Угасающее солнце: Шонджир - Кэролайн Черри

– Я привел Дункана, – сказал он. – Я научил его, как следует вести себя; я предупредил его обо всем.

Мелеин кивнула.

– Что ж, если ты считаешь, что пришло время, – произнесла он, поглаживая по спине устроившегося рядом дуса, – позови его.

Ньюн взглянул на нее, чтобы еще раз попросить ее проявить терпение… заговорить с ней, как тогда, когда они оба были детьми; но существовавшая когда-то между ними близость исчезла. Дусы почувствовали тревогу. Зверь Ньюна замотал головой. Кел'ен поднялся, толкнул дуса, заставляя того идти впереди себя.

Дункан ждал. Ньюн нашел землянина на том же месте, где и оставил его – напротив двери, на противоположной стене коридора.

– Идем, – сказал он Стэну. – И не закрывай лица. В холле нет чужих.

Дункан закрепил мэз под самым подбородком и вошел следом за мри, чуть задержавшись в середине комнаты, пока Мелеин не сделала приглашающий жест, показав Стэну, что ему следует сесть по левую руку от нее, рядом с отдыхавшим малышом.

Дункан шагнул вперед, с опаской глядя на дуса, которого он смертельно боялся. Ньюн хотел было возразить, но решил, что лишь обидит землянина и позволит Мелеин усомниться в том, что Стэну действительно можно присутствовать здесь. Дункан осторожно опустился на предназначенное ему место, а Ньюн устроился на своем – справа от Мелеин, на расстоянии вытянутой руки от землянина и второго дуса. Коснувшись пальцами малыша, Ньюн почувствовал, что тот спокоен, и позволил себе расслабиться.

– Дункан, – мягко окликнула Мелеин. – Кел Дункан… Ньюн сообщил мне, что ты понимаешь хол'эйри.

– Я глотаю слова, госпожа, но могу понять сказанное.

– Должно быть, до того, как ты попал к нам, ты немного знал му'а…

– Да. Несколько слов.

– Должно быть, тебе пришлось немало потрудиться, – сказала она. – Знаешь, сколько уже времени ты находишься здесь?

– Нет. Я больше не считаю время.

– Ты доволен, Дункан?

– Да, – отозвался Стэн, и по тому, как он задержал дыхание, Ньюн понял, что сам землянин не верит в это. Дункан лгал – так поступали лишь земляне.

Ему не следовало делать этого.

– Тебе известно, – продолжала Мелеин, – что мы идем домой.

– Ньюн говорил мне.

– Твои соплеменники догадывались об этом?

Дункан не ответил. Вопрос очень напугал его: Ньюн через дусов почувствовал удар страха.

– Путь нашей расы, – негромко продолжала Мелеин, – начался давно, и был он долог, ибо корабли, что, подобно этому, могут сделать его столь стремительным, были недоступны нам. Путь, который привел нас к вам, длился около двух тысячелетий. И существовали времена, о которых Народ хотел бы никогда не вспоминать, и поколения, что сменялись во Мраке при перелете от звезды к звезде, не знавшие Пана, Запретного, Святого, Тайн… и они ступали на новую землю, понимая лишь то, о чем им говорили. Но на этот раз… на этот раз, кел Дункан, наше прошлое осталось с нами, оно в тебе самом, и оно живо; да, это вопреки всем законам, вопреки мудрости, накопленной множеством Матерей, что были до меня – но и наш путь совсем иной, и совсем иной – наш Мрак. Я позволила тебе остаться с нами. Подозревали ли твои соплеменники, Дункан, что мы собираемся домой?

У малышей-катов была запрещенная игра, игра в правду: коснись дуса и попробуй солгать. Узнав о ней, Матери сразу же наложили запрет, хотя огромные звери были терпимы к детям, а невинные мысли малышей не могли встревожить дусов.

«Найди, где я спрятал камень.»

«Это близко? Далеко?»

Коснись дуса и попробуй солгать.

Но не пытайся лгать братьям – келам или сенам.

– Мелеин! – запротестовал Ньюн. – Он боится зверей!

– Он боится, – хриплым эхом отозвалась она. – Скажи мне, Дункан, что они ожидали от записи, которую вложили в корабль?

– Что это… что это местонахождение баз мри.

В воздухе, словно перед штормом сделавшемся тусклым, душным и зыбким, чувствовалось напряжение. Большой дус вздрогнул, поднял голову.

– Тихо, – прошептал Ньюн в его настороженное ухо, потянув за него, чтобы отвлечь зверя.

– А… – протянула Мелеин. – И земляне, конечно же, продублировали эту запись. Пока пан'ен находился у них, они воспользовались тем, что в нем находилось. А чтобы мы ничего не заподозрили, они отдали нас тебе.

Внезапно, заставив их вздрогнуть, закричал дус. Зверь отшвырнул Дункана – тот, откатившись от удара к стене, растянулся на полу; оба дуса вскочили, излучая панику.

