Земля необходимых - Владимир Стрельников

Я выскочил на землю, в очередной раз порадовавшись сапогам. Из-под ног взлетело облачко горячего пепла. Кое-где тлели толстые веточки, лежали обгоревшие тушки птиц и небольших животных. Дышать было очень тяжело, от дыма душил кашель. Но мы были живы. Так что я вытащил из кабины огнетушитель, и пошел тушить прицеп своей девушки.

Из сгоревших земель выбрались через три часа, проехав через мост на небольшой речке. Пожар подошел к ней вплотную и угас, не перейдя на другую сторону. Нам повезло, что перед деревянным мостом было большое пятно вытоптанной земли, по которой не могло распространиться пламя.

Машины были практически однотонные, грязно – копченые. Все мы насквозь провоняли дымом, лица были как у танкистов после тяжелого боя, в копоти и пепле. Пепел был везде, в кузовах машин, в салонах, я даже в карманах джинсов нашел. Он скрипел на зубах и попадал в глаза и нос, заставляя плакать и чихать. На лицах у большинства были промытые слезами дорожки.

Но настроение у всех было радостное, ибо мы только что выжили там, где практически все погибло. Даже животные в клетках успокоились, только обессилено лежали на полу, вывалив языки, а тигра от верблюда только по отсутствию горба можно было отличить.

Какое-то время мы ехали вдоль речушки, как оказалось, Семен Семенович выбирал место, чтобы вымыть машины и умыться самим. И вскоре такое место нашлось.

Длинная песчаная отмель искрилась под Солнцем, зазывая свежестью и чистотой воды. Но ее перебаламутил БРДМ-2, заехавший в воду на пару десятков метров, на башню броневика вылез чумазый паренек в танкошлеме, уселся на нее и начал наблюдать за водой. Два грузовика с крупнокалиберными пулеметами встали перед отмелью и за ней, направив стволы в реку.

– Чего это они?– спросил я Олега, останавливая «Егеря» на указанном месте за RAV4.

– Чтобы крокодилы не подошли. Вообще-то крупных уже почти не осталось, но порой встречаются весьма внушительные экземпляры. Хотя за ними специально охотятся и в Московском протекторате, и в протекторате РА. Вообще выбивают всех крупных и опасных животных, чтобы поспокойнее жизнь была, и так хлопот хватает. Тут кроме больших гиен и свинок еще степной лев водиться, так он умнее на порядок, чем эти твари. Хорошо хоть на людей не охотится, но коров из стад периодически таскают, приходится пастухам с пулеметными джипами до сих пор коров пасти. Ладно, дядь Володь, я отцу помогу нашу Сканию вымыть, пока, – и паренек убежал в конец колонны.

А я вытащил ведра из кузова, и стал таскать воду сначала к Олесиной Тойоте, а потом к «Егерю». Вначале я, молча, тер машины тряпкой, смывая копоть, но получив пригоршню воды в лицо, вскинулся, посмотрел на смеющуюся девушку, подумал и облил ее сам. Вскоре вся поляна превратилась в арену водяной баталии. Все, и взрослые, и дети, обливали друг друга водой и смеялись.

Когда закончили мыть машины, переоделись в сухое, а женщины высушили волосы, к нам подъехали два автомобиля, массивные такие и брутальные. С пулеметами на крышах и надписями «ОМОН» на бортах.

Из переднего в люк высунулась довольная красная морда в милицейской фуражке, и с удовольствием спросила:

– Нарушаем, граждане? Как, протокол составим или по-хорошему договоримся?– и заржала, аки лощадь.

Потом дверь распахнулась, и из машины вылез обладатель морды, широкоплечий капитан в ментовском камуфляже. Подошел в дяде Мише, обнял его так, что у того ребра хрустнули.

– Батька, живой! Я с матерью испереживался, как про пожар услышал. Сел на машины, и рванул сюда. Мол, проверю фермы по периметру. Как чуял, что тебя на этой речке найду. Ура, живой,– капитан покружил отца в воздухе.

– Поставь где взял, весь авторитет нарушил, – дядя Миша с удовольствием посмотрел на капитана. Увидев, что большинство глазеет на эту необычную встречу, представил его.– Этот молодец мой сын, капитан ОМОНа Внутренних Войск Московского протектората, Сысоев Николай Михайлович. Прошу любить и жаловать, ясно, барышни?

Этот вопрос был адресован свободным девушкам из нашего каравана, которые стояли возле машин.

Московский протекторат, форт «Скала». 22 год, десятый месяц, 3. 18-28.

Мы остановились за небольшим, но мощно вооруженным фортом на господствующей высоте перед Новой Одессой, до которой оставалось около пяти километров, не больше. Дорога огибала извилистый берег и исчезала в городских воротах.

А отсюда был прекрасно виден вход в порт Новой Одессы. Двуглавая гора с решеткой РЛС, бетонные укрепления крепости, массивные башни с тяжелыми корабельными орудиями.

