Аш. Пепел Ада - Ульяна Соболева

— Женщины всегда на него так смотрят: с поклонением и немым восхищением, истекая влагой желания. Повелитель самый красивый демон во всем Мендемае так же, как и самый жестокий. Не тешь себя иллюзиями, Серебрянка — сегодня приласкал, а завтра спустит три шкуры, а мясо отдаст Норду на съедение. Поверь, уж я-то точно знаю.

Я словно очнулась от чар и повернулась к Фиену. Его улыбка мне не понравилась. Он смотрел на меня с унизительной жалостью. Захотелось плюнуть ему в глаза.

— Почему ты разговариваешь со мной? С рабыней? — съязвила я, — за что такая милость?

— Потому что все изменилось, — ответил он и вскочил в седло, — ты уже не просто рабыня и все об этом знают. Всё, пора. Отряд тронулся в путь. Помочь не могу — мне нельзя тебя трогать.

Я беспомощно посмотрела на Люцифера. Значит мне залазить на него придется самой. Словно в ответ на мои мысли Аш направился ко мне и уже привычным движением, подхватив за талию, усадил на Люцифера.

— Фиен, присмотри за ней. Я выезжаю вперед, навстречу Сеасмилу.

Аш смотрел как быстро сворачивают лагерь рабы и воины, привычное для них занятие в считанные секунды все будет упаковано в узлы и тюки, погружено в повозки, и они пойдут на Тартос, минуя Огнемай. Впервые спустя двадцать лет. Пятая попытка взять неприступную скалу, отбить у врага. Ашу не верилось, что все так просто, что Шели и есть ключ к победе. Онтамагол удивительный камень, но вряд ли он доступен эльфам, также, как и демонам. Осколки этого камня не видели уже более пяти веков. Балмест не мог достать его, а если смог, то грош цена разведке Руаха Эша.

Асмодей, хитрая тварь, все же пронюхал о рабыне.

Только Сеасмил мог увидеть ее сущность, но наставник презирает Асмодея, значит в отряде есть предатель, но кто? Аш пристально осмотрел каждого из воинов. Он знал их веками, они прошли вместе самые беспощадные войны в Мендемае, подавили не одно восстание. Аш мог положиться на каждого из них в бою. Все доказали преданность и готовность умереть за своего Повелителя. Каждый мог перерезать себе глотку голубым мечом из эльфийского хрусталя, ради Аша.

Особенно Фиен, старый друг. Пожалуй, единственный из всего войска кого Повелитель мог назвать именно этим словом, не ведомым в их мире, где дружбу заменяет фанатичная животная преданность, страх и поклонение. Фиену позволено больше чем остальным, он всегда близко, в любую секунду готовый подставить плечо или отдать жизнь, не только из-за приказа или присяги. Аш ему доверял, как самому себе.

Сеасмил появился в сопровождении рабов и двух воинов, которых постоянно держал при себе. Белые одеяния мага развевались на ветру сливаясь с седыми волосами и такой же длинной бородой. Облик старика не сочетался с неестественно молодыми глаза, зорким взглядом царапающим и обволакивающим, проникающим далеко за пределы телесной оболочки.

— Мой названый сын, я торопился, увидев тебя в моих снах о будущем.

Аш поморщился, его неимоверно раздражал пафос. Никогда не признавал подхалимажа, такого популярного в свите отца и среди его приближенных.

— Сеасмил, тебя оповестили о том, что мы меняем направление и идем на Тартос. Давай обойдемся без драматических речей, на которые так падок мой отец и «любимые» братья.

Аш поравнялся с магом и тот преданно поцеловал руку демона.

— Верно, ты как всегда не нуждаешься в способностях провидца.

Аш усмехнулся.

— Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что ты обзавелся парой осведомителей в моем отряде.

Сеасмил усмехнулся, глаза блеснули сухим блеском, а затем посмотрел вперед, словно отыскивая кого-то в толпе воинов.

Маг внезапно замер, заметив беловолосую рабыню верхом на черном жеребце. Капюшон спал с ее головы и ветер трепал сияющую косу. Девушка со страдальческим видом пыталась ухватится за поводья не голыми руками, а подолом платья, слегка пошатывалась в седле и казалось она вот-вот рухнет на землю.

— Давно она с тобой? — спросил Чанкр

— По нашим меркам неделю, для их мира — больше полугода, — ответил Аш и проследил за взглядом Сеасмила.

— Она приведет тебя к онтамаголу.

— Знаю, Асмодей уже просветил, — ответил Аш, не спуская взгляда с Шели.

Четов Фиен оставил ее, и девушка плелась в хвосте отряда. Эта дорога измотает девчонку еще до того, как они достигнут Тартоса.

— После этого ты убьешь ее и похоронишь в песках Тартоса. Пусть считают, что это сделали эльфы.

Аш резко повернулся к Сеасмилу.

— Зачем?

— Как зачем? Все подозрения падут на Балместа — это его земли. Нам только на руку раздор Эльфов с Ангелами, заодно избавишься от нее.

— С каких пор ты решаешь за меня как мне поступить с моими рабынями, Чанкр?

Сеасмил медленно перевел взгляд на Аша, глаза старика на мгновение подернулись белесой пленкой и вновь прояснились.

— Я просто даю тебе совет, мой мальчик. Умный совет. Ангелу нечего делать в землях Мендемая.

Аш почувствовал, как внутри поднимается волна протеста и дикое желание схватить Чанкра за бороду и хорошенько тряхнуть. Уважение к наставнику не позволяло это сделать и Аш сжал поводья с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

— Тебя это не касается, Сеасмил. Много ли советов ты давал по этому поводу моему отцу и стал бы он тебя слушать?

— Меня касается твое будущее, я забочусь о тебе. Твой отец не был связан узами…

— Не нужно обо мне заботиться, — оборвал Аш, не давая магу закончить, — я сам в состоянии решить, как поступить с моей вещью. Разговор окончен. Если решу ее убить, я это сделаю и мне не нужны твои советы, наставник.

— Я лишь сказал свое мнение, — зрачки мага сузились и взгляд стал непроницаемым, Аш привык к этим переменам — Чанкра задел грубый тон.

— Она знает, что ей предстоит найти в пещерах Тартоса? Знает, что в сумеречный лес ей придется идти одной?

— Нет, — демон перевел взгляд на рабыню, которая с трудом держалась в седле.

— Тогда приведи ее ко мне — я расскажу. Без меня ей не найти онтамагол.

Внезапно Аш пришпорил коня, оставив Сеасмила без ответа. Он не видел, как сверкнули в полумраке глаза старика и губы сжались в тонкую линию. Чанкр нервно теребил в пальцах тонкую нить с прозрачными камнями, не на секунду, не упуская из вида хрупкую девушку и огромного воина-демона, который заслонил ее собой от пронзительного взгляда Сеасмила.

***.

Мне казалось я падаю, ноги сводило судорогой, спина словно разламывалась на части. Я стерла ладони до волдырей и уже не могла держать поводья в руках. От слабости пересохло во рту. Когда я в очередной раз уронила поводья и пошатнулась в седле, кто-то схватил Люцифера под уздцы, и конь остановился как вкопанный.