Преступление века - Валерий Рощин

— Так точно, — по-военному ответил один из телохранителей, — везли к какому-то рейсу… Извините, но куда улетал босс, мы не знаем…

— Не важно. Второй вопрос: где он?

Другой с готовностью отвечал:

— Как стрельба стихла, так Яков Абрамович и выскочил на дорогу — попутку ловить в аэропорт…

— Он был один, без семьи?

— Жену с ребенком отправил заранее, кажется, еще вчера.

— Стало быть, отбыли… — задумчиво произнес Севидов. — Хорошо. Ну, теперь непосредственно о происшествии. Рассказывайте, как было дело, а ты, Алексей, записывай. Значит, с этой проселочной дороги выскочили Жигули…

— Значит, выскочили Жигули… — повторил охранник-водила, — я давай уворачиваться — дорога-то влажная, а «Мерин» тяжелый, сразу не осадишь. Кручу туда-сюда, а тот гаденыш, видать, опытный, выехал потихоньку и отслеживает мои перемещения. Ну и…

— Что «ну и…»? — поторопил Лешка после паузы.

— Воткнулся я в него слегка, — понурил голову тот, — вон на его правой бочине отметина.

— Ладно, это не проблема, — утешил парня пожилой следователь. — С вас, думаю, не взыщется — вы, как-никак, жизнь своему патрону спасали. Что стало с водителем Жигулей?

— Когда мы повыскакивали, его в салоне уж и след простыл, — объяснил второй страж, — за миг до столкновения он выкатился из машины и дернул к остальной братве за обочину. Чуть-чуть не добежал — прихрамывал слегка. Кажись, за пару метров до овражка его и подстрелили…

— Палить по вам начали сразу?

— Оружие у них, надо полагать, не шибко большого калибра — особого грохота не производило. Как только поняли, что в Жигулях никого, тут и услышали трескотню, да как пули по бортам щелкают…

— Из ваших кто-нибудь пострадал?

— Нет, слава богу…

— Сколько, по вашим оценкам, было нападавших? — задал очередной вопрос Анатолий Михайлович и вновь полез за сигаретами.

— Стрелял один или двое, да плюс водитель, — неуверенно пожал плечами старший из фрегатовцев, — получается — не больше трех…

— Михалыч, я закончил, — раздался позади следователей тенорок врача-коротышки, — заключение интересует?

Севидов оглянулся на голос:

— Давай в двух словах.

— На вид — лет тридцать восемь-сорок. Смерть наступила от огнестрельного ранения в грудь, приблизительно час-полтора назад. А может и меньше…

— В грудь… — тихо повторил мэтр и вновь обратился к охранникам: — так выходит — его свой же и подстрелил, когда он бежал к обочине. Так что ли?

— Кто его разберет?.. — оправдывался один из людей Фельцмана, — темнота, суета, стрельба со всех сторон…

— А на ногах-то отметины есть? — нетерпеливо встрял Лешка и уставился на эксперта.

— Есть… — равнодушно ответил медик и, заметив заинтересованный взгляд старого следователя, пояснил: — несколько касательных пулевых ранений. Калибр пуль небольшой. Судя по тому, что швы еще не сняты — примерно пяти-семи дневной давности…

— Европеец… — пробормотал Волчков и сделал пометку в блокноте.

— Спасибо дружище, — похлопал по плечу давнего приятеля по работе в прокуратуре дознаватель и предложил: — иди, погрейся в УАЗе, там у меня горячий чаек в термосе. Сейчас фотограф сделает еще пару снимков окрестностей на память, и тронемся в путь…

— Это можно… — скупо улыбнулся эскулап, направляясь к светло-серому внедорожнику, — с моей-то работой — мертвяков лапать, надобно не чай, а по литру спирта в день хлебать…

Проводив взглядом коллегу, сыскарь вновь обернулся к молодцам:

— Ну-с, продолжим, господа. Когда вы открыли ответную стрельбу?

Молодцы переглянулись, старший неуверенно отвечал:

— Как только поняли, что машина не случайно преградила дорогу и шефу угрожает опасность — затащили его в противоположный кювет и стали палить по вспышкам.

— Долго продолжалась перестрелка?

— Нет. Минуту, может — две…

— Вы заметили, на чем уезжали оставшиеся в живых бандиты? — оторвался от блокнота Волчков.

Те замотали головами, а слово теперь взял водитель:

— Движение почти прекратилось, люди видели, что здесь творится неладное, и все-таки некоторые сорви-головы проскакивали на бешенной скорости, видать опаздывали к вылетам. Так вот из-за них ни хрена не было слышно, что твориться за дорожной насыпью.

— Ясно. Дальше, — скомандовал Анатолий Михайлович.

