, наполнил. - Ну что, за содружество оперов и агентуры?

- Пошел ты! - без прежней энергии отругнулся Жукович: поведение Подлесного настораживало.

Тот с беззаботным видом пригубил коньяку, причмокнул губами.

- Качественный. Я вообще люблю все качественное. Ты, кстати, реестр-то так и не восстановил?

- А вот это не твое дело. Ты больше не наш, не банковский. Ты теперь курва разоблаченная! - Жукович злорадно расхохотался. - Но - между прочим, чтоб тебе медом не казалось, - считай, почти все восстановил.

- А что не восстановил, то твое?

- По себе, что ль, судишь?

- По тебе. Такая компания - "Агнар", говорит что-нибудь? - Подлесный еще отхлебнул. - Нет, очень хороший коньяк. Да ты бы выпил!

Он участливо протянул второй стакан посеревшему хозяину кабинета. Жукович машинально принял, отхватил глоток.

- И что за такая компания? - фальшиво полюбопытствовал он.

- Нормальная компания, на которую записан пансионат в Дмитровском районе. Неужто не припоминаешь? Приобретен банком незадолго до дефолта - для организации летнего отдыха сотрудников.

- Странно. Насколько помню, в банковском реестре такая компания никогда не значилась. Понтишь как всегда.

- А ты сверь, - Подлесный вытянул из нагрудного пиджачного кармашка и кинул на стол дискету с надписью "Реестр участий". Жукович вспыхнул.

- Так вот кто, выходит, реестр-то увел!

- Надо же было кому-то твою честность контролировать, - не стал отпираться Подлесный. - Зато всегда могу точно убедиться, что ты на учет поставил, а что зажал.

- Что значит "зажал"? На свой, воровской, аршин меряешь? - бессильно прохрипел Жукович. - Если чего и не восстановил, стало быть, пока не нашел.

- Трудненько найти компанию, которую на тебя же и оформили, - насмешливо согласился Подлесный. - Правда, полторы недели назад она переоформлена на некую Анну Юлдашеву. Не ваша ли, Олег Евгеньевич, часом, теща?

И, оставив ёрнический тон, жестко закончил:

- Ты верно все просчитал, Жукович. Точно отобрал кусочек. Компания - свежачок. Деньги на покупку прошли через "левые" счета. Те, кто давал указание купить, из банка уволились. Так что вроде и припомнить некому. Да? Только меня ты не просчитал. А напрасно. На сколько пансионатик этот потянет? На полмиллиончика-то долларов - это в момент покупки. А сейчас-то, глядишь, побольше.

Он схлестнулся с ненавидящим взглядом Жуковича.

- Что зыркаешь? Нечего меня сверлить. Потому что это и есть цена твоей хваленой честности. За пятьдесят тысяч честен. А за миллион - можно и поступиться принципами. Так?

- Нет! Может, и похоже, ан - не так! - заорал Жукович. Тут же, спохватившись, убавил голос.- Пока со мной по-честному, и я за банк мазу держал. А коли меня один раз сдали, так не обессудьте: я себя тоже на черный день прикрыть хочу. Ждать пока опять подставят да нищим за дверь выкинут - не желаем-с!

- Ишь каков, - подивился Подлесный. - Под любую пакость базу подвести норовишь. Чтоб в свою, значит, пользу обосновать. Так что? Будем разговаривать?

- Чего ты хочешь, гнида? Двадцать процентов хватит?

На этот раз Подлесный удивился всерьез. Из груди его исторгнулось нечто похожее на смешок.

- Ну, тридцать. Тридцать пять даже!

- Захотел бы, и семьдесят отобрал. Мне другое надо. На какую компанию оформлены акции кондитерского холдинга?

- А то сам не знаешь? На "Магнезит".

- И управляешь компанией ты?

- Не тебя же, сучка продажного, было назначать!

- Так вот ты мне сейчас передашь учредительные документы "Магнезита", - палец Подлесного повелительно уткнулся в сейф.

- Чего-о? - Жукович отшатнулся, пораженный. - Эва, тебя куда занесло. Я думал, подхарчиться чуток решил. Не подавишься ли?

- Пережуем.

- В глотке застрянет. Это тебе не пансионатик. Здесь тема куда круче. Миллиончиков на триста-четыреста баксов потянет. За такие-то деньги из-под земли достанут, - Жукович, проливая, наполнил стакан, в два жадных глотка выпил. - Да по мне, если б тебя, сволоту, урыли, я б только порадовался. Свечку бы поставил, что одним гэбэшником на свете меньше. Так ты ведь тогда меня сдашь! Да?

Подлесный смолчал.

- Сдашь, конечно. Слушай! - Жукович воодушевился новой мыслью. - Не разевай рот на большой каравай. Хочешь, я тебе подберу чего-нибудь из загашника? Есть блокирующий пакет акций одной московской гостиницы на ВДНХ, совершенно незасвеченный. Получаешь втихую и - соси "бабки" до конца жизни. И разбежались на веки вечные. Чтоб рожу твою поганую не видеть!

- Нет, - отказался Подлесный. - Мне нужен кондитерский холдинг.

- Я не самоубийца. Завтра в банке сядет Онлиевский. И первым делом меня же на дыбу за этот холдинг потянут.

- Не потянут. Потому что я здесь как раз, считай, по его поручению. Так что еще и отблагодарит. - О как! Переметнулся! - прозрел Жукович, почти счастливый. - И тебе пора. Он добра не забывает. Можешь считать, что пансионатик зажуленный будет зачтен как цена за услугу. Ну!

Подлесный требовательно указал на сейф.

- Да ты чего? - Жукович, к недоумению Подлесного, скривился. - Всерьез решил, что мне доверят хранить документы на такую сумму? Он злорадно расхохотался:

- Такую "учредиловку" держит у себя лично президент банка. Это ж золотой фонд. Так что извиняйте!

Не отвечая, Подлесный отобрал у него связку ключей, вывалил из сейфа сваленные папки, перекидал их. Мрачно уставился на веселящегося Жуковича.

- Неделя тебе сроку, - прошипел он. - Через неделю документы и всё, что к ним ещё по юридической части положено, отдашь мне.

- А хуху не хохо? - отреагировал Жукович. - Я не медвежатник. Чужие сейфы вскрывать не умею.

- Твоя проблема. Придумай предлог, чтоб забрать у Кичуя на время. Раз компания на тебе, значит, ты и бумаги должен подписывать. Неделя! Или можешь распрощаться со своим загашником!

Жукович, затравленный, с растрепавшимися волосами, подрагивал от бешенства.

- Ну, - холодно поторопил Подлесный.

- Что ж, вижу, деваться некуда, - процедил Олег, и лицо Подлесного чуть расслабилось: он все-таки опасался взбрыка.