– Яй! – прикрикнул Ньюн на своего зверя, хлопнул в ладони и толкнул его. Дус мгновенно бросил свое тело на удивленного малыша и прижал его к стене, постоянно смещаясь, чтобы оставаться между ним и своим хозяином; и Ньюн прыгнул к Дункану, заставив своего дуса прикрывать их обоих.

Паника постепенно пошла на убыль. Стоя на коленях, Дункан держал руку на весу; его тело сотрясали судороги, побелевшее лицо покрывали бисеринки пота. Ньюн взял его за руку и откинул рукав, обнажив отвратительную распухшую рану.

Яд дуса.

– От этого ты не умрешь, – сказал Стэну Ньюн, поддерживая его, чтобы хоть немного унять мучившую землянина лихорадочную дрожь. Подошедшая Мелеин, склонившись, коснулась раненой руки; но жалости у нее не было – лишь холодное любопытство.

Дусы попятились назад. Малыш с виноватым видом держался поодаль, излучая страстное огорчение. Большой дус обнюхал Дункана, фыркнул и отошел; и землянин вздрогнул и громко вскрикнул.

– Ты ранила их обоих, – Ньюн повернулся к Мелеин, надеясь, что та почувствует себя виноватой хотя бы перед одним из них – перед дусом или перед землянином.

– Он по-прежнему ци'мри, – сказала Мелеин. – И, Ньюн, он с самого начала лгал нам… я это знала… ты это увидел.

– Ты даже не понимаешь, что натворила, – продолжал Ньюн. – Он боится дусов, особенно малыша. Как ты могла рассчитывать вытянуть из него правду? Дус ранен, Мелеин; и я не знаю, насколько серьезно.

– Ты забыл, кто ты.

– Госпожа… – Ньюн склонил голову, но ей этого было мало. Взяв Дункана за здоровую руку, мри помог ему подняться, и перекинул его руку себе на плечи, удерживая Стэна на ногах. Землянин пребывал в глубочайшем шоке. Ньюн пошел вперед, следом двинулся дус, и очень-очень медленно они покинули госпожу.

Иногда лихорадка отпускала землянина, и некоторое время он находился в сознании; тогда казалось, что он понимает, где находится, и его взгляд блуждал вокруг, где он лежал в углу холла келов, рядом с дусом. Но его хватало ненадолго. Не в силах удержаться, он вновь впадал в забытье. Ньюн не пытался разговаривать с ним и старался сохранять в холле полумрак; лучше всего было не давать сознаниям зверя и человека касаться друг друга.

Когда же ночь не принесла Дункану облегчения, Ньюн подошел к нему и раздел Стэна, словно кат'ен – ребенка; забрал у Стэна мэз и зейдх, и обе его мантии, чтобы дус мог согреть его своим теплом. Он положил землянина между своим и пострадавшим дусами, и накрыл его двумя одеялами.

Яд все еще действовал, и между двумя существами, которые не могли вынести друг друга, установилась связь. Рана была глубокой, и, кроме того, Дункан получил почти весь содержащийся в когте яд, что было слишком много даже для мри, который привык к этому. Но древние предания гласили (и Ньюн, будучи кел'еном, не знал, правда это или выдумка), что впоследствии дус узнавал так своего хозяина, ибо если эта субстанция однажды попала в организм человека и тот выжил, то мог больше не опасаться яда или гнева собственного дуса, который теперь до конца жизни останется с ним. На самом деле все обстояло несколько иначе, и ядовитые когти дусов часто оставляли своим хозяевам небольшие царапины; и некоторые, чуть поглубже, могли вызвать приступ лихорадки. Но правдой было и то, что впервые столкнувшись с ядом дуса, человек мог серьезно заболеть или даже умереть от подобной раны.

Мелеин прекрасно знала, что делает: ее учили Келы и Сены, и она хорошо знала дусов; она знала, что, стараясь изгнать страх из Дункана, слишком сильно раздражает зверя. Но как и другая госпожа, которой Ньюн служил прежде, Мелеин обладала ледяным сердцем.

И Дункан, чья обнаженная кожа сейчас была открыта теплу, идущему от горячей шкуры дуса, а в жилах бурлил яд зверя, привыкнет к дусу, и дус привыкнет к нему… если Стэн не умрет; или если дусом не овладеет мьюк, безумие, что иногда охватывало зверя от нервного перенапряжения, превращая его в убийцу. Вот чем рисковала Мелеин, прекрасно зная об этом.

Случись подобное с дусом, Ньюн не знал, смог ли бы он удержать землянина от сумасшествия. Ему приходилось слышать, что мри, дус которых стал мьюк'ко, впадали в безумие; сам Ньюн, видят боги, избежал этого.

Предупреждающе завыла сирена.

Ньюн бросил лихорадочный взгляд на усыпанный звездами экран и выругался. Сейчас им не хватало только перехода.

Зазвенел звонок. Дусы поднялись, излучая ужас; Дункан же лишь вскинул руки, обняв зверя за шею, и, склонив голову, замер, утонув в излучаемом дусом страхе.