Красная карма - Жан-Кристоф Гранже
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну а ты почему тут, с ним?
– Помогаю ему в расследовании.
– Это каким же образом?
Вместо Эрве ответил его старший брат:
– Времена сейчас такие, что полицейским лучше не соваться в студенческую среду. Эрве – мое прикрытие.
Николь задумчиво кивнула: в конце концов, эти двое вели розыски с той же целью, что и она, – задержать убийцу Сюзанны.
– У тебя есть фотография ее тела? – внезапно спросила она. – Ну, снимок трупа, когда вы его обнаружили.
Сыщик молча порылся в кармане куртки, вынул плотный конверт и протянул девушке, сурово глядя на нее.
Николь открыла конверт и просмотрела снимки. О господи… какой ужас… Преодолев отвращение, она выхватила из пачки одну фотографию. Сейчас она им объяснит, что к чему!
И Николь положила снимок на капот ближайшей машины.
– Вы знаете, что это за поза?
– Поза Повешенного в картах Таро.
– Ничего подобного! – И она повернула снимок так, чтобы голова Сюзанны оказалась сверху. – Это одна из поз йоги. Поза дерева.
– Что-о-о?
Сыщик нагнулся, не вынимая рук из карманов, словно ему было холодно.
– Точно, Сюзанна занималась йогой, – подтвердил Эрве. – Я даже однажды провожал ее на занятия.
– И ты только сейчас мне это сообщил?!
– Да я, честно говоря, не думал, что это важно.
Сыщик повернулся к Николь и недоверчиво уточнил:
– Так это действительно важно?
– Я думаю, да. Во всяком случае, мне кажется, что Сюзанна интересовалась еще и тантризмом.
– Чем-чем?
– Тантризм – это мистическая практика, родившаяся из индуизма и буддизма. Нечто очень сложное.
– Я ничего не понимаю в твоих бреднях!
– Меня это не удивляет, – отрезала Николь и раскурила новую сигарету. Ее уже больше не трясло: теперь в этой игре вела она. И потому, выдохнув облако дыма, презрительно сказала: – Я, конечно, не сыщик, но я хорошо знала Сюзанну. И я, без сомнения, одна из тех немногих в Париже, кто может разъяснить вам, что такое тантризм.
Пират почесал в затылке – вот уж и впрямь невежа!
– И какое же отношение эта хрень имеет к убийству?
– Не знаю. Но это убийство, – и Николь указала кивком на снимок, лежавший на капоте машины, – очень похоже на жертвоприношение, вы согласны? Жертвоприношение под знаком йоги.
Вместо ответа сыщик разъяренным жестом чиркнул зажигалкой, чтобы раскурить новую сигарету, – ни дать ни взять фокусник, извергающий огонь изо рта…
– Поехали с нами.
– Куда это?
– Нужно выпить кофе. Мы поставили машину тут, рядом.
– Я приехала на велосипеде.
– Плевать мне на твой велосипед. Ты сядешь с нами в машину.
– Даже речи быть не может. Я…
– Заткнись!
Николь умела распознавать приказ, когда его высказывали таким тоном. Возражать было бесполезно. И вдобавок она понимала, что оказалась именно там, куда хотела попасть, – в самом средоточии расследования.
43Непонятно почему, но Мерш привез их в кафе «У Мартена», на углу улиц Вожирар и Месье-ле-Пренс, где кучковались длинноволосые юнцы и иммигранты, похожие на греческих пастухов.
– Съесть что-нибудь хочешь?
Сыщик задал этот вопрос сквозь зубы, так, словно нехотя соблюдал старинную традицию гостеприимства.
– Да, сэндвич с ветчиной и кофе.
Он обернулся к брату:
– Мне то же самое. Можешь нам заказать? За мой счет.
Николь посмотрела вслед худенькому юноше, идущему к стойке, и ей вспомнилась их воскресная утренняя церемония. Несмотря на то что Эрве вел себя вполне благонравно, она заметила, как его зачаровали ее трусики.
Николь резко спросила Мерша:
– Зачем ты его втянул?
