Без пяти минут беременна - Амалия Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лиза! – восклицает мама, которая с Луизой так и не смирилась, хотя пошла на поводу у бабули. Ей дали н̶а̶з̶в̶а̶т̶ь̶ обозвать первую дочь.
Господи, меня пугает такая широкая улыбка на ее лице. Мама же она… не из этих домохозяек с пирогом наперевес, даже спустя пару лет выхода на пенсию. А сейчас выглядит как с картинки американского ситкома пятидесятых. Даже кудри накрутила.
– А это Даня? – радостно спрашивает она, разглядывая сопровождающего меня мужчину.
Нет. Первого встречного с улицы притащила.
– Даня, – подтверждаю я, вопреки желанию съязвить. – А это моя мама… – успокаивающе глажу его по плечу.
Хотя успокаиваю, надо признать, в этот момент больше себя.
Ну что за шоу устроили, выстроившись колонной к мужчине, что я привела в дом? Не хватает только транспаранта в вытянутых руках и приветственного слова от папы.
– Добро пожаловать в семью!
А, нет. Вот и оно.
Папа пожимает Дане руку. С преувеличенным энтузиазмом. Витю так не приветствовали, но тот и такое феерическое знакомство пропустил, был тупо застигнут на мне, когда мы «занимались». Такой этот матанализ сложный предмет, как раз сложение функций разбирали с ним на практике.
Мама подводит знакомиться соседей, типа, случайно заглянувших: три одинокие женщины в возрасте – та самая бабулина подруга и ее две дочери – мамины ровесницы. Те жадными взглядами осматривают бедного мужественного Даню. Настолько жадно для пенсионерок, что даже мне становится не по себе. Правда поздоровавшись, они тут же прощаются и направляются на выход, перешептываясь о чем-то с радостной бабулей. Может и правда гуся занесли.
Но все равно выглядит это подозрительно. Как смотрины!
– Пойдемте на веранду, – красивым жестом приглашает нас мама. – Коля, кидай мясо на мангал, – уже обращается к папе.
– Я помогу, – впервые отзывается Даня.
Мы отклеиваемся друг от друга, хотя мне очень не хочется оставаться без его безмолвной поддержки. Это ощущается как-то странно. Отзывается пустотой и тревогой в груди. С другой стороны, идеальное время для плана «разделяй и…»
– Мам, – иду за ней на кухню. Как раз Эля куда-то свинтила, бабушка зависла возле двери с «подружкой».
Идеальный шанс.
– Пойдем, пойдем, – машет мама рукой. – Смотри, что мы с бабушкой приготовили.
И заводит меня в комнату. Не на кухню. Это ловушка, господи.
Дверь сзади захлопывается, перед глазами летают цветные мушки, которые при ближайшем рассмотрении оказываются разноцветными детскими носочками, рассыпанными по кровати. И не только носочками.
Гостевая комната превратилась в склад вещей. Детских. Мне становится дурно. Словно воздух кто-то перекрыл. Это паника?
– Мам, это… – рукой обвожу вещевой апокалипсис.
– Мы с бабушкой вчера весь вечер разбирали ваши вещи, – любовно поглаживая какое-то невообразимо жуткое платьице в мелкую клубничку, говорит мама.
Боже, боже.
Нужно сказать. Вот прямо сейчас. Иначе они полезут на чердак за моей старой кроваткой.
– Кстати, папа достал твою детскую кроватку, – да чтоб её! – Мы выбросили.
И на том спасибо. Я выдыхаю с облегчением, только сейчас понимая, что воздух, застрявший шаром в груди, делал мне физически больно.
– Мы тебе новую заказали! Бабушка сказала от нее подарок будет. Сейчас придет, покажет тебе, она на телефон сфотографировала.
Мама садится на кровать и берет в руки какие-то застиранные штанишки.
– Это твои первые ползунки. Мы не знали, кто будет девочка или мальчик, я все белое скупала. А вот эти – Эли, – берется за желтые с листиками. Сильно напоминающими марихуану.
Я начинаю потеть. Обильно.
Делаю шаг к маме, терзая собственные кисти рук, чтобы собраться. Сзади распахивается дверь. Бабушка буквально врывается, лучась улыбкой.
– Ну какой красавец, а? Ты видела, Тома? – обращается к маме, обвивая меня сухенькой рукой за талию. – Вот это гены! Хоть бы девочка была, такая красавица выйдет!
Я готова заплакать. Правда. Ну как им сказать?
– Бабушка, – аккуратно начинаю я.
– Ой, подарок! Где мой телефон, Тома? – снова кидает матери.
– Да вон же, – указывает на прикроватную тумбу. Рядом с телефоном стоят два подозрительно грязных бокала, а внизу опустошенная бутылка вина.
Мама замечает мой взгляд и отвечает на мой немой вопрос:
– Это мы с бабушкой праздновали вчера. Разбирали вещи, и такая ностальгия накрыла, еле встали сегодня, да, мам?
– Где мои очки, Том? – отводя подальше от лица телефон, снова спрашивает бабушка. – Ничего не вижу. На, покажи сама, – сует маме в руки свой телефон.
– Давай, – принимается листать бабушкин не хухры-мухры айфон.
Мне плохо, плохо, плохо. Я начинаю обдувать собственное лицо и обмахиваться руками, вымеряя комнату шагами. Но тут куда ни шагни – ползунки да носочки, юбочки да платочки. Как будто мои фотки из семейного альбома ожили. Боже, кажется, именно в этой кофточке с утятами я сидела на горшке на той позорной фотке… А вот это платье Эли с первого утренника в яслях. Там у нее еще дурацкая ленточка на лысой башке была повязана. А вот и ленточка.
– Мама! – поворачиваюсь к родительнице с твердым намерением все расставить по местам. Не будут же они меня бить? Обидятся – да. Расстроятся – однозначно.
Но я же не виновата, что у них такой переклин на детях случился! Будут еще! Может даже Элька сподобиться, что, конечно, маловероятно.
– Вот, смотри какая классная, – мама поворачивает экран ко мне, показывая кроватку.
Классную. Белая такая, с мягкими подушечками по периметру мятного цвета и каруселькой сверху.
Зараза.
Беру в руки телефон, разглядывая фотографию, явно сделанную с экрана ноутбука. Мамочки, это что, цена? Не артикул, точно? Это в рублях, не в тенге? Может сайт не российский?
Поднимаю ошалевший взгляд на маму, потом перевожу на бабушку. Обе с такими счастливыми лицами на меня смотрят, что слова в который раз мучительно застревают в горле.
– Вы уже заказали? – сипло выходит из меня.
– Да. Не нравится? – расстроено спрашивает бабушка. – Я же тебе говорила, Том. Надо было посоветоваться. Ой, а деньги с карты уже списали, – присаживается на край кровати, сжимаясь в очень грустный комок. – Можно отказ оформить, Том? Ты же читала?
– Подожди, мам. Что, совсем не нравится? Ну смотри, тут в комплект мобиль идет с единорогами!
