Наследник Дракона (СИ) - Рассел Ник

Гарет чихнул пять раз подряд! Пять распроклятых раз! Если бы он мог передать словами, как сильно он ненавидел болеть, в особенности простудой, то большую часть слов составили бы грязные ругательства и маты, от которых даже матёрым наёмникам и легионерам, которые подобными выражением не ругаются, а разговаривают, пришлось бы не по душе. Вытерев сопли, Гарет ударил коня в бока и поравнялся с Орином, который уже три дня ехал во главе авангарда и был задумчивее Рахвариона Мудрого, во время редких привалов для легиона.

Кстати о Мудром драконе. Его тень в десятый раз пронеслась над легионерами, в том числе и над авангардом. Гарет ни как не мог привыкнуть к тому, что и без того редкое ранневесенние солнце скрывалось тенью белого ящера. И ещё его нескончаемый рёв, из-за которого СтоннКассел хотел начать выть, так как вздрагивал уже сотый раз! Впрочем, пока этот крылатый монстр был на их стороне и давал разные советы для каждого желающего, Гарет не видел в нём неприятности. К примеру, пару вечеров он провёл с ним за беседами о пророчествах и судьбах. Он потом уснуть не мог две ночи.

О странностях можно было говорить хоть до самой Ханкаром ТейгАртун, до Последней Битвы всего мира. Взять, к примеру, Эльнору Грейкасл де Айвенворд. Вот от кого кровь в жилах капитана красных легионов стыла чуть ли не моментально, так от этой некромантки, которая демонстративно резала свою руку, чтобы доказать свою причастность к нежити. Почему-то Гарет ей не доверял, объяснить он этого не мог. Но всё равно он смотрел на неё исподлобья, каждый раз, когда эта неживая женщина кокетничала то с ним, то с Орином. Это вызывало у него некую неприязнь. Считалось ли влечение к некромантке, которая прожила больше полторы тысячи лет, чем-то необычным? Вопрос интересный, но Гарет на него отвечать, конечно же, не будет.

Впрочем, если её ненормальное влечение к СтоннКасселам перерастёт в откровенность, Гарету не придётся вмешиваться в дела старшего брата, так как Ариана это учует за сотни лиг и первее всех вразумит своего неразумного муженька, а ей помогать будет Кира, преимущественно пиная брата ногами.

Ещё одна странность таилась в их задании. Найти железо для армии. Их легионерам катастрофические не хватало кольчуг, мечей и щитов. Что они должны были найти в главной шахте Врат Балдарена — неизвестно.

***

К тому времени как они подошли к высоченной горе, прошла ещё неделя. Гарет продолжал чихать, страдать по ночам от жара и соплей, но упрямо отказывался от лазарета, предпочитая не сидеть на месте, а быть рядом со своими людьми. Гора, по сути своей, являлась самой большой шахтой во всём центральном и северном Кровогорье. Шахта Тёмные Глубины уходила далеко вниз, до самой Утробы, сети заброшенных подземных ходов, выкопанных гномами. Ох, бывало, Гарету снились кошмары про те места, с тварями из темноты и лавовыми реками. Он поёрзал плечами и вновь ударил коня в бока, поравнявшись с братом.

— Что нас там ждёт? — воодушевлённо спросил Эльнора, ехавшая по левую руку от Орина.

— Шахтёры и каменщики, работавшие без остановки три дня и три ночи — отвечал Гарет и взгляд серо-зелёных глаз некромантки не нравился ему всё больше. Орин совсем притих, уйдя в глубины своего разума, и как-то отстранённо усмехнулся он, то ли из-за слов брата, то ли из-за собственных мыслей.

Когда легион подошёл к подножию горы, то их встретил лагерь, полной шахтёрской жизни. Люди, перепачканные в грязи и прочих ошмётках каменных пород, таскали телег с рудой. Меха в кузнях активно работали, раздувая угли, а шахтёры возвращались в свои бараки. Они, как казалось, и не особо-то работали, судя по тому, как бодренько шли. Куски руды прямо в руках носильщиков мялись, как податливое тесто, а в здешних кузницах оно плавилось и как только кузнецы намеривались сделать из него кирку, то металл с треском раскалывался, когда по нему ударяли молотом.