Жан-Луи усмехнулся: видно было, что он одобряет это неожиданное сообщничество «взрослых».
– Он мне нужен.
– А мне кажется, что ему не очень-то это нравится.
– Нравится – и больше, чем ты думаешь.
– Вы росли вместе?
– Нет.
– А родители у вас общие?
– Нет.
Он протянул Николь свою пачку «Житан» без фильтра. Как ни странно, рисунок на ней – танцовщица фламенко – гармонировал с этим типом: те же слишком длинные волосы, те же цыганские ухватки[60].
Николь взяла сигарету, решив укрепить тем самым их сообщничество; они дружно закурили, и Николь увидела в этом новый символ: они разделили один и тот же огонь.
– Ты не слишком-то разговорчив.
– Обычно это я задаю вопросы.
– Да уж вижу.
Эрве подошел к их столику с тремя чашками кофе:
– Сэндвичи сейчас принесут.
– Ну, рассказывай мне о Сюзанне и ее религиозных убеждениях, – скомандовал Мерш.
Николь отпила кофе (брр, горький, как хина!) и, отодвинувшись от стола, взглянула на обоих братьев:
– По правде говоря, я и не знала, что они у нее были… И когда Массар мне о них рассказал, я просто обалдела. Мне было известно, что она занимается йогой, – вот и все. Мы с ней поклялись ничего не скрывать друг от дружки, но, как видите, она нарушила этот уговор.
– У всех есть свои тайны.
– Вот типично полицейское утверждение!
Мерш ничуть не обиделся; он повернулся к брату:
– А ты ходил с ней на сеансы йоги?
Эрве пожал плечами:
– Ну да, в один из вечеров, когда не было демонстрации.
– А когда именно?
– Дней десять назад.
– Где?
Эрве снова пожал плечами:
– Да забыл я… Где-то в Десятом округе – кажется, на улице Паради…
И тут вмешалась Николь:
– А я вспомнила: она мне рассказывала об одном центре йоги, которым руководит индус, некий Гупта.
– Верно! – воскликнул Эрве. – Это их учитель. Такой тип с длинной полуседой бородой. С виду настоящий гуру.
– Настоящий кто?
Николь возвела глаза к потолку:
– Ты не знаешь, кто такие гуру?!
– Нет.
– Ну и ну! Плохо же у вас в полиции с образованием! – сказала она с наигранной скорбью.
– Спрячь свою образованность сама знаешь куда и объясни мне внятно.
– Гуру – это духовный отец, религиозный наставник. В Индии их тысячи, и некоторые уже получили известность в Европе и в Штатах.
– Ну надо же!.. – отозвался сыщик с нескрываемым сарказмом.
Однако Николь твердо решила воспользоваться моментом и просветить этого типа:
– Пора тебе забыть о своем комиссариате и узнать, что индийская философия стала популярной во всем мире. И битлы, и «Бич Бойз» – все они приобщились к трансцендентальной медитации благодаря Махариши Махеш Йоги[61]. Тимоти Лири, пророк ЛСД, утверждает, что «психоделизм» и «восточная религия» – две стороны одного и того же явления… И большинство наших уважаемых выходцев из Сорбонны вновь открывают для себя книги Германа Гессе и Рене Генона[62]. Настало время высокой духовности, вот так-то, господин сыщик: в настоящий момент Ачарья Раджниш[63] внедряет свою динамическую медитацию, а тысячи адептов на Западе практикуют истинную йогу Шри Ауробиндо[64]. – Николь выпалила все это единым духом и осталась вполне довольна своей тирадой. А под конец, раскинув руки, объявила: – Достаточно только посмотреть вокруг!
И действительно, вокруг сидели молодые люди с длинными волосами – одни в оранжевых шелковых штанах, другие в вышитых жилетах, третьи в лохматых афганских шубах, от которых, должно быть, несло козлом, четвертые в рубашках или кителях с воротником-стойкой, в духе Неру или Мао… И все они, мужчины и женщины, носили серебряные украшения, деревянные бусы, цветы в волосах… Настоящая карнавальная толпа, выглядевшая так, словно она ожидала прибытия поезда счастья