– Сто пятьдесят два миллиметра. Две башни по три ствола. И четыре семидесяти шести миллиметровые башни-спарки, автоматические. Очень мощный форт, один из самых мощных в Новой Земле. Наши приволокли из старого мира пушки с изрезанных кораблей Черноморского Флота СССР. Кстати, в Береговом поступили точно также, только пушки посовременнее и с Тихоокеанского Флота. А-218, с покрошенного на иголки эсминца «Осмотрительный». Две башни по сто тридцать миллиметров, автоматы. Причем полностью собранные и отлаженные, не то, что у нас, только одна шестидюймовка рабочая, и одна трехдюймовка,– капитан, который Николай, поглядел на Олесю.

Если честно, то мне совсем не по нраву то, что этот мордатый вокруг моей девушки крутится всю дорогу, несмотря на пару моих намеков и предупреждений. Ладно хоть в кабину «Егеря» не лезет, куда пересела утомленная длинной дорогой Олеся. А Тойота на сцепке сзади едет с прицепом.

Переселенцы на автобусах в Демидовск поехали прямиком. И часть людей из конвоя тоже с ними отправилась. Я тоже хотел так, но девушки, все вместе, Олеся, Светлана, Вера и Лиза захотели поглядеть на самый большой порт на этом побережье. Мол, Форт-Ли практически не видели, так хоть Новую Одессу посмотреть, и корабли тоже. И мои возражения о том, что нужно поскорее устраиваться до сезона дождей никаких последствий не имели.

– Ну и на кой хрен они здесь нужны? Зубастых чаек пугать? Или покрасоваться?– раздраженно поинтересовался я. Доставать меня капитан начал, чес слово. Аж до зубовного скрежета.

– Ну, против пиратов. Они могут попытаться захватить порт,– заметила Олеся, не отрываясь от бинокля. Понравился ей вид, видимо. Возможно, ей и капитан понравился.

– Тогда бы лучше малокалиберных автоматов наставили, толку больше. Это же для морского боя пушки, против больших кораблей. По маломерным судам стрелять из таких дур – все равно, что из пушки по воробьям. Шума много, а толку чуть. Ладно еще трехдюймовые автоматы… Впрочем, это не мое дело. Поехали скорее, нужно еще в отель заселяться,– я полез было в кабину, но услышал приглашение капитана Олесе.

– Олеся, может, ко мне заедете? У меня великолепный дом, почти пустой, можете остановиться хоть на весь сезон дождей,– а сам ее за руку придерживает.

– Капитан, пошли, поговорим,– все, кончилось мое терпение. Я кивнул Малику и пошел за машины. Малик пошел за мной.

Капитан тоже пошел следом с прапорщиком, а братья, отвлекли Олесю каким-то вопросом .

Отойдя от машин за ближний бугор, я отдал АКМС Малику, расстегнул и снял с себя подвесную.

– Тебе никто не говорил, что чужих девушек отбивать опасно для здоровья? -похрен мне сейчас его погоны, будь что будет. Я снял пояс с пистолетом и подсумками, и протянул хмурому уйгуру.

Капитан тоже разоружился. И начал разогревать мышцы плеч и ног, коротко работая руками и быстро, по-боксерски перебирая ногами. Но я и не думал, что будет легко. Впрочем, я тоже не подарок.

Омоновец коротко шагнул ко мне, приняв стойку боксера-любителя. Я принял такую же, легкими прыжками уйдя вправо по кругу. У меня довольно неплохо получается изображать боксера.

Изобразив короткий левой, я шагнул назад, уклоняясь от встречного правого в подбородок. Капитан опять сократил дистанцию, и нанес серию по корпусу и попытался опять пробить в подбородок.

А я блокировал его хук, и ударил его коленом в грудь. Сильно, но не очень точно, думал попасть в солнечное, а попал в грудину. Но сильно, отбросив его на метра полтора. Он аж на зад сел. Я рванул было вперед, но его прапор заслонил дорогу.

– Лежачего не бьют, из-за девки бьетесь, не на смерть, – и отошел в сторону.

Николай уже стоял на ногах, и одной рукой потирал грудину. А потом шагнул ко мне, и попытался врезать с разворота ногой в челюсть. Меня спасло мое умение складываться мгновенно пополам, не раз меня выручавшее. Потом я принял на правый бок сильный косой удар ногой, и, шагнув вперед, ударил лбом. «Ливерпульский поцелуйчик», редко кто ждет его от такого толстого и неуклюжего парня. А потом сильно правой под дых, и левой в ухо. Все, вроде.

Оглянувшись, я увидел столпившихся людей, с интересом смотрящих на нас. И побледневшую Олесю, большими глазами глядящую на нашу драку.

Семен Семенович подошел к начавшему подниматься Николаю, усадил его и принялся проверять его состояние. А ко мне подошел его отец. Злой и хмурый.