Простецкие бараки из сырого дуба были установлены, как и лагерь, далековато от входа в скальную шахту, и расположились неполными квадратами, заняв пять-шесть плацеров. Этот шахтёрский городок был ничем не примечателен, просто он был намного больше остальных в этой провинции. Врата Балдарена имели весомую ценность в этой войне, так как шахты золота, серебра и железа преимущественно и в большом количестве, находились на этой территории. Главное поселение рудокопов было обнесено частоколом, имелось несколько наблюдательных вышек, но других оборонённых средств у них не было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Воздух здесь пропах дымом. Пепел ложился у подножья горы, укрываю голые скалы серой пеленой, как будто мать укрывает дитя тонким шёлком в жаркий день лета. Сама гора была овдовевшей. Словно работа шахты из года в год выкачала из неё все соки, или же гора и сама служила пеленой прикрытия для чего-то, что было спрятано в глубине горных пород?

Авангард спешился. Их встретил немногочисленный гарнизон, численностью в пять сотен солдат. Шахтёров же здесь было больше. Раза в два-два с половиной больше. Но эти воинами не были. Сгорбленные спины, мозолистые руки, морщинистые лица, неприязнь к белому свету и извечное ворчание говорили о том, что эти люди поколениями в шахтах работали.

Легионеров по приказу Орина было принято расквартировать в домиках рудокопов, потому что оных было больше чем самих рудокопов. После стандартных приветствий, легионеры-стражи сопроводили их в шахту, потому что там у них расположился штаб.

***

— У вас всегда был такой большой гарнизон? — спросил Гарет, пока они шли к шахте

— Ещё полгода тому назад нас было здесь не больше двух сотен, шахтёров раза в три меньше. Когда мы откопали в шахте город, было принято решение взять подкрепление, а с этой войной и проклятым железом, мы теперь только и ждём нападения. –

— Какой ещё город? — в голос спросили Эльнора и Орин

— Скоро сами всё увидите — отвечал им лейтенант стражи, по имени Берн Сорт.

Было в этой шахте что-то нехорошее. И Гарет имел в виду ни подобные утробе тоннели, державшиеся на балках, ни ходящую над головой породу, и ни кромешную тьму. Что-то в недрах горы гневалось тому, что рудокопы капали слишком жадно и слишком глубоко. Словно сама тьма из Цитадели Эдхута резонировала и в бешенстве гудела, что один из её аспектов посмели потревожить. Ох и не нравилось здесь среднему из детей Эврадара. Он, конечно, согласился бы, что это смахивает на паранойю, но капитан нутром чуял, что что-то здесь не так. А нутро его не подводило…

Он вышли к центру шахты и по очереди стали спускаться по лестницам и платформам из дерева в самый низ, там, где зияло пропасть. Огромнейшая пещера, масштабом во всю скалу, заполненная тоннелями, укреплёнными медными балками, телегами, доверху заполненными рудой, стойками с кирками, складами с провиантом для рудокопов и оружием для стражи, сундуками с уже переплавленными слитками, которые, в отличие от руды, не пострадали от алхимической болезни.

Спускались они долго, по лестницам и крутым пещерным тропами, на которых бывало, росли грибы и какая-то странная трава. То и дело Гарет слышал этот рёв, проносившийся эхом по коридору и умолкавший в мгновение короче, чем доля секунды.

— Вы тоже это слышали? — Гарет остановился и развёл руками, остальные недоумённо посмотрели на него. Берн Сорт ответил ему, заметно улыбнувшись.

- Мы зовём это: «Рёв Утробы» Ветер гуляет по проходам, ведущим к Утробе, а там он свистит до тех пор, пока не выйдет обратно. –

— Это тебя не смутило? — спросил Гарету у Орина. Брат лишь посмеялся.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— После Зиккурата? Нет! — отвечал старший СтоннКассел.

— Пламя Келтрика… — прошипел Гарет, пока они продолжали спуск вниз.

— Начальник! — послышался крик сверху

— Доген! Спускайся и поживее! –

— Это наши гномы-работяги, всё норовят в город предков забежать, а мы потеряли уже две бригады там! Подери их Ненасытный! — пояснил Сорт, спрыгивая с ветхой лестницы. Ещё через пару минут они оказались в месте раскопок, и в проходе виднелись тяжёлые металлические двери, из металла чуть грязно-золотого оттенка, с причудливыми узорами. Гномы, к их чести, спустились намного быстрее, чем троица людей и в их глазах горел огнь авантюризма, который тщетно пытался притушить капитан Сорт.