Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Понял. Выполняется…
Дожидаясь роботов, Новаго прогулялся в камбуз, сварил себе кофе, посекундно оглядываясь. Жил в нем детский страх – вдруг кто-то еще есть на айсберге? Сейчас как выскочит…
Айвен мрачно усмехнулся и глянул на юг – оттуда, озаренная восходом, быстро приближалась цепочка киберов.
– Забрать из всех модулей людей, – дал им Бешеный новые указания, – и доставить в боксы. Запереть и окружить. Никого не выпускать!
– Выполняется…
– Погоди. Старшего ледонавигатора оставить, ты и ты будете его держать за руки и ноги. Остальным продолжать выполнять заданную программу.
– Будет исполнено…
Киберы вполне могли заартачиться и не выполнить команду, подвергающую людей опасности, но «посредник» держал всю систему в крепкой узде. Проводив глазами роботов, волокущих обездвиженных ледонавигаторов, Айвен вернулся в ЦПУ и сразу связался с Шорти Канном.
– Айсберг захвачен, – доложил он, красуясь. – «Посредник» сработал, всё прошло гладко, как по льду, хе-хе, экипаж повязан и изолирован, киберы тащат всех на корму, там у них бокс, запихают как в холодный карцер, пущай освежатся... – помолчав, морща лоб и шаря глазами по стенам, Новаго договорил: – Жду абордажную команду.
– Команда на подходе, – отозвался Коротышка. – Встречай! Да, чуть не забыл… Зажги там навигационные огни – наш неизвестный заказчик пригнал нам вертолет!
– Сделаем, – ответил Айвен и подумал, что был сейчас похож на Черномора. Ничего, сейчас кое-кто увидит разницу между человеком и машиной. Киберу недоступна радость причинять мучение ближнему…
Новаго порыскал по служебным модулям и вскоре отыскал электропилу. Вернувшись к Семенову, которого держали два акваробота, он заметил, что старший ледонавигатор пришел в себя, смотрит по сторонам, вяло вырывая руки из цепкого хвата киберов, и кривит лицо.
– Что, головка бо-бо? – весело поинтересовался Новаго. – Ничего, скоро она у тебя пройдет!
Хохотнув, он включил электропилу.
– Ты кто? – прохрипел Семенов.
– Ангел Азраил! – пропел Айвен и отпилил ледонавигатору левую руку. Истошный вой огласил простор ледового поля. Струйки крови толчками обрызгали лёд.
Оттяпав полярнику правую ногу, Новаго раскраснелся, в глазах его появилась ласковость, нежность даже. Семенов отключился. Айвен испытал мимолетное огорчение, а потом примерился и расчленил полумертвое тело пополам.
Горячая кровь парила, растекаясь по льду, а Бешеный выключил пилу и жадно вдыхал тяжелый «духан». Иных выворачивало от запаха крови, а ему он даже нравился. Может, в этом и впрямь есть что-то вампирское? Айвен захохотал в голос. Все будет хорошо, и даже лучше!
Взошло солнце, и на фоне зари обозначился тяжелый вертолет. Шинкуя воздух громадными лопастями, пузатая машина села на ледяное поле. По аппарели сбежали люди, скатились платформы на колесах, груженные доверху. Айвен бросил электропилу и пошагал навстречу подельникам, с треском отрывая ото льда прилипающие подошвы.
Настроение у него было приподнятым, а скоро оно улучшится еще больше. Новаго шел к своим и обдумывал, что он сотворит с китопасами – те уже, наверное, на подлете… Заморозить их, что ли? Медленно так, с толком, с чувством, с расстановкой. Нет, вздохнул Бешеный, придется просто пристрелить, таково требование заказчика. Ладно… Но и застрелить можно с выдумкой, улыбнулся Айвен. А то от быстрой смерти никакого удовольствия…
Глава 12. Перехват
Между ледником Ламберта и горами Принс-Чарлз уже более ста лет как прописалась база «Союз».
Иные станции «антарктов» устроились куда как хорошо – отправляли в Большой Мир танкеры с нефтью и газом. Проживающие на базе «Союз» поначалу чувствовали себя бедными родственниками, а теперь они и грудь расправили, и голову держали высоко – им поступали доходы от экспорта льда в Австралазию и Афросоюз.
Земли, богатые пустынями, но бедные водой, охотно раскупали айсберги и становились в очередь – «По ледяной горе в одни руки!».
Запросы полярников пошли вверх, и «Союз» перестал удовлетворять им. Стали подыскивать новое место под селение, попрестижнее. Сыскали его на озере Радок – это, если считать от базы «Союз», километров пятьдесят по прямой на юго-запад. Туда-то и собрались китопасы на выходные.
…Вездеход на воздушной подушке шел к озеру в обход оазиса Джетти, безрадостного каменистого плато, и через пару часов добрался до гигантской впадины с крутыми склонами.
