Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции - Сергей Валерьевич Игнатьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для характеристики ситуации 1437 г. и последующих политических поворотов в царствование Джеймса II важно отметить, что, находясь в Эдинбурге, и, опасаясь за свою личную безопасность, Джоанна предпочла обратиться к главе Красных Дугласов — графу Энгусу. Сама королева при жизни супруга и, тем более, после его смерти не была заинтересована в афишировании своих английских связей. Сохранившаяся английская переписка Джоанны носила сугубо частный характер. Должно быть, королева осознавала, что любое подозрение ее в политических сношениях с Лондоном может негативно сказаться не только на ней, но и на ее сыне. В сложившейся политической ситуации Джоанна старалась, как можно реже напоминать окружению о своем английском происхождении. Осознавая шаткость своего положения, она, похоже, решила поддержать Черных Дугласов, которые реально обладали возможностями покарать убийц ее супруга, гарантировать права ее сына на трон, а ей самой обеспечить достойное место подле наследника. Таким образом, давние еще при подготовке брака с Джеймсом I планы английской дипломатии использовать Джоанну в интересах Лондона не увенчались успехом.
Опираясь на Черных Дугласов, Джоанна обеспечила им лидерство в регентском совете, а те не преминули воспользоваться благоприятной ситуацией для сведения счетов со своими давними политическими противниками. Лидер заговорщиков сэр Роберт Грэхем, скрывавшийся во владениях графа Атолла в Блейэр Атолле (Blair Athall), был схвачен Джоном Стюартом из Гарта и Робертом Данкансаном и препровожден в Эдинбург, где и был обезглавлен[505]. Сам Атолл в конце марта 1437 г. был арестован графом Энгусом и доставлен в Эдинбург, где должны были решить его судьбу. Арест старого графа положил конец открытой угрозе трону.
В свою очередь, Джоанна попыталась укрепить собственные позиции. Первым шагом в этом направлении стала коронация ее сына 26 марта 1437 г. в Истере в аббатстве Холируд, а не в традиционной Сконе у Перта, где, по мнению ее окружения, находится королеве было все еще рискованно. В день коронации собрался шотландский парламент, которому надлежало решить судьбу графа Атолла. Вина графа в участии в заговоре была признана и парламент вынес ему смертный приговор: в ночь с 26 на 27 марта 1437 г., короновав Атолла бумажной короной, его обезглавили, хотя, до самого последнего момента граф Атолл пытался доказывать свою непричастность к убийству[506].
После всех этих событий в апреле 1437 г. регентом Шотландии при малолетнем Джеймсе II был назначен Арчибальд Дуглас, 5-й граф Дуглас. Напомним, что этот граф Дуглас уже фигурировал в первом параграфе данной главы работы в качестве носителя титула графа Уигтауна, возглавлявшего шотландцев на службе дофина Карла в 1421–1423 гг., и получившего в награду титул графа Лонгвиля.
Однако было бы неверным считать, что коронация Джеймса II и назначение регентом главы семейства Черных Дугласов положили конец политическим раздорам в среде шотландской знати, углубившимся после убийства короля. За власть в стране продолжали бороться как уже укрепившие свои позиции Черные Дугласы, так и другие семьи, прежде всего, Кричтоны и Ливингстоуны.
Глава рода Кричтонов был канцлером Шотландии и ведал королевскими финансами. Ливингстоуны, как мы помним, выдвинулись в 1424 г., когда благодаря их усилиям удалось исключить из числа заложников наиболее знатных шотландских лордов, заменив их на менее важные фигуры. Джеймс I приблизил их к себе и доверил организацию работы государственного аппарата. При Джеймсе II, как и при его отце, Ливингстоуны занимали ключевые государственные посты и активно соперничали в придворной политике с Черными Дугласами. В 1440 г., после того, как Ливингстоуны во время званного обеда отравили одного из племянников графа Дугласа, отношения между этими крупнейшими кланами перерастают в открытую вражду. Дугласы, ведомые жаждой мести, организовали убийство главы семьи Ливингстоунов. Тем не менее, возвышению этой семьи эта смерть не помешала. К 1448 г. — началу полновластного правления Джеймса II — Ливингстоуны возглавляли коллегии внутренних дел, финансов и дворцового хозяйства, а также надзирали за четырьмя королевскими замками[507].
Внутриполитические раздоры все же не мешали Шотландии укреплять свои внешнеполитические позиции. Прежде всего, она была озабочена сохранением франко-шотландского альянса. При этом шотландцы не намеревались отправлять военный корпус на континент, а делали ставку на укрепление династических связей с крупнейшими европейскими дворами. Благо у Джеймса I было шесть дочерей (старшая из которых, напомним, уже была замужем за дофином Людовиком), что открывало известный простор для марьяжных комбинаций. В частности, они давали существенную возможность укрепить позиции правящего дома Шотландии и упрочить политические контакты с континентальными союзниками и, прежде всего, с Францией. В определенной мере, здесь играли роль и личные интересы шотландских политиков[508].
В 1441 г. в Бретань отправилось шотландское посольство во главе с сэром Джорджем Кричтоном, Уильямом Фоулисом, архидьяконом аббатства св. Андрея и сэром Уильямом Монипенни. Послы подписали брачный договор с герцогом Иоанном Бретонским, согласно которому принцесса Изабелла, вторая дочь Джеймса I, должна была выйти замуж за сына и наследника герцога — графа де Монфора. За два месяца до брака, заключенного 30 октября 1442 г., Франциск, граф де Монфор, после смерти отца унаследовал герцогство Бретань[509].
Менее чем через два года после «бретонского брака», принцесса Мария, третья дочь Джеймса I, была выдана замуж за Вольфаерта ван Борселена, чей отец Генрих, лорд де Вер, был адмиралом Филиппа Доброго, герцога Бургундского. Инициатива этого брака принадлежала герцогу Бургундскому, желавшему тем самым сблизиться с французским и шотландским дворами. Карл VII Французский и Филипп Бургундский выступали инициаторами брачной партии еще для одной дочери Джеймса I — Аннабеллы. 14 декабря 1444 г. в Стирлинге принцессу обручили с Людовиком, графом Женевским, вторым сыном герцога Савойского[510]. Франция и Бургундия имели весьма близкие отношения с герцогством Савойским и, вероятно, этот брак мог упрочить эти связи.
В 1445 г. Карл VII приложил руку еще к двум марьяжным проектам, касавшихся шотландских принцесс. 19 августа Элеонор и Джоанна прибыли в Тур для того, чтобы участвовать в траурной церемонии по поводу кончины их старшей сестры Маргариты, супруги дофина. Они были радушно встречены французским королем. Известно, что Джеймс II надеялся на то, что Элеонора займет место Маргариты, но Карл VII рассудил по-своему: в июне 1447 г. Элеонору обручили с эрцгерцогом Сигизмундом. Джеймс II, в начале противившийся этому браку, в конце концов, согласился, поскольку сам был заинтересован в посредничестве французского короля при