— Выждали немного, — принял эстафету объяснений старший телохранитель, — потом я короткими перебежками, вон там — чуть подальше, пересек шоссе, зашел им, как говориться, в тыл, но там уж никого не было, кроме убитого. Яков Абрамович в это время названивал в милицию и вызывал подкрепление у нашего Горбунко, а как убедился, что опасность миновала, так и выбежал на дорогу голосовать. «Мерс» ведь ехать не мог — три колеса продырявлены, стекло вдребезги, левые дверцы изрешечены…

— Директор сразу уехал?

— Нет. Движение возобновилось примерно через четверть часа — народ побаивался — мы ж с помповыми ружьями тут разгуливали. Кое-какие рисковые, я говорил, шмыгали — вот, один шальной автолюбитель тормознул и подобрал его минут через десять…

— Ладненько… — подвел итог первой беседы с участниками боя Севидов, — на днях мы поговорим еще разок и более обстоятельно. Никуда не отлучатся, быть либо на работе, либо дома. Ясно?

— Так точно, — хором ответили бойцы.

— А сейчас звоните Горбунко и занимайтесь своим подбитым немецким «танком». Чтоб через полчаса его тут не было.

Михалыч подозвал офицера милиции и отдал несколько коротких распоряжений. Алексей, понаблюдав за фотографом, снимающим лежащие повсюду гильзы, отпечатки подошв и автомобильных протекторов в жирной грязи, придорожный столбик с табличкой километража до центра города, понурив голову, побрел к УАЗику. «Как же так!? — не переставал удивляться он, — мэтр сам утверждал, что Европеец с Кавказцем — профессионалы, прошедшие горнила горячих точек, а тут такая нелепая смерть — от пуль своего же подельника. Нонсенс…»

Не дойдя до автомобиля двух шагов, Волчков остановился и внезапно чуть не бегом стал спускаться вниз — к трупу. Наставник даже не успел раскрыть рта, как мальчишка уже приподнял разрезанную штанину грубых черных брюк армейского покроя и рассматривал раны на голени, стянутые хирургической нитью. Покачав головой и с трудом удерживая равновесие на скользком откосе, пожилой следователь двинулся за ним…

Когда стажер удостоверился в правдивом заключении эксперта, Анатолий Михайлович посоветовал:

— Для пущей убедительности осмотри плащ. На уровне ранений и на нем должны остаться отметины.

Тот ощупал полу реглана, лежащую под только что осмотренной ногой трупа — в нескольких местах толстая кожа была насквозь прошита картечью. Да и внешность погибшего действительно напоминала Европейца — человека с видеозаписи…

Через четверть часа они тронулись в обратный путь. Севидов по прежнему занимал излюбленное место возле водителя, сзади глазели в боковые окна фотограф, медик и Лешка.

Настроение у молодого человека отчего-то испортилось — смерть одного из двух матерых преступников будто вырвала из рук тонкую нить, которую он долго и упорно нашаривал в кромешной тьме. Алексей упрямо дул губы, но когда УАЗик въехал в город и мчался по освещенным, красивым проспектам северной столицы, печаль постепенно покинула его. Захотелось вновь рьяно взяться за дело и иди до конца, не сбиваясь с верного пути, как советовал недавно мудрый покровитель.

Начинающий следопыт незаметно улыбнулся. Он чувствовал — главный козырь криминальной колоды — тайное участие Алины в запутанном тройном убийстве — находится в его руках. И совсем скоро, нащупав ее связь с бандой, он выудит на свет божий многое.

Смена охраны «Фрегата» производилась в восемь утра. Кавказец был прекрасно осведомлен о данном факте и к семи тридцати припарковал машину с тонированными стеклами на противоположной стороне дороги. В течение двадцати минут через двери парадного входа проследовали все четверо охранников новой смены и начальник службы безопасности Савелий Горбунко. Спустя еще немного времени на тротуар Малой Морской гурьбой вывалились помятые и небритые стражи, честно отслужившие положенные сутки.

«В самый раз», — решил мокрушник и, выйдя из автомобиля, направился к входу в офис.

Одет он был как закоренелый чиновник, крепко и долго сидевший в своем удобном кресле при любой власти. Средней паршивости темный костюмчик, с неизменно измятыми на коленях брюками; светлая рубашка; не весть о чем кричащий галстук; надраенные до блеска и носимые даже в лютые морозы черные туфли на тонкой подошве и обязательная кожаная куртка с десятком объемных карманов.

— Доброе утро, — уверенно поприветствовал охрану ранний гость со славянской внешностью, однако с приличным южным акцентом. — Мнэ нужен комендант вашего офиса или замэститель дирэктора по хозяйственным вопросам.