Сихали Браун покинул кабину вездехода и огляделся. Прямо перед ним лежало самое глубокое озеро Антарктиды. Его поверхность, покрытая льдом, сверкала в лучах низкого солнца, и лишь вдоль берегов вилась темная кайма воды.
За озером вырастали полукилометровые обрывы. Скалистые склоны западного берега, стального цвета с ржавчиной, почти отвесно вставали над озером, а на самом верху, в ложбинах, лежали снежники.
В глубь оазиса и в сторону от Радока уходила пара грандиозных каньонов – крутейшие слоистые стены, смерзшиеся валуны и пятна плотного слежавшегося снега. Бурые скальные карнизы все в ячеистых кружевах, похожих на окаменевшие соты, – ветер так постарался.
Весна выдалась теплой, и по ущелью Пагодрома бежали бурные потоки. Журчание воды! Потрясающий звук в краю белого безмолвия.
– Смотрите! – восхитился Рыжий. – Полынья!
– Угу… – гуднул Тугарин-Змей.
Около края ледника Бетти, впадающего в озеро, открылось большое темно-синее разводье. По воде бежали короткие злые гребешки. Водяная пыль, сорванная с них ветром, стояла над полыньей как облако – стоковый ветер падал с вершин и не давал воде замерзнуть.
У подножия голых сопок пузырились два прозрачных купола, соединенные прозрачным переходом. Один купол был метров пятисот в поперечнике, другой дотягивал до семисот. Под колпаками суетились людишки-муравьишки, раскатывая по местам белые горошины эмбриосистем. Пара домов уже стояла – аккуратные белые кубики.
– У меня дежавю! – хохотнул Вуквун. – Как в Анадыре, помнишь, Змей?
– Угу...
Подошедший попутчик, инженер-контролер, прикрывшись ладонью от низкого желтого солнца над утесом, сказал:
– В первый раз перезимуем по-человечески. Тут такие морозы бывают – что ты!
Кивнув на бластер, торчащий из кобуры у Брауна, он спросил, немного стесняясь:
– И часто приходится… того… применять?
– Время от времени, – серьезно ответил Тимофей.
– А у нас тут тихо… Пока. Ну, бывает, конечно, что нефтяники с газовиками сцепятся или ледонавигаторы шум поднимут, и начинается…
– Тихо! – прикрикнул Вуквун и вынул радиофон. Коммуникатор залился громче. – Еле услышал... Да!
Неяркая стереопроекция нарисовала в воздухе голову озабоченного Трофима.
– Арманто? – сказал он. – Здорово... Ты когда на Вэ-пятнадцать-А собираешься?
– Завтра. А что?
– Профилактика?
– Да, у них по ватерлинии желоб протаял, будем морозить.
– Извини, конечно, что ломаю выходные, но вылететь придется сегодня. Сейчас. Там каверна большая образовалась, как бы пятнадцатый не треснул… – Ледонавигатор посопел и договорил: – Я заказал грузопассажирский с Кергелена, будет через час.
– Через час так через час.
– Ну, я на тебя надеюсь, Арманто Комович...
Стереопроекция мигнула и исчезла.
– Едем? – деловито спросил водитель.
– И быстро, – решил Арманто. – Тимка, в кабину!
Все погрузились, как по боевой тревоге, и вездеход, качаясь на буграх, помчался к красневшему вдали вертолету.
Когда звено субмарин вместили в грузопассажирский стратоплан, у Брауна появилось странное ощущение – очень все было похоже на тот вылет из Владивостока. И громадный зев откинутой аппарели, и ребристые стены внутри фюзеляжа, даже сизый цвет стратолета снаружи – все это постоянно вытягивало, накручивало цепочки ассоциаций.
– Все в стратолет! – разнеслось по ледяному аэродрому.
Сихали взбежал по аппарели на борт.
– Все на месте? – отрывисто спросил Арманто.
– Все! – дружно гаркнули китопасы.
– Даже я! – добавил Шурик Рыжий.
– Удивительно, – тут же съехидничал Шурик Белый. – Просто не верится!
Браун, улыбаясь, прошел на свое место рядом с Ильей Хариным. Громко зашелестели рабочие мышцы аппарели, и трап, похожий на нижнюю челюсть кашалота, плотно вошел в пазы.
Загрохотали двигатели, грохот перешел в рев. Легкая перегрузка прижала Тимофея к спинке кресла. Шуточки по салону смолкли – стратолет шел на разгон. В иллюминаторе слева покосилась темная вода океана. Обломок ледяного поля, искрящийся пещерами, украшенный светящимися сине-зелеными башнями, тоже накренился, будто собираясь обрушиться, и тяжелая машина взлетела. Перегрузка наседала, стратолет круто забирал в небо. Все выше, и выше, и выше. Синева сгустилась, стала отдавать лиловым – стратосфера! Край Земли заметно округлился, подстеленные облака пушились далеко внизу.
